Прижалась губами к приоткрывшемуся в ответ рту, не дожидаясь спокойного, почти равнодушного «Да», и бормотала, сама не помня, что, поднимаясь на ноги, вслепую идя по коридору, торопливо расстегивая пуговицы на рубашке и падая на незаправленную постель. Почти не слушая, что он говорит в ответ и говорит ли вообще, зажмуриваясь, запрокидывая голову с разметавшимися по подушке волосами и целиком отдаваясь ощущениям. Чувству скользящей по кожи ткани платья, порывистого, почти жадного прикосновения губ к шее и груди и прижимающегося к ней мускулистого тела.
— Антон, — бормотала Джанет, зарываясь пальцами в спутавшиеся кольца каштановых волос, и запрокидывала голову вновь, сжимая его бедрами. Слушала прерывистое дыхание и задыхалась сама, всхлипывала, осыпая его лицо поцелуями и чувствуя нарастающее удовольствие, пока не замерла на спутанных простынях, со стоном сбившись с ритма и жадно хватая ртом воздух.
И, должно быть, заснула ненадолго, уткнувшись лицом ему в грудь, потому что очнулась, как от толчка, еще несколько мгновений видя перед глазами пятна крови на светлой подушке.
— Прости, — пробормотала она, почувствовав движение рядом и поняв, что была в паре дюймов от очередной шуточки про меткий удар головой в подбородок. — Как плечо?
— На месте, — сонно пробормотал Антон, еще крепче прижимая её к себе левой рукой и взъерошивая ей волосы. — Развалиться не должно. Правда, Мальсибер опять начал это свое «Сиди смирно, если не хочешь, чтобы оно болело еще месяц», но…
Джанет подняла голову — лежащая на ее затылке ладонь соскользнула на плечи, путаясь пальцами в растрепавшихся волосах — и спросила:
— А раньше ты этого сказать не мог?
— А толку-то? Это же Мальсибер, в его понимании смирными будут только мумии в саркофагах. Не думай об этом.
— О Мальсибере?
— Нет. О трупе. Мальчишка был аврором, и, скорее всего, однажды мы бы его достали.
Джанет помолчала, внимательно рассматривая в полумраке его лицо. Бледного света за окном, отражающегося от лежащих на земле сугробов, толком хватало лишь на то, чтобы разглядеть острые линии хищного профиля.
— И он виноват в том, что… просто делал свою работу? В том, что защищал других людей?
— Я что-то логики не понимаю, — ответил Антон, задумчиво изучая взглядом тени на потолке. — Авроров жалко, а Дирборна — нет.
— Дирборн — тварь, — процедила Джанет, резко и недовольно выдохнув через нос. — Он растрепал половине Министерства, что у нас, видите ли, роман!
— Тебя злит, что из-за этого тобой мог всерьез заинтересоваться Аврорат, или…?
— Да плевать мне на этот Аврорат!
— М-м-м, — протянул Антон и наконец перевел взгляд на нее. — Ну что тут сказать? Он похвастался.
— Но ты же так не делаешь! — парировала Джанет.
— Дорогая моя, — немедленно съехидничал в ответ Антон, — если я начну хвастаться тем, что у меня роман с работницей Департамента Магического Правопорядка, это плохо кончится для нас обоих. Хотя я бы не отказался от возможности… кхм… утереть носы всем, кто называл меня пропащим. Они так надеялись, что я сгнию в канаве еще лет в двадцать, а я вместо этого в постели с тобой.
Джанет подняла руку и провела пальцами по его щеке. Позволила уложить себя на спину и попросила, поглаживая его угловатый подбородок:
— Не трогай Алису Лонгботтом. И эту грязнокровку, за которой волочится Снейп.
— С чего бы это? — спросил Антон без особого интереса в голосе, и она заправила ему за ухо вьющуюся прядь волос.
— Они беременны. Обе. Петтигрю рассказал.
Антон, казалось, всерьез задумался. Джанет ожидала какого-нибудь язвительного комментария на тему женщин-боевиков, не думающих головой прежде, чем заводить детей, но вместо этого услышала совсем другое.
— Вот с этого места поподробнее, пожалуйста. Что еще он тебе разболтал?
