«У меня есть военная модель Рот-Штайера», - сказал он, вставая. Было бы нормально?

  - 8-миллиметровый десятизарядный, австрийского производства? Но конечно ! Это легкое оружие с достаточной дальностью стрельбы.

  - Ты знаешь ее ? - поинтересовался Госнак. После войны на Балканах их остались тысячи. Мне удалось вытащить один, но мой любимый пистолет - Маузер, несмотря на то, что он вдвое тяжелее. На расстоянии точность намного лучше.

  Он вышел из комнаты, вернулся через несколько минут с автоматом, завернутым в тряпку, которую развязал.

  - Вот, возьми, он пригласил. Осторожно, он загружен.

  Коплан схватил ружье за ​​приклад, повернул его, чтобы оценить чистоту.

  «Об этом хорошо позаботились», - заверил его Госнак. Предупреждаю, расслабление очень чувствительное. Но я молю Небеса, чтобы вы не использовали его ... Вы бы избавились от нескольких противников, но вы бы преследовали полицию, и это было бы еще хуже.

  «Простые средства устрашения», - пробормотал Фрэнсис, прежде чем сунуть пистолет во внутренний левый карман. Во всяком случае, Госнак, не беспокойтесь обо мне ни на что. Если я исчезну более чем на двадцать четыре часа, примите все меры, которые вы сочтете полезными для собственной безопасности, и не уведомляйте Белград.

  - Слышал, - согласился заинтересованный человек, лицо его внезапно стало серьезным.

  Он вооружился сумкой, умелым жестом надел фуражку, затем мужественно протянул хозяину руку.

  «Надеюсь, увидимся сегодня вечером, товарищ Андрей», - сказал он тихим голосом.

  - Увидимся позже, - сказал Фрэнсис с неоднозначной улыбкой.

  На привокзальной площади кипела жизнь, и солнце уже рассеивало ночной холод. Зонтики на террасе и стенды продавцов цветов бросали симпатичные оттенки цвета на серость фасадов. Прохожие с корзиной, подвешенной к их руке за ручку полукругом, с кошельками в руках, покупали продукты.

  С сигаретой в уголке губ Коплан держал перед собой развернутую газету, в которой он не мог прочитать ни строчки, но рассматривал иллюстрации. На вокзале было без десяти три, и несколько путешественников, незадолго до этого сошедших с поезда, рассыпались со своими чемоданами или узлами к автобусным остановкам.

  Коплан не производил впечатление, что кого-то ждет. Он ни разу не огляделся. Погруженный в созерцание своей повседневной жизни, он был равнодушен ко всему, что его окружало.

  Тем не менее он вздрогнул, когда совсем рядом с ним заговорил голос, условные слова, запланированные для встречи. Его начало было вызвано не только контактом, которого он желал, но, прежде всего, тем, что названия городов, произносимые на албанском языке - Дуррес, Влоне, Тиран - были вызваны теплым, мелодичным женским голосом.

  Он опустил газету и устремил свои серые глаза на очень красивую молодую женщину с овальным лицом, обрамленным блестящими черными волосами, бархатными глазами и скованной улыбкой на губах.

  Стройная, среднего роста, с горделивым бюстом, девушка была одета в прямую серую хлопковую юбку и темно-синий свитер с точечным вырезом. Она посмотрела на Коплана с подозрением и с тревогой наблюдала за его реакцией.

  Он тоже улыбается. В его выражении были доброта, откровенность, намек на восхищение, легкая дерзость и немного товарищества. В общем, обольщение, которое неизбежно заставляло женщин опускать веки.

  «Приятно, что пришел», - сказал он с едва заметным намеком на насмешку. Меня зовут Андрей.

  Он сложил свою газету и положил ее под левую руку, не переставая смотреть на очаровательного посланника, которого ему поручили. Она ответила:

  - Меня зовут Мариса. Вы предпочитаете прогулку?

  Она говорила по-русски, но придавала предложениям действительно необычные певческие модуляции, латинские, а не славянские.

  - Я доверяю тебе, - заверил Френсис, полный дружелюбия, начиная ходить.

  Затем, опустившись ниже, он прошептал:

  - Пока ты не подведешь меня слишком близко к припаркованному грузовику ... Могу я поговорить с тобой содержательно или ты чей-то посол?

  - Вы будете видеть только меня, - сказала она тем же тоном. Нам не так много нужно обсуждать, не так ли?