Перерыв еще не закончился, поэтому с Яровым мы пересеклись сразу в кабинете его, только он просто махнул головой на мое приветствие, потому что говорил по телефону. Но уже не отворачивался спиной, а наблюдал за мной. Если вчера он меня одевал, то сейчас смотрит, как я раздеваюсь.

«Да уж…»

— Маш, — вдруг громко он сказал в трубку, — я тебе сказал, что дарить ребенку планшет на новый год я не стану.

«Обалдеть просто», — видимо это было написано на моем лице, поэтому я быстро отвернулась и начала рыться в сумке, потому что забыла поставить телефон на беззвучный, или не забыла, но мне нужно было прийти в себя.

«У него ребенок есть? Вот же дура. А я тут вчера… Какой кошмар. А если бы решилась? Если бы намекнула?»

Готова сейчас на колени упасть и радоваться тому, что не повела себя как идиотка. Зато сейчас будет проще прийти в себя и перестать лелеять глупые мечты.

— Ну и что? Да, две недели, я знаю, — продолжает он, но уже где-то недалеко, потому что говорит не так громко, но слишком… будто за спиной моей.

«Нет… нет… нет…», — не успеваю развернуться, как он стоит уже слишком близко.

Я чувствую его практически в сантиметре от себя.

«Что он творит?»

— Так, я сегодня этот вопрос решу сам. Вы с Ромой сами решайте, что дарить своей дочери, а я от себя принесу то, что посчитаю нужным. Зря вообще спросил у тебя. Все Маш, целуй племянницу, у меня скоро начнется занятие, — и тут пружина моей тупости окончательно лопается, а еще кажется, что все это было сказано больше мне.

Слышу шевеление за спиной, но боюсь повернуться, а после моей макушки касается дыхание и тихий вопрос звучит слишком громко в этой тишине:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— В чем дело Марина?

— Телефон… телефон искала и нашла. Думала, что звук не убрала, а оказалось, что… — в следующую секунду, я чуть ли не выгибаюсь в спине, когда на нее ложится рука Ярова и смещается на талию.

— Что, Марина? — с другой стороны меня обхватывает вторая мужская ладонь и я боюсь сделать вдох. Или выдох… не знаю…

— Что?

— Что оказалось? — он словно играет со мной.

Но я не могу противостоять, и он делает шаг вперед, прислоняясь ко мне вплотную.

"Ой ё моё".

Вот тут, от его горячего тела, которое блокирует здравый смысл, логику, даже циркуляцию крови, я и делаю громкий вдох, который больше на всхлип был похож.

— В чем дело, Марина?

Все не могу больше. Нужно обернуться и… что-то сказать?

Беру себя в руки и просто замираю, когда его ладони начинают просто поглаживать мою талию, немного сжимая ее, а тяжелое мужское дыхание смещается на мою шею.

«Боже…Я сейчас скулить начну от тяжести в животе. Мне либо кажется, либо нет, но меня даже слегка подташнивает от всего этого. Волнение, точно. Это оно».

— Что… что вы делаете?

— То, — будто севшим голосом отвечает он, делая такой же как я недавно глубокий вдох, — что не должен, Марина. То, что просто не должен.

Как я и думала, недавно стерлась невидимая грань. И теперь все выходит из-под контроля.

Не успеваю ему ответить, как вдруг звенит звонок и все исчезает в один миг: момент, тишина и он, отходит от меня, но недалеко.

— Идите в аудиторию, я сейчас, — больше не звучит как приказ, просьба.

— Хорошо.

Сбегаю так быстро, что чуть ли не прохожу мимо триста второй.

Яров опаздывает на пять минут, как раз заходя в аудиторию, когда я закончила разносить методички и распечатки студентам, которые сделала на большом перерыве еще между своими парами.

Сажусь в первом ряду и начинаю заниматься по своим предметам, только бы не думать о нем и том что было.

А по сути, что было? Если ли смысл прятать голову в песок?

Он меня обнял, стоял вплотную, вот только что это значит?

