– У тебя был долг перед твоими родичами. Ты должен был повиноваться приказам отца, – сказала она, положив руку ему на плечо. – Ты выбрал, как мужчина, а не мальчик. Если бы ты пошел воевать вместе с ним, это заставило бы действовать твоего отца. Многие тысячи могли бы погибнуть с тобой. Была бы большая война. Больше смерти и разрушений. Ты выбрал мудро.
– И он умер, ненавидя меня за то, что я его предал, – ответил Нед. – Как трус, женившийся на невесте брата и сбежавший домой…
– Ты не трус, и если то, что ты говоришь о Роберте правда, он никогда не ненавидел тебя, – резко сказала Рейла. – Помни ваши слова, милорд. Одинокий волк умирает, стая живет. Твоя стая выжила. – Она посмотрела на ребенка. – Она растет. Ты не можешь прожить остаток дней, ненавидя себя за это. Это не твой грех, чтобы страдать за него. Ты сделал свой выбор, а Роберт сделал свой.
– Мы обещали всегда сражаться вместе, когда были маленькими, – красные листья чардрева шептались над ними, и Нед почти с интересом посмотрел наверх. – Но когда пришло время, я не смог. Я люблю свою жену, и люблю свой дом. Здесь мое место. Но я солгу, если часть меня…
– Часть тебя всегда будет задаваться вопросом, – сказала Рейла. – Думаешь, только ты жалеешь о прошлом? Испытываешь вину? Я сделала много ошибок. Я была королевой. Королевой Семи Королевств, и я ничего не могла сделать, чтобы не дать безумцу мучить и убивать невинных. Я не могла остановить своего сына от того, чтобы он увез твою сестру…
– У вас не было выбора, – быстро сказал Нед. – Вы были одна, вы не могли…
– Я знаю, – тихо сказала она. – Конечно, я знаю, но это не останавливает меня от того, чтобы не задаваться вопросом, ведь так? Что я могла сделать больше. Быть смелее. Храбрее. Я произошла от женщины, которая спускалась на врагов с небес на драконе и топила врагов в огне и крови, что я добавлю к ее наследию? Мертвых младенцев и двух королей в восстании, – она горько улыбнулась.
– Вы храбрая, – спустя секунду сказал он. – Я так думаю, ми… Рейла.
– Я была перепуганным ребенком еще долго после того как вышла замуж и надела корону.
– Мой отец говорит, что человек может быть храбрым только когда он напуган, – ребенок пошевелился в его руках, и Нед встал, протягивая ей свободную руку. Она встала вместе с ним, поправляя юбки.
– Твой отец – мудрый человек, – сказала она, поправляя косу за спиной. – Тебе пойдет на пользу слушать его, Нед. Особенно когда он говорит тебе, что ты достоин всего этого, – со значением сказала она. – Достоин быть наследником. Достоин жены и детей. Винтерфелла и Севера. Достоин жизни, – ее голос чуть дрогнул на последнем слове. – Ты молод. Я столь многих видела, кто умер в печали и сожалениях, Нед. Не позволяй им управлять тобой. Жизнь слишком хрупкая вещь.
Они шли назад в молчании, пока Нед не сказал, когда они вместе поднимались по лестнице.
– Мы с Кет обсуждали имена. Я думал Брандон, или даже Роберт, – тихим голосом признался он. – Но Брандон – это слишком… Для следующего сына, я думаю, не для этого. А Роберт…
– Роберта будут помнить многие, – сказала Рейла. – Я не удивлюсь, если в Штормовых Землях уже народилась целая уйма мальчиков, которым дают это имя прямо сейчас. Этот мальчик Старк. Хранитель Севера.
– Кет не была бы против назвать его Рикард, – Нед остановился у двери.
Рейла некоторое время разглядывала младенца. Последние месяцы она изучала фамильное древо своего нового рода. Воспоминания об именах текли к ней, словно поток льда и железа. Мертвые короли и лорды, одни любимые, другие бранимые.
– Что ты думаешь о Бероне?
– Мой прапрадед, – Нед нахмурился. – Он погиб, сражаясь с железнорожденными. Он был вторым сыном.
– Который правил Севером после смерти его брата, – закончила за него мысль Рейла. – И он был отцом деда твоего отца и отца твоей матери.
– Берон, – сказал он, задумавшись, и открыл дверь.
– Нед? – раздался тихий голос.
Рейла улыбнулась ему, погладила головку ребенка и покинула их.
