— Тем лучше. Проще собрать врагов вместе и прихлопнуть разом, а не выискивать по одиночке.

— Ты — Лаорхисид. — Кивнул Кархеон. Похвала от папаши случалась реже снега в Сиере, а полноценное родительское признание я слышал впервые. Впору возгордиться. Вот только мир не вертелся вокруг него.

— Ты — Лаорхисид, — повторил стратег после небольшой паузы и, подтверждая мои мысли, продолжил, — но и Лаорхисиды смертны. Состязание не будет честным. Трое из нас станут твоими непосредственными противниками, и Коллекционер ударит, дождавшись момента слабости.

— Если он вообще знает про мое существование. Никто из его живых подельников не видел моего лица.

— Никто из известных тебе подельников. — Поправил крепко задумавшийся Реонис. Почесывая короткую бороденку, он уставился в никуда с таким выражение, что казалось: прислушайся и услышишь скрип извилин. — Если ты не заметил одну шпионку, мог проморгать еще парочку. Но в целом… В целом я согласен. При одном условии: рядом будет Батамут. А в паре кварталов от твоей базы поселятся мои люди. Устроим охоту на живца.

— Варан охотится на жабу, леопард охотится на варана. — Улыбнулся я. Сравнение с жабой не льстило самолюбию, но поговорки редко отличались изяществом. — Да будет так.

На вечно хмурой роже жреца читалось недоверие, но он не решился высказывать очевидное. Вместо этого Горевестник решил уточнить ключевой момент плана:

— Где устроишь ставку?

— Без понятия.

— У войны “слепой” старт. — Пояснил отец. — Претенденты не знают, где начнется соревнование. Доверенные люди подбирают десяток мест, участники тянут жребий.

— И нельзя заранее подобрать Аомару вариант получше? — Тяжело вздохнул Реон, но родитель, как и ожидалось, не уступил:

— Правила незыблемы.

Он вообще редко уступал. Так же как и я. Добрая семейная традиция упираться лбом в ворота и бодать до тех пор, пока те не сломаются. Она привела нас сюда, в Сиеру. Она же когда-нибудь заведет династию в бездну. Когда-нибудь, но не сегодня. У меня еще оставались силы бороться, а отец по прежнему командовал ополчением.

Коллекционер был обречен.

Вот только он имел абсолютно противоположное мнение.

— Как думаете, кто стоит за тем типом? — Невпопад озвучил я собственные мысли, но Гробовщик решил не обсуждать новую тему:

— Не важно. Он бросил тень на стражей тьмы и угрожает городу. Этого достаточно для приговора. Лучше придумайте, как организовать слежку за нашим живцом. Думаю, на этом пока все.

Коротко поклонившись, он захромал к выходу. Похоже, не мне одному пришлось хлебнуть говна на этой неделе. Хотя, чего еще ожидать от охотника на демонов? Люди его профессии не нежатся сутками в бассейнах и не собирают цветочки на лугу.

— Говорят, наш смурной друг встретился с гваром. — Вздохнул Кархеон, заметив мой интерес к увечью собеседника.

— Силен.

Уровень оппозиции жреца на самом деле впечатлял. Для большинства свидание с выныривающим из заболоченных низин или темных расщелин клубком щупалец заканчивалась неминуемой смертью. Гвары убивали легко и изящно, опутывая конечности, выворачивая суставы и скручивая позвоночник жертвы под несовместимыми с жизнью углами. Этакие помноженные на десять удавы, тянущие во все стороны сразу. Слава богам, природа наделила их не только способностью справляться с многократно превосходящими жертвами, но и целым морем слабостей. Монстры не переносили прямого солнечного света, переваривали заглоченный целиком обед по несколько недель, а размножались лишь достигнув по-настоящему гигантских размеров. А кто, скажите на милость, полезет в гости к гигантскому сплетению извивающихся… да чем бы оно ни было…

В компании отца покинув промозглое подземелье, я с удовольствием втянул свежий морской воздух. По неясной причине хорсиды-строители заложили тюрьму не в черте города, как поступали прочие народы, а на берегу в паре километров от селения. Желали ли они защитить граждан от нарушителей? Или измываться над бандитами вдали от случайных свидетелей? Или здание основывалось для каких-то иных целей и только спустя годы превратилось в казематы? Не знаю, но что абсолютно точно — так это нежелание завоевателей морочиться с возведением нового узилища. Предки лишь ограничились дрессировкой полудюжины рахов, крутящихся сейчас вокруг нас. Пыльники не атаковали, но от их молчаливого присутствия становилось не по себе. Легкую панику сдерживала исключительно гордость за принадлежащего Лаорхисидов элементаля, раза в полтора превосходящего любого из здешних.

