Он ничего не сказал, но положил руку ей на поясницу и спустя секунду начал медленно и осторожно поглаживать. Не желая, чтобы они бодрствовали дальше, она снова легла и повернулась лицом к нему. По ночам его глаза были скорее черными, чем синими, словно поверхность моря. Она положила руку ему на грудь, чтобы почувствовать ровное биение его сердца, и когда он не отдернулся, снова закрыла глаза. Утром она завтракала, когда сообщили о появлении знамен Таргариенов на горизонте. Ренли вскочил, пошатнув стол.
– Я хочу посмотреть!
– Сядь, – рявкнул на него Станнис, и они с Джейн встали. – Ты останешься здесь и доешь завтрак, а потом пойдешь в свою комнату и будешь ждать, пока тебя не позовут. Ты не будешь сбегать и играть. Это не игра, Ренли.
– Я не маленький, – раздраженно сказал им Ренли, и Джейн постаралась нежно взглянуть на него перед уходом, глядя, как он пихает яйца по тарелке.
– Ты мог бы быть с ним понежнее, – напомнила она мужу, уже не в первый раз.
– Разве сейчас время для нежных слов? – огрызнулся он, пока они шли к винтовой лестнице. – Ведешь себя так, словно мы готовимся к пиру, а не к переговорам с Железным троном.
– Я веду себя вежливо, потому что ожидаю вежливости, – она отказывалась попадаться на приманку, нарочно выставленную или нет. – Если бы мы встречались с Рейгаром, было бы другое дело. Но это королева. Думаешь, она хочет войны больше нашего?
Он чуть покраснел.
– Ты считаешь, я не способен мирно с ней договориться…
– Я считаю, что ты способен на многое, если сможешь полагаться сначала на разум, а потом на гордость.
Станнис не был безрассудным и взрывным как Роберт. Но и у него был характер Баратеонов, и больше всего она боялась, что он позволит загнать их в угол из-за этого. Они восставали не из-за мелочных обид. Но они все равно остались в одиночестве. Основное войско Роберта было разбито. Не уничтожено полностью, нет, но они были не в том состоянии, чтобы пережить еще одну битву, продолжать войну.
И все же как бы она не надеялась на мирное решение, она все же напряглась, увидев, как люди Таргариенов проезжают через ворота, хотя, конечно, в основном это были дорнийские копейщики, а не рыцари короля. Она подумала, что один из них наверное и убил Денниса, но тут въехала повозка королевы, и она стала слишком занята проверкой, как они со Станнисом выглядят. Они оба были одеты в скорбное черное, хотя они оба всегда предпочитали темные цвета. Она – из-за ее гордости Сваннов, а он – потому что сама мысль выделяться из толпы в одежде казалась ему жуткой. Ренли однажды попросил о багровом плаще, и ее муж посмотрел на него так, словно его брат выпрашивал у него драконье яйцо.
Волосы Джейн не были очень густы, но они были длинными, доходили почти ей до талии, и она велела служанке расчесывать их, пока они не заблестели в бледном солнечном свете полудня. Совсем недавно они были под осадой. Они не должны были выглядеть, будто это на них повлияло, как и смерть Роберта. Они должны были выглядеть сильными, здоровыми и держащими все под контролем. Во время траура не полагалось носить роскошные украшения, но она заколола косы двумя гребнями в виде лебедей из слоновой кости, чтобы убрать их от лица. Она задрала подбородок, и хотя не улыбалась, делала все, что могла, чтобы выглядеть уверенной в себе, спокойной, и она слишком волновалась, чтобы посмотреть на Станниса и проверить, хмурится он или нет. Это все равно уже было гиблое дело. Ему могли приставить нож к горлу, и он все равно не улыбнулся бы.
Сир Барристан помог королеве выбраться. Элия была одета, чтобы демонстрировать власть, сразу же подумала Джейн, с волосами, убранными под сетку, украшенную рубинами, в платье из темного, почти чернеющего оттенка красного, с мелькнувшим золотом нижней юбки. Она быстро прошла к ним и улыбнулась, словно на встрече старых друзей.
– Милорд, миледи, благодарю вас за то, что встретили меня в своем доме.
