— Едва не проиграл! — Вспыхнул папаша. — Лаорхисид не должен проигрывать какой-то образине!

— Технически в ту ночь я укокошил троих…

— Невелико утешение…

— Да какая к чертям разница?! — Не выдержал храмовник. — Ваш сын — главный подозреваемый в десятках убийств!

— Бред. — Легко отмахнулся стратег, точно меня обвиняли не в жутком преступлении, а в воровстве пирожка на базаре. Причем, пирожка давно тухнущего в мусорной куче.

— Что вероятнее: парень, сбежавший из плена Коллекционера, а потом случайно наткнувшийся на его подельников, или участник сговора, не поделивший что-то с главарем?

— И то и другое попахивает бредом. — Я решил не отсиживаться за чужой спиной. — Заснуть и очухаться в центре похищения? Форменное безумие!

— Име…

— А работать с преступником номер один и порвать с ним всякую связь, — Реонис не успел сказать ни слова, но я продолжил пламенную речь, — это же банальное самоубийство! Никто не отпустит человека, знающего тебя и полный список твоих преступлений! Я — не какая-то там тень. Я — отпрыск правительственного чиновника. Найти мою скромную персону, регулярно шляющуюся по трущобам — плевое дело.

— Мальчишка, ты пытаешься потопить себя или выплыть? — Не понял папаша, и мне пришлось пояснять:

— Ни то, ни другое. Просто поясняю. Оба варианта заставят случайного слушателя смеяться как верблюд. С другой стороны, я уже дважды путал их планы. Держу пари, это не забудут. И отомстят.

— Если смогут. — Оскалился отец. — Рах убьет любого вторженца.

— Рахов укрощают. — Спокойно возразил жрец. — Но в целом логично. Штурмовать островное имение знати рискнут только психи. Или умные люди, готовые жертвовать пешками ради ферзя.

— Рах. — Несколько устало повторил городской стратег. — Раху без разницы, один идиот, или толпа. Он сожрет каждого.

— Но их укрощают!

— На всю Сиеру едва наберется десяток таких укротителей! И мы знаем их поименно!

— Мир не заканчивается Сиерой!

— Эй! — Крикнул я, вклиниваясь между спорщиками. Конфликт храмовников и знати наверняка развеселил бы Коллекционера, но мне требовались мир и сотрудничество власть имущих. И пусть влияние служителей великих доменов не шло ни в какое сравнение с возможностями благородных семейств, они все еще могли доставить море неприятностей. — Мы в одной лодке!

— В таком случае ответь, куда делся разведчик?! — Холодно, слишком холодно поинтересовался Реон, подтверждая мои подозрения по поводу шпиона в белом. Ох, как бы тот не оказался учеником или племянником. Детей у Гробовщика, вроде бы, не имелось.

— Умер. — Признался я и, тут же пояснил. — Без моей помощи. Практически.

— Практически?

— Сейчас объясню. — Почесав макушку, я постарался восстановить в памяти события как можно точнее. — Он…

— Она. — Поправил жрец, и я тяжело вздохнул. К воспитаннику и родственнику добавился еще один возможный повод мстить: симпатия. В худшем случае — полноценная любовь.

— Она спалилась. Абсолютно по-идиотски, если честно. Свалилась с крыши. Попыталась убежать, я погнался следом…

— Она бегала быстрее всех!

— Да. Но решила поиздеваться и держать дистанцию. А мне в руки попалось весло, которое я благополучно швырнул. Попал в бедро. А она, чтобы не попасть в плен, бросилась к реке и угодила в пасть крокодилу.

— Дура… — Забормотал Реонис. — Да и я не лучше…

Холодное лицо накрыла тень боли, но спустя миг колдун вернул контроль над чувствами. Мгновение, и перед нами вновь стоял Горевестник, способный умертвить младенца на глазах матери.

— Я проверю услышанное. И если ты лжешь…

— Ты обвиняешь моего сына? — Едва не взорвался папаша. Оставалось лишь удивляться, как эти двое не убили друг друга по дороге.

— Не обвиняю. Пока не обвиняю. — Выдавил из себя жрец, с трудом сдерживаясь.

Снизу донеслось невнятное бормотание, и мы уставились на поднимающегося с пола охранника. Мотая головой точно столкнувшийся с дубом баран, он кое-как поднялся, набрал полную грудь воздуха и заорал:

— Тревога!

Секунд тридцать ничего не происходило, а затем в казематы ворвалась троица его нахохлившихся коллег с увесистыми дубинками в руках.

