– Джейми, – Серион был в ярости. – Как ты могла?
– Я не опускала меч, братец. Такое обычно делают люди вроде сира Илина.
Он ударил кулаком по подлокотнику ее кресла, но Джейми заставила себя удержаться от желания вздрогнуть, она ровно дышала, глядя в его красивое сердитое лицо.
– Когда отец узнает об этом…
– Когда отец узнает об этом, он всесторонне поддержит решение короля казнить двух известных клятвопреступников и детоубийц в интересах мира с Мартеллами, – взорвалась Джейми, – потому что иначе он посеет подозрения, что тоже был замешан.
– Они были нашими людьми! Ты не представляешь, насколько ценен был Клиган для нашего дома? – теперь он сжимал не ручку ее кресла, а ее руку, не так сильно, чтобы остались синяки, но достаточно, чтобы напомнить, как он ударил ее, во время взятия города, когда она звала Элию и ее детей.
Джейми проигнорировала возникшее в ней желание, и стыд, который накатил на нее вместе с ним. Его губы были так близки к ее, его дыхание ощущалось на ее губах. Она подумала о маленькой Рейнис, и его губы показались похожими на червей.
– Ты моя сестра, ты, мелкая неблагодарная дура, – ответил он. – Так ты платишь за все, что отец сделал для тебя, принижая…
– Отпусти меня, – прорычала она, – или я позову людей, чтобы тебе переломали каждый палец на твоей руке.
Он отпустил ее и в шоке отступил от нее. Джейми поднялась на ноги и встала перед ним, злая, беременная, бесстрашная.
– Уверена, Сандор Клиган с большим желанием займет место его брата, – сказала она. – Что же касается Лорхов, что ж, мне кажется, они не слишком горюют о потере бедного Амори. Его пустой череп будет лучше смотреться на стенах крепости Дорана Мартелла.
– Уверен, ты считаешь себя такой умной, шепчешь на ухо Баратеону, пока он изливает в тебя свое семя, – руки Сериона немного подрагивали, как будто он едва сдерживался от желания схватить ее и встряхнуть. – Но я этого не забуду. У тебя есть долг перед…
– Мой долг здесь, – она положила руку на живот, – и постарайся не забывать этого, братец. Я теперь замужняя женщина. Я поступаю, как велит мой муж, а не отец или брат.
В своем триумфе она испытывала такой восторг, какого не помнила с тех пор, как ей было десять, и она играла деревянным мечом. Это была выигранная битва, какой бы маленькой и дешевой не была победа, какой бы печальной она не оказалась потом.
Серион ушел в безмолвном гневе, и он так резко захлопнул за собой дверь, что она едва не покосилась в петлях. Джейми вернулась в кресло и позвала служанку, чтобы та наполнила ей ванну. Ее спина болела, а ноги ныли. И все же, многие говорили, что королева была особенно радостна за ужином в тот день, весело щебеча, хотя взгляды ее отца и брата, казалось, могли поджечь зал вокруг них.
========== Глава 14 ==========
Дочь Джейми родилась, когда король и большая часть двора навещали семью его матери на острове Эстермонт. Роды были долгими и тяжелыми, но они не были жестокими или опасными. К девятому месяцу беременности Джейми была уверена, что никогда больше не захочет проходить через это снова – ранние месяцы были неплохи, но чем больше она была, тем раздраженнее становилась, и пребывание взаперти ей не подходило.
– Да ради богов, откройте окна, – выдавила она между криками боли, когда рожала ребенка, и удивилась, увидев, как Серион быстро прошел через комнату, чтобы сделать это. Джейми сначала накричала на своего брата, чтобы он убирался, когда у нее отошли воды, и повитуха уговаривала, чтобы она перестала ходить по комнате и легла, но она почувствовала себя так одиноко, и когда прибежала Лиза, сама уже беременная, чтобы держать ее за руку, Серион вернулся вслед за ней.
Еще две схватки, и ребенок выскользнул в этот мир, заливаясь громким криком. Джейми выдохнула, не заметив, что задерживает дыхание, и осела назад, заливаясь слезами, опираясь на Лизу, которая тоже плакала. Серион подошел ближе к кровати, но он смотрел на Джейми, не на ребенка, которого осмотрела повитуха, прежде чем объявить:
– Здоровая маленькая принцесса, ваше величество.
