Зверев пошёл обратно. Что-то тянуло его назад, что-то звало. Что-то хотело показать.
Тимофей начал медленно спускаться с вершины и вскоре заметил знакомый поворот. Он мельком посмотрел на свою могилу: та была сплошь усеяна ледяными цветами, а надписи на ней светились тусклым голубым светом.
Себя похоронил давно ты, странник.Не стал взлетать под небеса.Ведь твои сломанные крылья тебяНе в силах возвратить назад.
Тимофей прошёл дальше и вышел к множеству других покорёженных могил.
— Кого я должен похоронить? — пробормотал он, стряхивая снег с холодного камня.
Тимофей прищурился, всматриваясь в буквы, и резко отшатнулся.
Надпись гласила: «Ангелина Зверева». Тимофей дрожащей рукой потянулся к другой могиле и стряхнул снег с неё. «Лиза Зверева».
— Нет… — прошептал Тимофей. — Я оставил их, но я ни за что их не забуду! И я к ним вернусь!
Простись со всем, что оставлялоШрамы на твоей и так израненной душе.
— Нет! — закричал Тимофей. — Нет, нет, нет! Я не стану этого делать, и не проси!
Отчего-то он понимал, что произойдёт что-то страшное. Что стоит ему сделать то, что ему велят, как внутри него что-то сломается. Поэтому Тимофей отчаянно отказывался.
Ледяные цветы оплели его руки.
Тимофей проснулся от легкого холода и боли во всем теле - неизменные последствия цветения ледяных цветов. Зверев с трудом сел и увидел, что опять расцарапал руки в кровь.
— Опять? — тихо выругался он, вылечиваясь.
«…Себя похоронил давно ты…»
Эти строки… Из-за них в душе что-то неприятно заскреблось. Тимофей предполагал, что имеется в виду под этими словами, но все равно отказывался это принимать. Похоронил? Может, в его жизни и был такой период, отрицать нет смысла. Но ведь он позади! Тимофей больше не чувствует себя потерянным, одиноким. Ему есть, у кого попросить поддержки, ему есть, на кого положиться. Он помогает другим…
Жертвуя своими интересами и стараясь забыться. Забыться.
Нет. Лучше прекратить это самокопание. Иначе Тимофей опять начнёт хандрить.
Зверев сел и понял, что ему стало куда легче: ломота ощущалась слабо. Несмотря на кошмар, он сумел выспаться и отдохнуть. Жаль только, что видение выкинуть из головы не удастся.
Что нужно сделать, чтобы пройти испытание? Но ведь Тимофей даже не знает, в чем заключается суть! Нельзя подписывать контракт, не зная содержания всех пунктов. Вдруг здесь имеется какое-то второе дно? А может, скрытый смысл или лазейка? Может, это просто проверка? Черт. Должен ведь быть выход из этого положения…
Тимофей закутался в одеяло, чтобы не замерзнуть, вытер со лба пот и вновь погрузился в раздумья. Взгляд зацепился за белый город за окном.
Он думал, что будет рад увидеть Глазэру. Все-таки, огромный мегаполис со своей историей, со своими красотами. Но когда все это предстало перед Тимофеем в реальности, парень с трудом сдержался, чтобы не зажмуриться.
Глазэра напоминала ему о его сне. Тимофей смотрел по сторонам, боясь увидеть призрака, следующего за ним по пятам. Боялся найти могилы, попросту боялся потеряться. Поэтому он старался лишний раз не смотреть на пейзажи.
Северное племя… Если оно и правда знает об Избранниках Снегов, то его нужно разыскать как можно скорее. Тимофей с ума сойдёт, если не узнает ответов.
—…Мне это надоело!
Зверев вздрогнул и поднял голову. Только сейчас он вспомнил, что находился в номере не один.
Серафима стояла к нему спиной, оперевшись о стеклянный стол, и разговаривала по телефону. Девушка не кричала и говорила шёпотом, но в её голосе можно было с легкостью распознать ярость и негодование. С кем она общается?
Тимофей прислушался.
—…Ты решил, что в праве контролировать мою жизнь, папа? — говорила Серафима. — Пытался разрушить мои отношения с Климом, указываешь, как мне жить. Это не будет длиться вечно! — повисло молчание. — Нет, мне не о чем с тобой говорить!