У Андрея Евгеньевича ни разу не было романов со студентками. Это является правдой, потому что в университете есть чат, и, если что-то случается новость сразу же облетает всю округу. А похвастаться подобной интрижкой ни одна девчонка не устоит. Тем более, что до этого дня ни у одной не получалось задержаться с ним на работе надолго.

Как не пыталась я сосредоточиться, у меня выходило откровенно плохо думать о зачете. Последний что остался у меня, перед новогодними праздниками.

Вспомнила, что через две недели новый год и стало совсем тоскливо.

«Где я буду его встречать в этом году?»

Видимо снова у Тани, и она потащит меня в клуб к своему парню, в надежде что я развлекусь, пока все остальные делают тоже самое.

«Не хочу так. Точнее новый год с подругой и ее родными — это круто. Но я хочу, чтобы в этом году что-то поменялось».

Оставшиеся две пары, я настолько загрустила, что даже не заметила, как далеко ушла в себя. Яров не трогал, всего несколько мелких указаний и все.

А после окончания этого безумного дня, я быстро собралась и ушла, пока он отвлекся на студенток, что так и липли со своими вопросами.

Вышла из института и пошла на остановку. Нужно решить вопрос вещами, а не бегать от этого вопроса.

Снег к вечеру в свете фонарей сверкал и падал огромными хлопьями. Казалось, что с каждой минутой снежинки становились все больше.

Они попадали на лицо, ресницы, делая их тяжелыми, на губы и одежду.

За двадцать минут ожидания транспорта я вся покрылась снегом и уже приготовилась кружиться, чтобы "белый пух" разлетелся в стороны, как вдруг услышала знакомый голос:

— Эй, снежная девочка, — обернулась и увидела Андрея Евгеньевича, стоящего позади с широкой улыбкой смотрящего на меня.

— Что вы тут делаете? — немного смущенно спросила я.

— Решил посмотреть кто вы сегодня. А еще мне нужна ваша помощь в одном вопросе.

«Ну ничего себе».

— В каком же? — он подошел чуть ближе, и когда новая снежинка упала на мои губы, снял ее большим пальцем, оставляя ладонь на щеке.

— Скажу в машине. Я без куртки, — принимаюсь осматривать мужчину.

— Ах, — восклицаю, потому что он и правда в одной рубашке. — Совсем…

Не договариваю начатое предложение, а Яров начинает смеяться, подталкивая к авто на обочине дороги.

Стряхиваю с себя весь снег и сажусь на переднее сидение в открытую им дверь.

Как только мужчина оказывается рядом, мне сразу же не хватает воздуха, но я держусь, как могу.

Правда стоило посмотреть на него, просто мимолетно, сразу же заметила, как от растаянного снега волосы стали виться, а несколько капель скатываются по виску. Машинально протягиваю руку и как в замедленном действии, он оборачивается, а я стыдливо одергиваю себя, пытаясь убрать кисть назад, но не успеваю, и он ее ловит.

Не вырываюсь из этой хватки, а Яров просто держит поглаживая.

— Что ты хотела сделать?

— Ничего, просто… просто стереть капли… — почему-то говорю тихо, боясь, что он меня все-таки расслышит.

— Не буду мешать, — раскрывает мои сжатые пальцы, и я наконец дотягиваюсь до его головы, потому что он немного сдвигается ко мне, стираю воду, но не пытаюсь отстраниться.

Только пальцы скользят ниже по виску, достигают щеки и его щетина немного колет подушечки.

Улыбаюсь тому, что мой мысленный вопрос, получил ответ.

Мужчина все это время следит за мной и ловит каждую эмоцию, а после накрывает мою ладонь своей, сдвигает ее к губам и целует в самый центр, смотря прямо в мои глаза.

Невесомо и нежно, сражая меня наповал, убивая мое сердце, точнее в плен его захватывая.

Никогда в жизни не происходило со мной подобного. Мои мысли занимала лишь учеба и желание скорее скрыться от родителей, стать самостоятельной. Теперь же помимо учебы, все остальное занял этот бессовестный мужчина.

«Чего же вы хотите от меня Андрей Евгеньевич?»

— Вы, кажется, что-то хотели?

Улыбается и вкладывает мою руку в свою, словно примеряя ее. То переплетает наши пальцы, то просто ровняет ладони.