– Дима, пожалуйста, успокойся, несколько минут ничего не решают.

Вот он, тот мир, за который ты так боролся эти пять дней, он вернулся к тебе, пусть ненадолго, быть может, даже в последний раз, словно попрощаться, это не важно, а важно не потерять себя, и тогда новый свет жизни появится в дали горизонта, – подумал Виктор и, улыбаясь, посмотрел на сына.

Виктор заботливо одел дочь и, поцеловав ее, крепко прижал к своей груди.

– Папа, почему ты плачешь?

– Это я так радуюсь, девочка моя.

– Папа, почему ты к нам не приходишь? Обязательно приходи.

– Я приду, приду. Мы еще увидимся, девочка моя, – шепотом сказал Виктор.

– Папа, я хотел тебя спросить, это ты был у нас? – опустив глаза, сказал Дима.

– Да. Я очень хотел вас увидеть такими, какими видел всегда, с радостными улыбками.

– Я рад, что ты сказал правду. Папа, извини, но нам пора уходить.

– Да, хорошо. Дай я тебя поцелую.

– До свидания.

– До свидания, – сказал Виктор и, захлопнув дверь, тихо заплакал.

Вдруг спохватившись, он быстро подбежал к окну, но на дороге никого уже не было, словно никто и не приходил. Солнце, поднявшись выше, скользило яркими лучами по сверкающему снегу, оно согрело лицо Виктора и высушило его последние слезы. Он стоял у окна с закрытыми счастливыми глазами и улыбался.

Капустянский Виталий 23.01.2005 г.

– Послушай, Виктор, не отговаривай меня, я все равно туда спущусь, – словно отрезав, произнес Рингель.

– Ну, хорошо, ты туда спустишься, веревки у тебя хватит только на спуск в пещеру. Дальше как ты собираешься идти?

– Для начала мне нужно туда спуститься, и я это сделаю.

Рингель был наполовину испанцем, и порой горячая кровь играла с ним злую шутку. Мы приехали в Коктебель втроем, Рингель со своей красивой женой Кариной и я, его друг Виктор. Нам нравились горы и труднодоступные пещеры. Мы возили с собой рюкзак с альпинистским снаряжением, но порой его не хватало и мы довольствовались тем, что позволяли наши возможности.

Два месяца назад Рингель позвал меня домой. Я приехал к нему, и он с порога начал мне рассказывать о Кара-Даге.

– Ты посмотри на эту фотографию, горы, леса, степи, и все это в одном уникальном месте, а мы там еще не были. Чистое море проходит через Золотые ворота и разбивается о скалы Кара-Дага, – погрузившись в свои мысли, произнес Рингель.

Я посмотрел на его письменный стол, на нем лежала топографическая карта, а вокруг были разложены разные фотографии гор и печатные тексты.

– И что ты собираешься делать? – спросил я.

– Я прочел много материалов, посмотрел большое количество фотографий и видеороликов, и вчера мне приснился сон, что в скалах, над которыми находится Мертвый город, есть пещера, и что ее не видел ни один человек, скалистый гребень закрывает ее от солнца. Виктор, я хочу найти эту пещеру, в ней что-то есть.

– Если не ошибаюсь, Кара-Даг это заповедник?

– Да.

– Значит, ты собираешься проникнуть в закрытый заповедник и найти там приснившуюся тебе пещеру, и я, конечно, должен тебе в этом помочь?

– Если ты чего-то боишься, мы поедем с Кариной вдвоем.

– Ты знаешь мое мнение, я против рискованных спусков в пещеры и против незаконных проникновений на закрытые территории.

– Если бы так рассуждали наши первооткрыватели, то они ничего бы не открыли.

– Я согласен с тобой, но у них были другие цели и свои задачи, а мы с тобой горные туристы со скудными средствами и простым снаряжением.

– Ты не убедил меня, я поеду и найду эту пещеру.

Карина была немногословной женщиной, она занималась йогой и любила ходить по канату, красивая осанка, крепкие стройные ноги и удивительный глубокий взгляд. Тонкий европейский нос и слегка пухлые губы, темные волосы открывали вам немного узкое лицо, но улыбка Карины была такой солнечной и привлекательной, что редкий мужчина не пытался с ней заговорить. Карина уговорила Рингеля вначале немного отдохнуть, позагорать на пляже, поплавать в море, посидеть в кафе. И вначале Рингель ее слушался, но когда наступал вечер, его взгляд был обращен в сторону Кара-Дага. На третий день, рано утром, Рингель объявил нам, что мы поедем на экскурсию в Кара-Даг.

