Затем он подумал: зачем обобщать? Почему бы не лишить Советский Союз ядра одной отрасли науки?

  Он разговаривал с помощником редактора « Нового мира», который, с коктейлем Молотова из шампанского и водки за плечами, высказывал свое личное мнение о литературных достоинствах Даниила и Синявского. «Только мое мнение», - сказал редактор, украдкой оглядываясь по сторонам. «Только между тобой и мной. Понимать?" Он ткнул Павлова под ребра.

  «Конечно», - заговорщицки сказал Павлов. "Я понимаю."

  Что если я смогу уговорить всех еврейских физиков-ядерщиков эмигрировать?

  Адреналин и водка бурлили в его жилах.

  «… И это мое мнение о Пастернаке». - с вызовом сказал редактор « Нового мира» .

  Павлов сказал: «Согласен». С чем? «Я был на его могиле. Никто за ним не ухаживает. Вы знали об этом?

  Редактор выглядел сбитым с толку. «Представьте себе это», - сказал он.

  Что, если я уговорю команду еврейских физиков-ядерщиков, способных создать водородную бомбу, эмигрировать?

  «Солженицын», - прошептал редактор. «Великий писатель».

  Павлов возразил: «А Кузнецов?»

  Но, конечно, Советы никогда не предоставили физикам-ядерщикам выездные визы . Идея была безумной . Если только ...

  Редактор все еще размышлял над Кузнецовым. Его мозг напряженно работал, а язык во рту был толстым. «Ах, - выдавил он, - Кузнецов, писатель хороший, но ...»

  Если только я не найду способ заставить их руку .

  Его разум мчался с возможностями; но это ни к чему не привело, не в ту ночь.

  Редактор « Нового мира» отказался от загадки Кузнецова. Покрасневшие гости начали уходить.

  Завтра, подумал Павлов, автоматически пожимая им руки, я должен подтвердить свою веру Давиду Гопнику.

  * * *

  Его жена лежала в постели и ждала его. На ней была розовая хлопковая ночная рубашка. Она выглядела теплой, сонной и негероической.

  «Виктор, - сказала она, когда он неуклюже разделся, - тебе было очень плохо сегодня вечером».

  "Я знаю."

  «Я никогда раньше не видел тебя пьяным».

  Он возился со шнурками, сидя на краю кровати. «Это случается не часто».

  «Почему сегодня вечером? Была ли причина? »

  "Не особенно. Неважно. Все остальные были пьяны ».

  Он был голый и искал свою пижаму. «Они под подушкой», - сказала она ему. Он забрался в кровать, у него отяжелели ноги, и уставился в крутящийся потолок.

  «С кем вы разговаривали?»

  "Какой мужчина?"

  «Человек, с которым вы застряли в углу почти на час».

  «Его зовут гопник. Он один из лучших мужчин накомпьютеры в Советском Союзе ». Он закрыл глаза, но даже тьма накренилась.

  "Он еврей?"

  Он открыл глаза. "Что, если он есть?"

  Она выглядела удивленной. "Ничего такого. Я просто подумал, был ли он таким ».

  Он знал, что напиток говорит, и знал, что должен прекратить это. «Вы сделали это так, как будто он был прокаженным».

  Она была сбита с толку. «Я не хотел. Я ничего не имею против евреев. Я просто не понимаю, почему они хотят уехать из России ».