Джейн сделала реверанс, Станнис коротко поклонился, но ни один из них не вызвался произнести «Штормовой Предел ваш, ваше величество».
– Добро пожаловать, ваше величество, – сказала Джейн, когда Станнис не поспешил с ответом. Она хотела сказать еще что-то, когда вдруг заметила мальчика. Она никогда раньше не встречала Визериса Таргариена, но уже по глазам и волосам можно было понять, кто был этот ребенок. Он стоял рядом с Селми, выглядя маленьким и хрупким, щурясь в солнечном свете весны, его руки были сжаты в кулаки.
– Вас сопровождает принц?
– Да, – сказала Элия, и по ее лицу пробежала тень. – Я подумала, юному лорду Ренли понравится общество нового товарища по играм, пока мы будет беседовать.
Джейн быстро посмотрела на Станниса, и они взглянули друг на друга с пониманием. Она привезла принца не для радости маленького мальчика. Это было подношение. Маленькую Рейнис пообещали мальчику Старков. Визерис остался одной из последних фигур, которыми могла распорядиться Элия. Может быть дом Баратеонов был сейчас не в лучшем положении, но то же касалось и короны. Особенно теперь. После гибели драконов, Таргариены пытались брать числом. Теперь их древо усохло до трех маленьких детей.
Но опять же, из наследников Ориса и Аргеллы остались только мужчина восемнадцати лет и мальчик шести.
Будь Станнис другим человеком, то может быть день они провели бы в прогулках по Штормовому Пределу, устроив формальное представление жителей замка, проверку пленных в подземельях. Но так как он не был другим, то Джейн не удивилась, что они немедленно прошли в кабинет лорда, и она надеялась, что Элия не была удивлена тоже. Королева немного изумилась, что Джейн осталась с ними, вместо того, чтобы тихо удалиться утешать Визериса и Ренли, и Джейн испытала странную гордость, что Станнис теперь доверял ее мудрости и суждениям, что человек, который в брачную ночь сказал, что ее долг как жены – повиноваться, а не задавать вопросы, даже не подумал оставить ее в стороне.
Она подумала, что здесь есть чем гордиться. Она доказала ему себя, а он доказал себя ей, так, как они оба не ожидали. Она присела рядом с ним, с прямой спиной, и посмотрела на Элию, которая не привела с собой советников и стражников, кроме сира Барристана, который занял пост у двери. Если королева и была обеспокоена или встревожена, она этого не показывала. Они вполне могли бы заманить ее в ловушку. Это не послужило бы им на пользу в будущем, но кто-нибудь другой мог попытаться, мог попытаться атаковать королеву и ее стражу, чтобы найти временное отмщение и какую-то оплату.
Но отмщение у них было, конечно же. Сестра жениха кузины Джейн, Равеллы, написала ей о смерти Рейгара неделю назад, и та не потратила времени даром, тут же сообщив в Штормовой Предел. Элия не знала, что они знают. Но Рейгар был мертв. Это не принесло Джейн особой радости, но она думала, что Станнису это принесло покой, потому что это значило, что он не лгал Роберту на его смертном одре, что это не было все балаганом. В любом случае, она испытывала облегчение. Если бы им пришлось ждать выздоровления короля, то все могло затянуться. Она решила, что Элия кажется ей решительной женщиной.
– Я начну, – тихо сказала Элия, понимая, что они будут слушать ее несмотря на тон, – с того, что предложу свои соболезнования о ваших потерях. Лорд Роберт сражался доблестно, как и ваш брат, леди Джейн, – она кивнула ей. – Не могу представить горе от потери брата, особенно столь юного. Мы были на разных сторонах, но они были хорошими людьми, которые сражались за то, во что верили.
Она могла лгать, могла преувеличивать, Джейн не было дела. Это заявление что-то да значило.
– Благодарю вас, ваше величество, – сказала она, склонив голову.
– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать нашу скорбь, – Станнис сомнениями не терзался. Он немного наклонился вперед. – Мой брат скончался от ран, нанесенных ему в битве с вашим мужем и его войсками в Королевском Лесу, тридцать лиг которого мы потеряли. Значительная часть этого леса лежит в Штормовых Землях, – он говорил так, словно обсуждал денежные дела замка.
