Офис наркобарона разительно отличался от того, что демонстрируют в фильмах. Никакой лакированной мебели, ни намека на антиквариат, даже пушистой белой кошки тут не нашлось… Израильские мафиози, судя по всему, живут довольно скромно, мраморным скульптурам предпочитая плетеную утварь.
Пару шагов спустя нос уловил приятный, но больно уж резкий запах жаренного мяса. В дальней комнате в конце коридора, за большим рабочим столом ужинал мужчина средних лет. Угрюмый, с густой бородой. Недоверчиво окинув взглядом гостя, возникшего в дверном проеме, он демонстративно закинул в рот кусок стейка с еще шипящей сковородки и принялся жевать. Не самый приветливый хозяин, но выбирать не приходится.
– У меня есть интересное предложение… – завел разговор Морт, присев на свободный стул.
Надменно ухмыльнувшись, наркобарон продолжил трапезу. Небрежно перевернув солонку разок-другой над блюдом, он с головы до ног оглядел Морта, словно пытаясь ответить на незаданный вопрос: «Чем такой оборванец как ты может заинтересовать меня?». Конечно, сам факт того, что местный Дон Корлеоне решил принять незнакомца в своём доме, да еще и посреди ночи, говорил о том, что ему, как минимум, любопытно…
Как и любой бандит, воспитанный фильмами «Крестный Отец» и «Лицо со Шрамом», этот пытался до последнего хранить невозмутимость. «Ну что, толстяк, неужели тебе не интересно?!» – мысленно спросила Кристина, подобравшись чуть ближе. Словно в ответ на этот вопрос, хозяин дома отложил в сторону приборы, вытер лицо салфеткой и, вальяжно раскинувшись в кресле, произнес:
– Удиви меня…
– Мне нужен заграничный паспорт на любое имя и 10 тысяч долларов наличными. Желательно крупными купюрами.
– Боюсь представить, что ты предложишь взамен. Учти, я не занимаюсь торговлей людьми… – мужчина выглядел озадаченным. Было видно, что в ожидании ответа он прокручивал в голове все возможные варианты.
– Отлично, я тоже не заинтересован в подобных злодеяниях. Думаю, мое предложение куда лучше… – не отрывая взгляда от собеседника, Морт снял с шеи украшение и бережно опустил его на стол.
Осматривая реликвию, мужчина наклонился вперед, но руки в ход не пустил. На своём веку он повидал немало. В том числе и всякие диковинные приспособления, начинённые отравленными иглами, капсулами с кислотой и тому подобное. Врождённый скепсис вряд ли позволил бы ему вот так просто схватить предмет, да и негоже ему, большому человеку, явным образом выказывать заинтересованность! В конце концов, это всего лишь побрякушка…
Все установки рухнули в тот момент, когда удалось разглядеть медальон получше. Простой и неказистый, он обладал странным притяжением. Подумать только, парень находился в помещении несколько минут, цацка болталась на его шее, но внимания не привлекала… Но, стоило ей оказаться в непосредственной близости, мысли спутались. Будто невиданная сила, получив контроль над разумом, вытеснила все прочее, сделав вещицу единственным смыслом жизни.
Нервно сглотнув, мужчина, известный местному криминальному сообществу под именем Юда, осторожно коснулся медальона. Никаких электрических разрядов или ядовитых выбросов не последовало, тем не менее, видавший виды плут вздрогнул, словно его взгляду предстал могучий артефакт, окутанный страшными легендами.
Набравшись смелости, мужчина коснулся украшения. Никаких драгоценных камней, что уж там, даже материалом ему было не золото, а так, грубо обработанное серебро… В то же время, эта странная штуковина, размером с детскую ладонь, пробирала до дрожи. Юда четко понял, что больше не желает расставаться с ней ни на миг! Впрочем, у Морта были свои представления о том, как заключаются сделки. Одним движением он вернул вещь себе.
– Как там говорят русские? Утром деньги, вечером стулья… – гость самодовольно улыбался, созерцая растерянность.
– Я все подготовлю в течение двух дней… – Юда вновь откинулся в кресле, постепенно оправившись от забвения. – Откуда у тебя это? Кому принадлежал медальон?
– Одному богу известно… – лукаво улыбнувшись, прошептал Морт. – Если боишься, что вещица в розыске – забудь! Она никогда не пылилась в музеях или частных коллекциях… Так что, кто поможет мне с документами?
