Они остановились.

  Она сказала: «Мне очень жаль, что он мертв».

  "Да. Хорошо. Все кончено, - сказал Деверо.

  «Нет, - подумала она. Мне не жаль, что он мертв. Я сломлен этим, но не будет ни слез, ни горя, ни ужаса, когда я открою это незнакомцу.

  «Когда они нашли его, он что-то нес», - сказал Деверо.

  «Откуда вы знаете, что он нес?»

  «Я забрала его у полицейского. От человека, который сказал, что он полицейский. Это была фотография, старая фотография, сделанная, когда он был намного моложе. Должно быть, он взял его из ваших комнат, когда обыскивал их. Это был сувенир ». Последние слова были произнесены с иронией, как если бы слово «сувенир» означало как в английском, так и в французском смысле слова «подарок на память» и воспоминание о прошлом событии.

  «Я вас не понимаю», - тихо сказала она.

  - Должно быть, он запер твою квартиру в черный мешок. Это была стандартная процедура. Должно быть, это то место, где он взял фотографию.

  Она была совершенно неподвижна; ее глаза ничего не открывали, ни души, ни горя за ними. Она уставилась на свои мысли: Уильям!

  Он вынул фотографию и протянул ей. Она держала его и смотрела на него в тусклом свете. Они вместе стояли перед Тюильри. Он казался таким неуклюжим, подшучивая над фотографом, обезьяной фотографа, который танцевал вокруг них и хвалил ее экстравагантностью.

  «Все эти годы», - подумала она с внезапной грустью. Как будто все ее воспоминания были умирающими разноцветными листьями на ветвях клена, которые теперь унесло первым холодным осенним ветром.

  Она коснулась краев фотографии, чтобы лучше запечатлеть ее в памяти, чтобы сдержать горе, поднимающееся в ней. Она не должна смотреть на это. Твердо она вернула его ему.

  «Мэннинг был дураком». Его голос резко пришел в ее мысли.

  "Почему ты так сказал?"

  «Когда он ушел от вас в 1968 году, он был влюблен в вас. Он почти вышел из игры. Он говорил о тебе, он говорил о тебе как ребенок. Он сказал мне, что любил тебя и предал. И вот пятнадцать лет спустя они снова отправили его на ту же работу. Только теперь у него не было возможности предать тебя.

  "Я любила его."

  Деверо ждал, что она снова заговорит, но ее заявление заставило их замолчать. Она никогда не думала, что расскажет это кому-нибудь. Ее горе было для нее самой, и теперь этот незнакомец вытащил его из нее и показал это.

  "Когда вы его знали?" - сказала она, когда думала, что голос ее не выдаст.

  «В Сайгоне. После того, как он был здесь.

  "А что он сказал?"

  "Что я сказал вам."

  «Ты был его другом».

  "Нет. Не друг. Он хотел сказать мне, он хотел сказать кому-нибудь ». Голос Деверо изменился; теперь оно было мягче, как будто он впервые что-то понял. «Вы не можете никому рассказать. Вы в Секции, у вас нет друзей, все, что вы делаете, делается втайне. Вы лжете и закрываете свою жизнь, как закрываете комнаты в доме после того, как воспользуетесь ими. Он должен был сказать мне, но я не был его другом ».

  «Но ты здесь», - сказала она.

  «Меня послали сюда».

  "Но почему?"

  «Чтобы узнать, что случилось с Мэннингом».

  "Только это?"

  «Да», - сказал Деверо.

  «Вы сказали мне, что он не может никому рассказать», - сказала Жанна. «Ты описал себя».

  Деверо уставился на нее. "Нет. Не я. Я просто его понял ».

  «Потому что ты никогда никому не скажешь», - сказала Жанна.