Набрав полную грудь воздуха и начав потирать левый висок кончиком указательного пальца, я не заметила, как поддалась оттягивающей меня на себя силе и неосознанно мельком взглянула на заказчика, после чего вновь вернула свой взгляд к выступающему оппоненту, как вдруг… Мой взгляд повторно, на сей раз абсолютно осознанно и резко метнулся в сторону увиденного мной мужчины. Встретившись взглядом с этими до боли в мозгу знакомыми глазами, я, кажется, едва мгновенно не умерла на месте. Нет, я не ошибалась… Он тоже наверняка узнал меня – он буквально сверлил меня своими глазами цвета болотной тины. Широкие скулы, смоляные волосы… Нет, это определённо точно ОН.

– Тесса? – из его рта сокращённая форма моего имени вылетела в виде неприкрыто удивлённых нот.

– Да-а… – На сжатом выдохе протянула я, как будто меня только что застукали на месте преступления, хотя преступником была не я – преступником был произнёсший моё имя вслух мужчина.

В этот момент я почти почувствовала сжимающуюся на моей шее губительную удавку. Уверена, этот человек тоже почувствовал её, но только не на своей шее. Он почувствовал её в своих руках.

Читая паспорт убитой, я осознавала, что не переживаю никакого визуального обмана: женщина действительно очень молода. Значит, про неё будут говорить, что она не просто преждевременно, но слишком рано ушла из жизни. В глаза сам собой бросился факт, который примечательным мог показаться только мне: она была старше меня ровно на полгода.

– Жертва родилась восьмого апреля, – передавая паспорт в руки Арнольда, констатировала я. – Личность установлена. Остаётся только дождаться официального опознания со стороны родных жертвы. Известно, кто будет опознавать тело?

– Муж, – коротко отозвался Арнольд.

– Скажи своим парням тщательно поработать с машиной.

Отойдя от автомобиля жертвы, оставленного мной на попечение Рида, я ещё раз окинула взглядом накрытый белоснежным покрывалом труп молодой, красивой и наверняка кем-то любимой женщины. Судя по отметкам в её паспорте, которые я просмотрела лишь вскользь, она не только была замужем, но и имела как минимум одного ребёнка пяти лет. Этот факт ещё сильнее сгустил странное чувство где-то в области моих лёгких. Я понимала, что мой мозг пытается сыграть со мной злую шутку, показывая мне иллюзорные сходства, которых на самом деле нет, но я ничего не могла с этим поделать. Да, эта женщина была моей ровесницей, но в отличие от неё, я не была ни женой, ни матерью. Да, её ребёнок осиротел практически так же рано, как и я, но я стала круглой сиротой в три года, а этому ребёнку было пять и у него всё ещё оставался отец. Нет, всё это никакие не сходства, всё это – иллюзия. Если здесь и есть какое-либо сходство, тогда только одно, и это сходство – калибр.

Я осознавала, что передо мной сидит Байрон Крайтон, но я категорически отказывалась верить своим глазам. Судя по выражению его лица, он сам не верил в реальность этой встречи.

Постепенно приходя в себя и осознавая, что именно только что произошло, я никак не могла понять, почему я не узнала его сразу, уже только по его голосу, который, как мне до сих пор упорно казалось, я не смогла бы забыть даже спустя целую жизнь. Видимо, страдания притупляют сенсорную память. Я его не узнала.

Сколько прошло с момента начала презентации проекта представителя “Don-Ton”? Минута?.. Пять минут?.. Как давно он заметил меня? Как давно сверлил взглядом? В какой момент я почувствовала этот тяжёлый, как сама расплавленная сталь, посторонний взгляд на себе?.. Когда остальные заметили его заинтересованность мной? Сколько времени у меня есть, чтобы убежать прочь, забиться в какую-нибудь щель и просидеть в ней до тех пор, пока этот человек не исчезнет с лица земли? До тех пор, пока не умрёт он или не умру я… Куда мне бежать?..

Не осознавая своих действий, я резко, словно ужаленная ядовитым насекомым, вскочила со своего стула. Взгляды всех присутствующих, и без этого моего движения сосредоточенные на моей персоне, стали ещё более заинтересованными.