Тем вечером в главном зале они пили за Берона Старка, сына Эддарда и Кейтлин, внука Рикарда. Не было настоящих музыкантов, но они все же пели и танцевали, только жители замка, и Рейла в третий раз потанцевала со своим мужем. Первые два раза были на пирах, один раз в замке Сервин, один здесь. Рикард Старк не был стеснительным, но танцы ему нравились не больше, чем Неду, и после него она потанцевала с несколькими другими, прежде чем вернуться к нему, улыбающаяся и усталая.
– Мне следовало также выпить за твою усидчивость в изучении моей родословной, миледи, – сказал он, отпивая вино, и она некоторое время смотрела на него, пока не поняла, что это была шутка. У него была приподнята одна бровь, можно было понять по этому, а так же по тому, как чуть скривился его рот. Его сыновья тоже так делали, когда находили что-то забавным. Это напомнило ей о Визерисе, который всегда улыбался, сдерживая хихиканье, когда лгал, что съел то, что ему дали, ходил куда велено, или же если что-нибудь своровал.
– Милорд, для меня это честь, – ответила Рейла, опуская кубок. – На самом деле, я сделала это только потому, что было бы слишком запутано иметь двух Рикардов в одном замке. Следовало принять меры.
Она почувствовала сильный прилив надежды, когда он улыбнулся и покачал головой на ее необычно радостное настроение. Все это было неправильно. Она не должна была улыбаться, смеяться, танцевать и пить за новорожденного младенца, пока не знала даже, жив ли ее сын, в безопасности ли Семь Королевств. Но что она могла сделать? Она не была Доброй Королевой Алисанной, которая могла пересечь Вестерос на драконе за пару дней. Ей оставалось только надеяться, молиться и ждать новостей с юга, и потому она могла воспользоваться собственным советом, и жить, покуда могла.
========== Элия VIII ==========
283 З.Э. – Королевская Гавань.
Элия как раз закончила писать, когда услышала, как в комнату входит топот маленьких ножек. Она повернулась, сидя на стуле, кривясь от боли в шее и плечах и растирая онемевшие пальцы. Руки ее отца искривились и распухли еще до того, как ему исполнилось сорок пять. Она волновалась, что то же случится с ней, что придет время, и она не сможет держать перо дольше нескольких минут, и ее письма и записки придется диктовать.
Была особая сила в том, чтобы самому писать свои слова. Лореза Мартелл читала им черновики своих писем, когда они были маленькими, она ходила взад-вперед, говоря как принцесса Дорна, властная и коварная женщина, а не их заботливая, иногда раздражающая мать. Отец и Доран вносили предложения, пока они с Оберином притворялись, что слушают, толкая и пихая друг друга и хихикая за их спинами.
К ее столу подошел Визерис, поглаживая пальцами стол, приводя в беспорядок разложенные там бумаги и свитки. Элия быстро собрала бумаги, сдерживаясь от желания прикрикнуть на мальчика. Ее глаза устали, и ей казалось, будто она уже несколько часов сидела над высыхающими чернилами. Но, что лицо ее маленького деверя было надутым и обиженным, делало все только хуже. Он одинок, резко напомнила она себе. Имей чуточку сочувствия. Но иногда она чувствовала себя так, будто исчерпала всю свою доброту – колодец пересох, и ведро теперь скребет по еле влажному дну. И все же, она заставила себя встать с тихим стоном, и заставила себя сложить губы в улыбку.
– Что такое, милый?
– Я не могу найти Рей, – пожаловался тот. – Она опять от меня прячется.
В последнее время Рейнис полюбила играть в прятки, и всегда не предупреждая Визериса. Обычно кому-то в возрасте восьми лет не трудно было ее найти: отдаленные смешки и хихиканья становились все громче, чем ближе он подбирался. Только вчера она развлеклась тем, что два часа пряталась в садах, не понимая, что ее ярко-оранжевое платье было видно любому, кто не был слеп.
Она взяла Визериса за руку и пошла за ним из кабинета, вниз по ступенькам, но Рейнис не было ни в одном из обычных мест, где она пряталась. Не в алькове, прикрытом занавесью, ни у окна рядом с лестницей в погреба, не за фонтаном рядом с Девичьем Склепом. Ее не было на конюшнях, где она любила навещать лошадей с Нимеллой, она не рассматривала гобелены в Бальном Зале Королевы с Инис.
