Но что может решить заседание Совета? Лабранце надо завоевать только двух союзников. Муолграт проголосует так, как она скажет, а Зиберора - ее верная союзница. Перед лицом неведомой опасности к ней могут присоединиться и другие. Булрион вдруг заметил, что Гвин смотрит на него как-то странно. Вопросительно? Вызывающе?
- Почему бы тебе не затащить жену в постель и не выбить из нее всю эту дурь?
- Сейчас? Посреди дня?
Она сняла с плеч его руку и встала.
- Я по крайней мере иду в постель. Я почти не спала ночью.
И она ушла, гордо подняв голову.
Булрион поспешил за ней. Открыв дверь, он оглянулся. Возион был явно шокирован. Занион одобрительно улыбался. Тибал Фрайнит закрыл лицо руками.
53
Если бы из Гвин было возможно выбить дурь предложенным ею способом, Булрион, несомненно, в этом бы преуспел. Он превзошел сам себя. Гвин получила большое удовольствие, но от Судеб надолго сбежать невозможно. Вопреки ожиданиям, она не заснула. Когда ее возлюбленный! отдышался, она предложила ему навестить Ниад. "До лазарета совсем недалеко, я знаю тропинку", - сказала она.
- Ну что ж, пошли, - согласился Булрион.
Как же несправедливы, как жестоки к ним Судьбы! Булрион этого не заслужил. Трудно было бы найти человека, который меньше его хотел стать императором. А перспектива стать марионеткой своей жены ему и вовсе отвратительна. Если Гвин примет свою судьбу, она тем самым погубит мужа. Если откажется - тогда, возможно, погибнут они оба. Разве можно прокатиться на тифе, а потом соскочить с него и уйти домой?
Ей оставалось только доверять Голосу.
"Я ничего не знаю о поулгратах, милая, - сказала ей Пар А-Сиур, кроме того, что мне удалось о них прочитать, - а это совсем немного. Да и никто не знает. Но мне кажется, что Голос, который ты слышишь, - это твое настоящее "я", твоя сущность, твоя судьба, которая пытается пробить себе дорогу. Если бы мы могли обучить тебя, как обучаем других меченых, то, наверно, первое, чему бы мы тебя научили, - это вызывать Голос".
Но Голос не отвечал на ее призывы, когда она лежала в постели рядом с тяжело дышащим Булрионом. Зато он заговорил, когда они шли по лесной тропинке к лазарету и Гвин услышала шорох в кустах:
"Это Тарны. Притворись, что не замечаешь их".
- Чему ты улыбаешься? - спросил Булрион.
- Да так, людям.
Хорошие, честные люди. Над ними нельзя смеяться. Теперь она стала судьбоносной фигурой, творцом истории, ей предстоит идти через реки крови. Ей не положено смеяться. Это - оскорбление тысячам людей, которых она обречет на смерть, всем тем армиям, которые она собирается уничтожить.
Какое-то сумасшествие!
Ниад им очень обрадовалась. У нее был здоровый и веселый вид, и ей очень шло нурсийское платье под цвет ее синих глаз. Она повела гостей в сад и угостила персиками, которые так понравились Булриону, что он съел несколько больше, чем следовало бы. Она рассказала Гвин, чему ее обучают. Все очень просто. Джоолграт передает ей прямо в мозг указания другого ивилграта. Ей уже разрешили вылечить большую ссадину на колене больного. Пустячное дело. Просто надо настроиться, захотеть помочь.
Ну конечно. Главное - мотивация...
- Гвин-садж!
Гвин опомнилась. Оказывается, она задумалась о своем.
- Как ты думаешь, Булл-Бык, мы не можем переманить на свою сторону кого-нибудь из помощников Лабранцы? Например, Чинга Чилита?
- Тибал о нем плохого мнения.
- Это верно. Так по крайней мере кажется. Но Чинг Чилит наверняка знает все здешние секреты. Он приходил утром, когда ты... когда ты еще не встал. Хотел якобы убедиться, что нам здесь удобно. А на самом-то деле шпионил.
Булрион проворчал что-то про себя.
- Лицо у него было сморщено, как сушеный чернослив, и хромал он еще больше.
- Вчера я подумал, что у него грыжа.
- Или что-нибудь похуже. Синие глаза Ниад расширились.
- Ты хочешь, чтобы я вылечила грыжу?
- Нет, не ты, а Мандасил. И я не думаю, что это грыжа.
- Но у него тоже мало опыта, Гвин-садж. Даже меньше, чем у меня. Тут много прекрасных целителей, - добавила Ниад.
"Много-то много, но они не годятся".
- Вообще-то у Мандасила дела идут неплохо, - признала Ниад. - Он исцелил старика, который специально приехал из Чан-Сана. Он почти совсем ослеп. Инструктор вылечил один его глаз, а Мандасил второй.
- Позови его, - сказала Гвин.
Оставив Булриона за дверью охранять ее от возмущенных вторжением служителей, прихлебателей и заместителей, Гвин зашла с Мандасилом прямо в роскошный кабинет Чинга Чилита. В просторной комнате было буквально негде повернуться: повсюду громоздились столы, статуи, застекленные шкафчики с безделушками, декоративные ширмы, расписные вазы и изящные диваны времен империи. Стены увешаны гобеленами и канделябрами, полы устланы дорогими коврами. Этот мальчишка, видно, все тащит к себе в кабинет. Но все же вряд ли можно верить Тибалу, что он - любовник Лабранцы. Скорее ее сын, кронпринц, пусть даже непризнанный.
На единственном свободном месте в кабинете стоял огромный письменный стол, из-за которого сердито сверкал глазами Чинг, похожий на земляную белку, потревоженную в своей норе. Одежда на нем переливалась всеми цветами радуги.
- Что это значит? - гневно спросил он Гвин, но его возмущение было явно напускным и неубедительным: видимо, он уже знал, что во всей этой истории главным действующим лицом является Гвин, а вопрос об Обновителе вторичен. Разумеется, она этого никогда не признает вслух, особенно в присутствии Булриона.
- Что это значит? - повторил Чинг.
- Этот человек - ивилграт. Он исцелит тебя. Смуглые щеки Чинга побагровели.
- Я не нуждаюсь в лечении. Гвин присела на край стола.
- Считай, что я хочу сделать тебе одолжение. Я слышала, что вчера сказал Тибал Фрайнит. Не знаю, кто с тобой так поступил и почему, да нас это и не касается - правда, Мандасил?
- Никто ничего со мной... - начал Чинг.
- Тибал сказал еще, что тебя так ненавидят, что ты не смеешь обратиться к целителям. Ну так вот, Мандасил только что приехал в Рарагаш и впервые услышал твое имя, когда я с ним поговорила о тебе полчаса тому назад. Так что ему нет дела до твоей репутации. Правда, Мандасил?
