Я вломился в схватку, расшвыривая в стороны солдат в серых доспехах. Маг, что очень меня удивило, за спинами охраны отсиживаться не стал, а вовсю лупил своим белым посохом гоблоту. Те так и разлетались от него в стороны. Выпитый мною эликсир начал действовать. Вялость от парализующего заклинания исчезла, сразу прибавилось сил, а глаза застлало кровавой пеленой. Людишки что-то орали по-своему, а я помнил только, что нужно прорваться к этому беловолосому человеку и мне очень мешал какой-то бестолковый малорослик, постоянно пытавшийся ткнуть меня своим игрушечным кинжальчиком снизу. Ох, с каким же удовольствием я отоварил его древком в лобешник!

Белый посох вдруг оказался совсем рядом, лезвие глефы столкнулось с ним и…

"Всё!" – подумал я, проваливаясь в черную пустоту с горевшей в ней где-то очень далеко кроваво-красной звездой. – "Владыка, ты видишь? Мы сделали, что могли…"

– Слышь, Петруха… Кто это?

Голос доносился откуда-то издалека, как будто мои уши были забиты воском. Язык был совершенно незнакомым, но говорил явно не эльф. Их протяжно-презрительные (а презирают эльфы все, что видят, даже свое отражение в зеркале) интонации ни с чем не спутаешь. И уж точно не гном. Человечишки – вот, кто это был. Мда… Умирать придется долго, если я попался парням из Белого Города в их шаловливые ручонки.

Не было смысла тянуть. Руки и ноги не связаны, еще попрыгаем! Я открыл глаза и оторопело замер. Города не было. Был лес. Роскошный, как тот, что рос вокруг Одинокой Башни, пока его не вырубили начисто. Сквозь листву пробивались веселые солнечные блики. Кто вам сказал, что орки не любят свет? Врут! Он нам нравится не меньше, чем остальным живым существам. Но не свет был важен, а трое смотревших на меня людей. Один из них безо всякого опасения наклонился надо мной и не составило бы никакого труда отобрать у него оружие, если бы… Если бы оно у него было!

Второе, что сразу бросилось в глаза – странный шлем на его голове. Остроконечный, но не металлический и даже не кожаный. Суконный! Это что, у них тут доспехи такие – из ткани? Может быть, под тканью есть металл? Я уже заметил, что и на остальных точно такие же шлемы, а одеты они в одинаковую странную одежду такого же, как и шлемы, цвета… Как это назвать? Подходящих слов не было. У людей-союзников с юга я видел нечто похожее, но разумеется не стал тогда унижаться и выяснять, как называется их шмотьё. В общем: одеты в одинаковые "эльф знает что".

– Чё молчишь, браток? Э, да ты весь в крови!

Это ведь он меня о чем-то спрашивает… Знать бы, о чем? Я все-же попытался пошевелиться, но тело пронзила резкая боль да так, что пришлось пожалеть, что пришел в себя. Ничего удивительного. Без доспехов, в такую толпу… Странно, что я вообще жив. Но что случилось-то?

Если вам говорят, что орки тупые – не верьте. Мы не тупые, мы просто думаем по-другому, не как люди. Вообще, если бы не эльфы, то мы с людьми вполне могли бы ужиться. У нас много одинаковых обычаев и было время, когда Владыка даже служил человеческому царю. В его свите тогда были и орки. Их, что важно, никто не считал за низших существ. И кровь у нас тоже одинаковая. Красная. Кстати! У них на шлемах пятиконечные звезды красного цвета. Что бы это могло значить?

Они продолжали переговариваться и тут мне пришло в голову, что в их языке нет эльфийских слов. Совсем нет. У длинноухих через слово "-эль", да "-эт", а у этих речь была скорее "окающей". Совсем не похоже на всеобщий.

Потом двое из людей (людишками у меня язык как-то уже не поворачивался их называть) ушли. Один остался и даже положил мне под голову свой мешок. Зря он это сделал! Боль, слегка утихшая было, нахлынула с новой силой. Ничего! Нет худа без добра. Я чуть пошевелился, пытаясь по ней определить, как и где мне попортили шкуру. Получалось, что попортили много где, качественно и с фантазией, однако я вполне мог пошевелить ногами и руками. Нас, орков, вообще убить трудно, а раны на нас заживают гораздо быстрее, чем на людях, хотя по этой части чемпионы конечно гномы. Не зря они хвастаются, что рождены из камня. Очень может быть, что это и правда, если судить по их чувству юмора.