Ничего не ответив, Юда вырвал листок из блокнота и черкнул на нем пару цифр (судя по всему, номер телефона). Протянув бумагу хамоватому пареньку, он, буквально, выдавил из себя:
– Наберешь с утра этого человека. Скажешь, что от Юды. Он поможет с заполнением анкеты и фотографией, а в пятницу придешь ко мне, заберешь все сразу. Надеюсь, не передумаешь…
– В этом можешь не сомневаться. Свое слово я держу до конца! Что же, тогда до пятницы! – Морт бодро поднялся и поспешил на выход.
В какой-то момент, он лицом к лицу столкнулся с Кристиной, все это время наблюдавшей происходящее. От неожиданности девушка повалилась на пол, но, осталась незамеченной.
– Сладкая, все в порядке?! – донеслось откуда-то сбоку. – О господи, что с тобой?!
Резкие неприятные толчки выдернули Кристину из грезы. Пётр, бледный, будто полотно, тряс жену, пытаясь добиться ответа. Открыв глаза, Маркелова поняла, что лежит на полу рядом с кроватью. Ее слегка морозило, а в остальном «путешественница» чувствовала себя неплохо.
– Ты меня очень сильно напугала, крошка… Что случилось?!
– Не знаю… – соврала Кристина. – Наверное, неудачно повернулась во сне.
Послушно возвратившись в супружеское ложе, Маркелова обняла мужа и погрузилась в сон, прекрасно понимая, что на сегодня ее «полеты» закончились, но очередной «трип» уже не за горами…
Глава 5
08:55. Федеральная тюрьма штата Флорида. Двадцатипятилетняя Патриша Мюррей нервно барабанит пальцами по серой дамской сумочке из кожзама, тщетно пытаясь расслабиться. Её кипенно-белая блуза застегнута на все пуговицы, а на строгом пиджаке, даже несмотря на изнурительный ночной перелет из Солт-Лейк-Сити, ни единой складочки! Прямо сейчас, она стоит напротив двери цвета слоновой кости и проклинает себя за решение остричь челку. С ней девушка выглядит совсем юной, словно ученица младших классов. Будь у неё аккуратное каре, в стиле Кэти Курик, Патриша надела бы маску холодной отстраненности, но теперь уже ничего не поделать…
Бегло осмотрев старомодные туфли и маникюр на предмет изъянов, Мюррей вспомнила наставление матери: «Если сильно волнуешься – дыши глубоко и считай до тридцати». Совет дельный, хоть и не очень действенный, как показывал опыт прошлых лет. Да и назвать волнением свое состояние язык не поворачивался. Нет, это куда серьезнее. Бешенный пульс, острая боль в висках и сбивающееся дыхание, препятствовали счету, намекали на взаправдашнюю паническую атаку, что в любую секунду могла остановить канареечное сердце вчерашней студентки.
Первое большое интервью. Главное событие в жизни начинающего журналиста и воплотившийся ночной кошмар для той, кто полжизни мечтал побороть заикание. Последний час Патриша боялась произнести что-либо вслух. Она была уверена, что первое же слово окажется зажевано, словно ее рот – старый, вышедший из строя проигрыватель виниловых пластинок. Годы успешных занятий с логопедами грозились пойти насмарку, обнулив результаты стараний.
Справедливости ради надо сказать, даже Ларри Кинг, окажись он на месте девушки, сейчас переминался бы с ноги на ногу, нервно потирая ладони. Ведь по ту сторону двери, в охраняемой медицинской палате находилась главная звезда Америки, а может быть и всего мира. Человек, чье имя сейчас у всех на устах, главный ньюсмейкер и любимчик таблоидов. От осознания данного факта, взмокшую спину девушки покрыли ледяные мурашки. Самое время начать счет!
1… 2… 3… Не сомкнув глаз в самолете, Патриша отказалась от еды на борту, лишь попросила стакан воды без газа. Тем не менее, ее одолевали тошнота и слабость. 4… 5… 6… Девушка чувствовала, как голова становится свинцовой, а ноги, наоборот, предательски подкашиваются, словно вместо костей в них недоваренных спагетти. 7… 8… 9… Мысленно повторив дату рождения и полное имя героя интервью, Мюррей закрыла глаза. 10… 11… 12… Молитва показалась неплохой идеей. 13… 14… 15… Влажный кулачок крепко сжал нательный крестик, а губы беззвучно зашевелились. 16… 17… 18… Пат (именно так девушку звали коллеги в редакции еженедельной газеты «New Zion») спешно закончила молиться, продолжив считать. 19… 20… 21… Всего через пару минут начнется интервью, которое либо даст путевку в жизнь, либо похоронит Патришу как журналиста. Отступать некуда.