— Да ничего, — фыркнула Джанет. — Я столкнулась с ним на лестнице в Мунго, он уставился на меня круглыми глазами и начал бормотать, что мне нужно уйти, потому что здесь его драгоценные друзья и что они очень злы, а я же Слизерин заканчивала. Последнего он, правда, не говорил, но я сама догадалась.
— Хм, — протянул Антон. — Спорим, ты одна из тех женщин, о которых он думает, когда мастурбирует?
— Что?! Антон! — оскорбилась Джанет и получила в ответ негромкий смех.
— Да брось, что такого? Я тоже.
— Что «ты тоже»? — не поняла Джанет, испытывая как никогда острое желание огреть его чем-нибудь тяжелым по голове.
— Думаю о тебе, когда…
Джанет вытащила из-под головы подушку и размахнулась изо всех сил. Перья, увы, не полетели, хотя ей очень этого хотелось.
— Мерзавец! Кто тебя учил так разговаривать с женщинами?!
Антон выдернул у нее подушку одним движением руки и бросил куда-то себе за спину. Судя по звуку, на краю постели она не удержалась и свалилась на пол.
— Я самоучка. И думал, что ты давно уже об этом догадалась. А теперь серьезно. Что он вообще из себя представляет, этот Петтигрю?
— Да ничего не представляет, — пожала плечами Джанет, обнимая его обеими руками и стараясь прижаться как можно теснее. — Мямлит и смотрит в пол. Ты же видел его в воспоминаниях Дирборна.
— Но при этом считает своими друзьями людей с фамилиями Блэк и Поттер? — уточнил Антон, устраиваясь поудобнее и касаясь губами ее лба. — Ладно еще Поттер с его манией скрещиваться с магглами, но Блэк… Фамилия, деньги его семьи, смазливая морда… И зачем ему такой неказистый друг?
— Самоутверждаться за его счет, — предположила Джанет. — Слушать, какой он крутой, хвастаться подружками с обложки журнала… Ты точно так же ведешь себя с Игорем.
— Бывает такое, — невозмутимо согласился Антон. — Хотя подружками не хвастаюсь. А вот Блэк наверняка хвастается. При этом Петтигрю должен бы понимать, что ему-то с женщинами такого уровня не светит ровным счетом ничего. Хотя… он, скорее всего, вообще девственник.
— Это слишком просто, — заспорила Джанет и зажмурилась от одновременного прикосновения губ к шее и руки к бедру.
— И именно поэтому оно так эффективно, — ответил Антон, поглаживая внутреннюю сторону ее бедра. — Хочешь поссорить мужчин — подсунь им красивую женщину. В девяноста процентах случаев это сработает. Но слишком красивой женщине Петтигрю не поверит. Побоится ее или решит, что это его дружки разыгрывают. Наверняка они так делали еще в школьные годы. Тут нужна хорошенькая невинная мордашка лет восемнадцати-двадцати. Знаешь, такая… домашняя девочка, которая жизни толком не знает и сама до смерти боится красивых мужчин. Это на случай, если Блэк решит добавить ее к себе в коллекцию. Ты меня слушаешь?
— М-м-м? — протянула Джанет, приподняв ресницы, и потерлась щекой о его плечо.
— Хорошо, обсудим это позже, — согласился Антон. — Иди ко мне.
И наклонился к ее лицу, запуская пальцы в растрепавшиеся светлые волосы. Джанет закрыла глаза и ответила на поцелуй, обвив руками его шею.
========== Гидеон ==========
Графство Дарем, Лонгботтом-мэнор, 23 декабря, 21:00.
Где-то на первом этаже били часы. Наверняка те, что стояли в холле напротив камина с намертво заблокированной решеткой. Высокие — не меньше шести футов, — стилизованные под башню и украшенные сложной резьбой, они никогда не отставали, никогда не спешили и били так громко, что казалось, будто их можно услышать в любом, даже самом отдаленном уголке дома. В глубине подвалов, где хранились ненужные хозяевам, тщательно упакованные и законсервированные магией, чтобы не добралась сырость, вещи, которые любой антиквар оторвал бы с руками, а блистательная Мэм называла «хламом, годным лишь для того, чтобы напоминать о бурной истории семьи». В чердачных помещениях с оборудованной там профессиональной зельеварческой лабораторией, не одно столетие служившей Лонгботтомам местом, где можно было как сварить обыкновенное зелье от простуды, так и проводить сложные алхимические опыты.