Я попробовал повернуться на бок и мне это удалось. Ух ты! Вот это лужа с меня натекла! Земля вокруг была пропитана засохшей кровью, значит давненько я тут отдыхаю… Не удивительно, что большинство дырок уже затянулось.

Одежда была вся в прорехах и расползалась на глазах. Я начал понимать, в чем дело. Маг все-таки решился пустить в ход свое главное оружие, но я случайно сумел прервать заклинание. Вложенная энергия выделилась в месте удара и вышло так, что я сейчас лежу на травке, в лесу, безоружный и на меня пялятся трое непонятного происхождения людей. Пялятся отнюдь не враждебно, а вроде бы даже сочувственно.

Двое ушедших вернулись с двумя палками-рогульками. Носилки хотят сделать, что-ли? Вряд-ли они меня далеко утащат втроем. Значит нужно попытаться…

– Глянь, саблями рубили. На казаков, видать, нарвался, бедняга!

– Ага! Измордовали и бросили, а он оклемался. Вот только чего он черный такой?

– А это, Мишка, папуас. Я так думаю.

– "Попу…" – что?

– Не "попу", а "папу", дубовая голова! Папуас. Еще их называют: "негр". К нам в Саратов однажды цирк приезжал, так я там видел одного. Он на представлении ножи кидал и фокусы показывал. Только тот был поменьше, чем этот.

– Образованый ты у нас, Иваныч! А с негром-то этим чего теперь делать?

– Помочь надо человеку. Он, поди, не офицерик, а тоже к угнетенному классу относится. Тащите-ка пару жердей. Носилки сделаем.

Только гордость помогла мне удержаться от крика, когда я поднимался на ноги. С левой все было в порядке, а вот правая онемела и сразу подкосилась при попытке на нее опереться. Все-таки я устоял, оперевшись на дерево со странной белой корой. В Белом Городе, я слышал, росло такое, только оно совсем засохло. А здесь таких много!

Судя по дырам на штанах, кто-то продырявил мою ногу мечом насквозь. Не тот ли малорослик? Наверняка он! Поймаю – придушу. Хотя после моего удара душить скорее всего уже поздно.

Я немного согнул ногу, потом разогнул. Завтра буду в порядке, а пока как раз пригодятся эти палки. Из их разговора я не понимаю ни слова, но я ведь орк, а не какой-то тупой гремлин. Разберемся…

Взяв в того, что держал их, жерди, я прикинул длину. Да, длинновато! Примерился и одну за другой сломал их руками, благо те почти не пострадали и не слишком болели.

– Глянь, Иваныч! Он точно из цирка сбежал, – сказал Петруха после долгого молчания. – Слегу ладонью не обхватить, а он их взял и… Вот это силища!

– А я что говорю? Ладно. Давайте-ка понемногу ногами двигать. Не ровен час – беляки наскачут, а у нас два патрона на троих. Даже застрелиться не хватит. Исколют шашками, как вот его.

Все трое посмотрели на меня. Я ничего не понял, но на всякий случай кивнул головой.

Шли мы медленно. Я кое-как ковылял на своих костылях, волоча ногу, но дело было не во мне. Эти трое чего-то боялись, постоянно оглядывались по сторонам и первое слово, которое я выучил здесь, было "казак". Видимо какой-то местный хищник вроде гигантской паучихи, жившей в подземельях, неподалеку от нашего военного лагеря на перевале.

Оружие у них все-таки было. Во-первых: ножи, во-вторых: небольшой топорик, явно невоенного вида и в-третьих: три странных устройства. Спереди эти штуки имели острые железки, которыми при желании можно было кого-то проколоть, но выглядели они всё равно несерьезно. Видимо использовались как-то по-другому.

Лес наконец кончился. Люди о чем-то долго спорили, наконец приняли решение и двинулись по полю к небольшой роще, примерно в тысяче шагов от нас.