– Я… – начала я, но предательски запнулась. Поправив на плече шлейку своей небольшой сумки, сразу же ударившейся о моё бедро, я машинально взмахнула рукой, удерживающей папку с теперь уже ничего не значащим для меня проектом, в направлении парня, выступление которого в эту минуту я бесцеремонно оборвала. – Я, пожалуй, пойду… Проект моего оппонента гораздо лучший, нежели мой – я не буду составлять ему конкуренцию… – Почти связно говорила я, уже пятясь к выходу. – Прошу прощения… – Чтобы хоть как-то завершить свою путанную речь, добавила я и, резко развернувшись, быстрыми шагами направилась к двери, которая вдруг показалась мне неправдоподобно далёкой.

Я не верила в реальность происходящего. Неужели я действительно произнесла фразу: “Прошу прощения”?! Серьёзно?! Да как я могла позволить себе выпустить из своего рта подобные слова в присутствии этого человека!.. Это он должен на коленях умолять меня о прощении – не я его!!! Но даже моё прощение не смоет с лица земли факт существования тех грязных поступков, которые он сотворил в своей извращенной жизни!

– Тесса, подожди! – его голос прозвучал за моей спиной как раз в момент, когда моя рука коснулась дверной ручки. В этом голосе читалось откровенное беспокойство, которое его владелец попросту забыл скрыть.

Все эти годы я думала, что никогда не забуду этот звучный баритон, все эти годы терзаний я считала, что не забыла… Но вот я слышу его и не узнаю, и понимаю, что на самом деле я забыла эту раскалённую сталь, против моей воли вливающуюся в мои уши, я понимаю, что не хочу вспоминать ноты этого голоса, являющие собой синоним моих персональных мук, терзаний, изощрённых пыток, придуманных бесчеловечным палачом. Но я стою на месте. Не поворачиваюсь, но стою. Потому что боюсь, что если пошевелюсь, он догонит меня, а если он меня догонит, если он напомнит мне… Я не смогу пережить этого снова. Не смогу пережить без серьёзных травм, влекущих за собой не менее серьёзные последствия, которые способны сформироваться даже от одних лишь воспоминаний о свершившемся в моей жизни кошмаре. Поэтому я стою словно вкопанная и, до боли жмурясь, пытаюсь заставить себя быть сильной или, если не смогу, прямо здесь и сейчас рассыпаться на миллион невидимых атомов.

– Наша встреча завершена, – вдруг прозвучал всё тот же страшный голос далеко у меня за спиной, мгновенно вызвавший волны трусливых мурашек и холода на моей спине. – Прошу прощение за беспокойство и прошу всех удалиться. – Услышав эти слова, я сразу же попыталась открыть дверь, но меня мгновенно одёрнули. – Тесса, задержись, пожалуйста.

Естественно я благоразумно остановилась и в итоге позволила остальным дизайнерам, совершенно потрясённым подобным развитием событий, прошествовать мимо меня в спасательный дверной проём. Пока ещё я не понимала этого, но меня начинало трясти оттого, что я снова и снова, словно на заевшей плёнке, начала слышать в своей голове своё имя, произнесённое голосом этого человека: “Тесса – Тесса – Тесса”… Мне неприятно, что он позволяет себе обращаться ко мне используя неполную форму моего имени… Я не осознаю, что моя растерянность и мой испуг начинают медленно, но верно подпитываться тихой и пока ещё едва уловимой злостью.

Последний дизайнер вышел за дверь и хотел её закрыть за собой, но я вовремя схватилась за её блестящую хромовую ручку, словно за спасательный круг, и не позволила двери захлопнуться. В этот же момент периферическим зрением увидев, как Крайтон вышел из-за своего стола и направился в мою сторону, я гулко сглотнула. Его чёрная рубашка буквально нависала на моём горизонте, словно огромная грозовая туча, не сулящая поздно заметившему её путнику ничего хорошего. Я в буквальном смысле остолбенела от осознания того, что, если сейчас же не возьму себя в руки, риск сломать себе всю оставшуюся жизнь быстро достигнет опасно критической отметки.