— Будущему стратегу не полагается дрожать из-за духов пустыни. — Прокомментировал папаша, окинув меня презрительным взглядом.

— Будущему стратегу? — Брови против воли поползли вверх. — Не рановато для подобных заявлений?

— Почему нет? Собираешься проигрывать?

— Собираюсь ловить Коллекционера, — честно признал я, — дальше как повезет. И вообще, у Сциллы силы раз в десять больше.

— Сцилла…

Заложив руки за голову, Кархеон глубоко задумался, а я не рискнул нарушать молчание.

Признаться, с куда большим удовольствием я бы прогулялся по пляжу с прекрасной девушкой. Мягкое зимнее солнышко, веселые волны, надрывные крики бакланов где-то далеко-далеко в небе и следы пары босых ног на влажном песке… Будь проклято чертово ворье! Даже в романтических фантазиях я не мог избавиться о напоминании об утраченных сандалиях.

С завистью глянув на отцовскую обувь, я тихо хмыкнул, и собеседник наконец вырвался из плена раздумий.

— Сцилла одарена как никто. — Он не стал отрицать реальность. — Но излишне самонадеянна. Однажды это обернется бедой.

— Сцилле всего пятнадцать.

— Целых пятнадцать. — Вместо ожидаемой ярости родитель тяжело вздохнул. Похоже, судьба династии тяготила его куда сильнее, чем казалось со стороны. — Иные в этом возрасте уже убивали.

— А иные не поднимали чего-то тяжелее ложки. Ты слишком строг… — Попытался оправдать я сестру, но папаша все-таки не выдержал:

— А ты слишком дерзок, мальчишка! — Рявкнул он, грозно глянув из-под бровей но, не обнаружив пренебрежения, слегка остыл. — Ты упускаешь важную деталь. Возраст — ничто.

— Возраст — это опыт.

— Насыщает ржаная лепешка, а не время, проведенное в чайхане… Так говорят наши смуглые подданные. И они правы. А Сцилла не стремится даже сесть за стол, не то что начать трапезу.

— В таком случае война станет для нее отличным способом нажраться от пуза.

— Или получить заворот кишок… Девушки плохо переносят трудности. По крайней мере девушки из богатых семей, чьи патриархи смотрят на воспитание сквозь пальцы. — Скривился отец, принимая вину на себя. По-моему — абсолютно незаслуженно. Быть может, он и не держал дочь в ежовых рукавицах, но та в свою очередь делала все, чтобы отлынивать от занятий. Да и уследить за десятком отпрысков (пусть двое давно покинули этот мир) и порядком в крупнейшем городе — задача воистину нетривиальная. Не факт, что где-то под солнцем обитал еще хоть один смертный, способный посоперничать с ним на сием поприще.

— Сцилла крепче, чем кажется. Уверен, она даст просраться и Саргону и Лидмису.

— И тебе?

— Вряд ли. — Вымученно рассмеялся я, изучая сменившийся пейзаж. Место мягкого белого песочка заняли пыльные тропинки и грязные дома бедняков. Не будь мы крепкими здоровяками, стоило бы начинать беспокоиться о безопасности. Но телосложение и короткий меч, в такт шагов шлепающий по бедру спутника, надежно отваживали жадных до чужого добра оборванцев. — У меня в наличии парочка козырей.

— Даже так? — Приподнял левую бровь папаша, и мне пришлось пояснять:

— Первый — это Батамут. Не видел его в бою, но готов поспорить, поборник тьмы не таскал бы за собой полную бестолочь.

— А второй?

— Инси. — Ответил я. — Проклятая луамка. Остановить такую силой — не проще чем со львом на кулаках разбираться. Гораздо больше меня волнуют братья. Даже не сами братья, а их жены. Точнее, стоящие за ними семьи. Нагони они толпы гвардейцев, и никакие домены не спасут.