– Вы не устали отдыхать, сегодня мы едем на Кара-Даг, и это не обсуждается, – настойчиво сказал Рингель.

– Замечательно, я не против прогулки по заповеднику, – ответил я.

– Как мне одеваться? – улыбнувшись, спросила Карина.

– Спортивная обувь, куртка с капюшоном, рюкзак понесу я.

Я плотно позавтракал, собрал небольшой рюкзак и вышел во двор нашего дома, который мы снимали. Рингель стоял с воинственным лицом, одетый в куртку, в которой он обычно спускался в пещеры, и бриджи из прочной ткани, на ногах были горные ботинки, а у него на шее висел его любимый слегка потертый бинокль. Карина была одета в красную куртку с капюшоном и короткие шорты, а на ногах у нее были женские спортивные ботинки. Я оделся в спортивную майку, шорты и горные ботинки, на моей голове была соломенная шляпа, а на поясе швейцарский раскладной нож.

– Почему ты так оделся? – спросил Рингель.

– Для прогулки по заповеднику в самый раз, – ответил я.

– Хорошо, тогда едем.

Мы доехали до биостанции и вошли в заповедник. Остановившись у подножия горы Шапка Мономаха, Рингель достал блокнот и что-то записал. Немного отстранившись от нас, он пошел впереди, и Карина, как обычно, взяла меня под руку. Мы шли по хорошо утоптанной тропинке, зеленые деревья Кара-Дага, причудливо изогнувшись, росли на склонах скал. Обогнув гору, мы пошли по Туманной балке к середине берегового хребта. Я надеялся, что группа облаков будет иногда закрывать палящее солнце, но морской ветер прогнал их в сторону Феодосии. Тропинка поворачивала наверх, и мы увидели беседку. Рингель вошел в нее первым, а потом подошли и мы. Спрятавшись от солнца, я с удовольствием пил из бутылки воду.

– Идем дальше, – улыбаясь, сказал Рингель.

– А что там наверху? – убирая бутылку в рюкзак, спросил я.

– Казачья голова и обзорная площадка.

Поднявшись по тропинке, мы увидели морской простор, скалы. Рингель радовался, как ребенок, я попытался направить к нему Карину, но она отказалась. Дойдя до середины берегового хребта, мы увидели внизу базальтовую арку, или, как ее называют, Золотые ворота.

– Это пограничная бухта, до революции здесь был таможенный пограничный пост, – серьезным голосом сказал Рингель.

– Кстати, я захватил свой паспорт, если нам попадется хоть один таможенник, я предъявлю его с глубочайшим уважением.

Карина засмеялась и скинула со своей головы капюшон.

– Ребята, какая красота. Я хотела бы проплыть через эту арку и загадать желание.

– Рингель, самое время поцеловать жену, а я, как ваш фотохроникер, запечатлю этот момент.

– Пожалуйста, Рингель, пусть Виктор сфотографирует нас.

Рингель подошел к Карине и с серьезным видом обнял ее за плечо, а Карина улыбалась за двоих, это единственное фото, на котором они вместе на Кара-Даге. Рингель отошел от нас и, поднеся бинокль к глазам, посмотрел на горный хребет Кара-гач, там находился Мертвый город, он хотел прикоснуться к горным руинам, чтобы почувствовать необычную энергетику. Рингель достал карту и что-то на ней пометил, из чего я понял, что он собирается сюда вернуться, но уже не как турист, а как исследователь. Мертвый город был закрыт для туристов, неуважительное отношение к необычным скальным образованиям привело к этому решению. Поэтому нам пришлось обогнуть это место, Рингель делал свои метки на карте, а я, обнявшись с Кариной, смотрел на мыс Меганом и дальние судакские горы. Мы с Кариной выпили всю воду из моей бутылки, и пошли за Рингелем. Он остановил нас и стал рассказывать.

– Это южный перевал, или древнее название Товаретан. Переводится, как перегон быков. Таврика – это страна, где живет бычий народ – тавры.