Серафима нажала сброс и рухнула на стул, подперев голову руками. Распущенные светлые волосы закрыли лицо, но Тимофей понимал, что сейчас Долмацкую лучше не трогать.
Хотя, отвлечь чем-то надо. Можно другими проблемами.
Тимофей кашлянул, и Серафима встрепенулась.
— Ты проснулся?
— Ага. Долго я спал?
— Полтора часа. Крепким и непробудным сном. Я даже чайник смогла вскипятить.
Тимофей слабо улыбнулся. Да уж, непробудным. Будто он теперь проснётся раньше положенного.
Серафима поднялась со своего места, достала кружку и заварила чай. Девушка подошла с горячей кружкой к Тимофею и протянула её.
— Спасибо, — поблагодарил Зверев, взяв чай в руки.
— Отец звонил, — вздохнула Серафима. — Ты от этого проснулся?
— Нет.
— Но ты наверняка все слышал.
Тимофей поджал губы.
— Слышал. Но я не буду заставлять тебя говорить об этом, если не хочешь.
— Да что там говорить, — горько усмехнулась Серафима. — Почему я ушла без спроса, почему увязалась за тобой. Неблагодарная, все такое.
— Он просто тебя любит, как бы банально это ни звучало. Родная и любимая дочь.
— В последнее время я себя такой не чувствую, — пробормотала Долмацкая. — Все выглядит так, словно я для него натренированный профессиональный грабитель, — Тимофей хмыкнул, и девушка добавила. — Нет, ну не без этого, соглашусь! Но ведь… Я не чувствовала себя собой рядом с ним. Укради то, укради это. Прими участие в тренировке. Сплошные команды!
— Зато он не таится от тебя. На мой взгляд, уж лучше это, чем сплошные загадки. Все родители думают, что поступают верно по отношению к своим детям. Они нас любят и думают, что оберегают, но на самом деле из их заботы и опеки может вырасти абсолютно другой человек. Нам же остаётся не сбиться из-за этого и взять себе в пример, как делать не стоит.
Серафима слабо улыбнулась.
— Наверное… А ты как?
— Что?
— Весь бледный и кутаешься в одеяло с головой… Что стряслось?
— А, я тебе не рассказывал, — понял Тимофей. — Я же Избранник Снегов, все такое. Как оказалось, вместе с этим званием идут сны, в которых духи ведут меня к Мечу Лютой Стужи.
— И тебе каждый раз что-то снится?
— Да. Либо новое, либо повторяются предыдущие сны, но все они несут в себе какой-то посыл. Да вот только они никак не хотят помогать с поисками… И как нам ориентироваться, если сейчас мы находимся в неизвестном нам городе безо всяких связей?
— Димка и Карина сейчас ведь на улице. Может, приметят что.
— Наше «приметят» часто подразумевает под собой «во что-то влезть».
— Ну Карина же если что додумается сбежать. А Димка её не оставит.
— Ты её плохо знаешь. Вот как раз она и станет инициатором. А Димка поддержит любую авантюру, я уверен. Черт, — Тимофей поёжился и залез в одеяло с головой. — Вот теперь я тревожусь. Может, не надо было отпускать их одних? Ладно бы с ними Стас пошёл, он более менее разумный…
Серафима рассмеялась.
— Не беспокойся, матушка, без тебя они вряд ли найдут себе приключения.
— Я сейчас придушу тебя подушкой.
— Попытайся. Вот придёт Стас со своим шедевром, я его подожгу и скажу, что это ты виноват и что это ты все устроил.
— Это нечестно! И жестоко!
Что до Стаса, то тот находился вовсе не в оранжерее, в которую так хотел попасть. Так получилось, что его выловили в коридоре двое молодых парней и попросили помочь.
— А в чем, собственно, подвох? Помочь с чем?
— Никакого подвоха, — сказал один из мальчиков, с кучерявыми рыжими волосами. — Просто там, на третьем этаже отеля, у нас что-то вроде бального зала. Там будет праздник, а мы попросту не успеваем сделать все вовремя.
— Нам очень нужна помощь! — заговорил блондин. — Нет, мы поймём, если вы откажетесь, но мы в долгу не останемся!
— Да что с вами поделать, — вздохнул Стас. — Ведите. Что смогу сделаю.
Парни просияли и повели Кащеева к лестнице. Как оказалось, они были здешними работниками. Игорь Литвин и Матвей Воробьев устроились сюда с самого открытия «Фар-Норта».