— Тревога! Побег! — Продолжил “летун”.

Неуверенно уставившись на него, вновьприбывшие перевели взгляд на высоких гостей, затем обратно на товарища и снова на гостей.

— Эмм… — Неуверенно обратился к отцу самый решительный. — Господин?

— Господин? — Повторил проштрафившийся. Опознав наконец вторженцев, он рухнул на колени. — Не ведал, что творю. Помилуйте, уважаемые. Не велите казнить!

— Пшел прочь! — Кархеон брезгливо отпрянул от проштрафившегося идиота. — Узнаю, что еще раз нахамил незнакомцам — отправишься на рудники.

— Благодарю, уважаемые…

— Прочь! Все прочь! — Взревел родитель, и надсмотрщиков словно ветром сдуло. Никто не желал бесить начальника сверх меры. И будь я проклят, если свои же не выбьют наглецу парочку зубов, компенсируя пережитый ужас. “Плач Матерей” и патриарх Лаорхисидов. Вероятность встретить парочку страшнее стремилась к нулю, а уж играть на их нервах… Мне даже стало жаль бедолаг. Совсем капельку, но тем не менее.

— Ваши подчиненные не производят должного впечатления. — Зло улыбнулся Реон, но отец, вопреки ожиданиям, не полез на рожон.

— Охранять темницу не отправляют лучших. Скорее наоборот. Держу пари, проштрафившимся послушникам не доверяют переговоры.

— Не доверяют.

— Мы теряем время. — Пользуясь повисшей тишиной, я попытался предложить самый безумный и гениальный план, почти неделю зревший в моей голове.

Вопреки общественному мнению, застенок предлагал не только гору проблем, но и некоторые возможности. Не уникальные, но порой весьма неплохие. Возможность убежать от злых кредиторов или еще более злой жены. Крышу над головой и пусть сто раз дрянную, но жратву. Изолированность от всевозможных психов и жуликов, исключая местный персонал. И, разумеется, покой. Я не был никому должен, не успел жениться и в целом вел довольно комфортную жизнь. Но вот покой мне только снился. И, угодив за решетку, я предался двум простым вещам: тренировкам силы и размышлениям. Благо, одно не мешало другому.

— Пока вы собачитесь по пустякам, враг готовит очередную гадость.

— Мальчишка… — Пробормотал отец, но внезапно улыбнувшись, махнул рукой.

— Мы в выигрышной позиции. — Продолжил я, не встретив сопротивления. — Саркофаг у нас. Нужно усилить его охрану и точно установить содержание…

— Да уж не сомневайся. — Буркнул Реон. Похоже, его задевала сама мысль о недостаточной безопасности артефакта. — Хотя с опознанием пока плохо. — Признал он после небольшой паузы.

— Позже я зайду посмотреть. Не суть. — Набрав полную грудь воздуха, я несколько раз глубоко вздохнул. Все-таки пришедшая на ум идея граничила с маразмом. — Нам нужно как можно быстрее объявить войну за наследие!

Наблюдать за вытянувшимися лицами собеседников было сплошным удовольствием. Отвисшие челюсти, расширенные глаза, чуть повернутые вбок головы. Солидные мужчины походили на пытающихся понять хозяина щенков, слышащих звуки, но не улавливающих знакомых команд. И на то имелись определенные основания. Война за наследие — весьма забавное в теории соревнование, на практике регулярно скатывалось в те еще бойни.

Представьте себе простую семью. Ну ладно, не простую, а очень даже привилегированную, но без абсолютной власти. Первую среди равных. Добавьте культ силы во всех ее проявлениях: мышцы, оружие, магия, союзники. Искусственно ограничьте последних, вы же не хотите устроить глобальную катастрофу. А теперь ответьте на вопрос: как определить отпрыска, достойного возглавить подобный род? И если вы не убежденный пацифист, то найдете очевидный ответ: столкнуть благородных детишек лоб в лоб и подождать. Победитель продолжит ваше дело, проигравшие… Возможны разные варианты, но зачем жалеть отбракованный материал?

— Объявить войну за наследие? — Переспросил отец, слегка отойдя от шока. — Мальчишка, ты обожрался мары? Если тебя действительно хотят отправить в страну мертвых, то лучшего повода не придумать! Против тебя ополчатся все: заговорщики, братья, Сцилла, а если не повезет — еще и местные преступники. Гильдиям не нужна мясорубка на подконтрольных территориях.