Комнату наполнила тишина, прерываемая только криками ребенка.
– Дайте ее мне, – хрипло сказала Джейми, и ей протянули узелок: девочка была большой, что не должно было удивлять, учитывая, кто был ее отец. Это был ленивый солнечный летний день, и ветерок из-за окна шевелил занавески. У принцессы были густые темные локоны, круглые щеки, и она крепко держалась за палец, который протянула ей Джейми.
– Она красавица, – искренне сказала Лиза. Серион, взглянув на лицо девочки, быстро покинул комнату, словно он втайне надеялся, что у ребенка будет внешность Ланнистеров. Возможно, тогда он мог бы притвориться, что это был его ребенок, хотя это было невозможно. Джейми уже несколько лет не спала с ним.
Мариам, так назвала Джейми девочку через пару часов. Сильное баратеоновское имя, потому что такой девочкой она и была. Она никогда не будет похожа на нее, понимала Джейми, и часть ее страдала по этому. С другой стороны, возможно, она ощущала бы себя хуже, если бы это был сын. Сын никогда не был бы по-настоящему ее. Он был бы будущим королем, наследником Железного Трона, мальчиком своего отца.
Мариам не была мальчиком своего отца. Он почти не попытался скрыть неудовольствие, что родилась дочь, хотя и говорил настойчиво, что и правильно, что первой родилась девочка, перед сыновьями. Джейми не хватало ни терпения, ни времени, на то, чтобы примирить его с случившимся. Помимо всего, нее очень болели груди, все тело было таким, словно ее сбросили с лошади, она взрывалась чаще, чем за весь почти год их брака, и казалось, ее мужа это полностью выбило из колеи, потому что он явно считал, что она способна ощущать исключительно только веселье и страсть.
Они ссорились, громко, и то, что ходили слухи, что получив ворона, что у него родилась дочь, а не сын, король пошел за утешением к одной из своих хорошеньких кузин Эстермонт, делу не помогало. Джейми теперь впервые увидела, как ведет себя Роберт, когда выходит не так, как он ожидал: мрачно, капризно, как обиженный ребенок, которую не подарили обещанный подарок.
Он с нетерпением ожидал, что она снова станет такой, какой была до рождения Мариам, что будет радостно ожидать его в постели, чтобы дать ему сына. Джейми понимала, что это будет нужно сделать в следующие годы, но она не собиралась немедленно снова беременеть. Прежде всего, ей вообще не хотелось ни с кем заниматься любовью, тем более, что нужно было заботиться и кормить ребенка.
Она любила Мариам, подумала она, более чистой любовью, чем кого-то еще. Мариам была невинной и совершенной. Она ничего не знала о мире и его жестокости. Джейми твердо решила, что она ни в чем не будет нуждаться, и никогда не пройдет через то, что пришлось пройти ее матери, не почувствует себя покинутой или использованной, снова и снова, и снова.
Роберт относился к девочке ласково, он точно не помыкал ею или выказывал ей недовольство, но Джейми знала, что он не чувствовал то же, что она. Может быть он и был рад, что у него дочь, похожая на него, но Мариам не была сыном, которого он себе представлял. Он был разочарован, а когда Роберт разочаровывался, он развлекался выпивкой, охотой и женщинами, всем тем, что ему так нравилось.
Вначале Джейми была готова не обращать на это внимания. Она понимала, что он пойдет к шлюхам, раз ему недоступна жена. Если бы только он был скрытным, незаметным, если бы относился к ней с уважением, она была уверена, что точно не стала бы обращать внимание.
И все же, скрытность не была сильной стороной ее мужа, и пусть он никогда не позорил ее и не насмехался над ней на людях, когда она впервые зашла в его комнату с пятимесячной Мариам на руках, и обнаружила короля в обществе двух девок из таверны, ее крики чуть не обрушили башню.
Она не ненавидела Роберта. Это не было личным. Он тоже не ненавидел ее. Но любой шанс на то, что их брак стал бы чем-то более глубоким, личным… Джейми чувствовала, что это испарилось, угасло пламя, из-за его поведения после рождения их первого ребенка.
