— Ты просто привыкла видеть то, что тебе показывают на фасаде.

— Это ты сейчас про возраст?

— Нет, я про тебя. Ты похожа в этом на мою маму. Один в один.

«Мда, зато на свою не похожа. И я этому факту безумно рада».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ну, а ты? Родители, братья, сестры?

— Не лучшая тема для… для разговора, Андрей. Я бы про твою лучше послушала.

— Так не пойдет, — протягивает руку и берет мою ладонь в свою. — Говори. Я хочу все знать.

— Не стоит поверь, эти сопли тут ни к чему. Не сейчас…

Пусть не настаивает.

— Марина…

— Андрей есть вещи, которые вот так не расскажешь постороннему человеку, — говорю и тут же понимаю, что ляпнула.

***

Поднимаю глаза и хочу извиниться, но он меня перебивает.

— Знаю, поэтому хочу не быть посторонним. Хочу, чтобы ты мне доверяла. И ты можешь начать прямо сейчас.

— Это стыдно. Неприятно и больно… — опускаю голову и тихо начинаю ему рассказывать обо всем.

— Поверить не могу, — слышу в его голосе раздражение и гнев. — Ты поехала ночью в другую сторону города, еще потом и из дома ушла?

Чуть ли не кричит он.

Это что, все на что он обратил внимание?

— Все нормально.

— У меня слов нет. Сегодня же заедем вечером в этот хостел и заберем все твои вещи оттуда.

— Зачем, — удивляюсь я его такому решению.

— Это не обсуждается, Марина. Ты там не будешь жить.

— Но…

— Я все понимаю. Я чужой для тебя человек. Но даже при таком раскладе, у нас с тобой отношения. И надеюсь с этим ты спорить не станешь? — соглашаюсь с ним, заостряя внимание на слове «отношения». — А они предопределяют ответственность. И сейчас я хочу и желаю нести ее за тебя. Так и узнаешь меня лучше. Могу и в доме родителей пожить, если тебе некомфортно, но думаю мое нахождение в соседней комнате тебя ни в какие неловкости не поставит. Я не мальчишка давно. Не переживай.

Как же стыдно, просто слов нет.

— Андрей, это слишком. Я могла и у подруги остановиться. Ее мама меня дочкой считает, но…

— Это ты должна понять, девочка моя, — берет мои руки и целует, — что помощь не бывает постыдной. И принять ее, это умение очень важное в жизни. Еще более важно уметь попросить о помощи вовремя, а не топить себя в этих «стыдно», «неловко», «сама справлюсь». Пришло время взрослеть и становиться мудрей, — тянет на себя, и я поддаюсь.

Ступаю к нему, а он садит меня боком на свои колени.

— А еще, мне жаль, что у тебя так вышло. Но хочу, чтобы ты знала, что у тебя есть не только подруга, но и я. Конечно кредит доверия я пока не заслужил, но дай мне шанс? Хорошо?

Киваю, смотря в его глаза и обнимаю за шею, сама целуя.

— Забыл сказать, — отрывается от меня и касается большим пальцем нижней губы. — У тебя очаровательная улыбка. Самая красивая из всех, что видел.

Улыбаюсь еще шире. Пусть любуется, раз уж ему так нравится она. Мне не жалко и даже более чем приятно.

— Спасибо, — видимо понимает, что она была посвящена лишь ему. — Мне нравится смотреть на тебя. Это первое что я увидел, когда повернулся на смех позади себя, около месяца назад.

— Что? — смотрю удивленно на него.

— Стоял в очереди, чтобы распечатать файлы, — смеется. — И вдруг слышу звонкий смех. Аж сам заулыбался, так забавно он звучал. И увидел тебя с блондинкой.

— Спасибо, за комплимент, — говорю, смущаясь этой откровенности. — Почему ты все-таки решил действовать?

— Понял, что не хочу, чтобы ты досталась другому.

Заливаюсь краской и прячу лицо на его плече.

— Не прячься, — поднимает мое лицо. — Никогда не прячься. Хорошо?

— Хорошо.

— Кушать хочешь?

— Нет, спасибо.

— Тогда пойдем в гостиную.

Иду за ним и думаю о том, что мне нужно решить, что делать, ведь жить с ним под одной крышей в статусе отношений это ответственно очень, а могу ли я быть уверена в нем? Ведь если он переживает за то, что он может наскучить, я так тем более не уверена в том, что нужна взрослому мужчине. Возможно сейчас ему интересно с двадцатилетней девчонкой, а что потом?

Садимся на диван так, что Андрей ложится мне на колени головой.

Каждое движение кажется таким нормальным, привычным в некотором роде, что настигает ощущение дежавю.

Вот я запускаю руку в его волосы и массажирую его голову. Он переворачивается на бок от телевизора ко мне и обнимает за талию, упираясь лицом в мой живот, вызывая кучу новых эмоций.

Откидываюсь на спинку дивана и в голове мелькает сегодняшний день.

Тот ужас, который мне пришлось пережить, те слова, те злые лица. За что? Почему они так делают? Кто все это сделал?

Я не понимаю, как они так могут, это жестоко.

Да тема «преподаватель и студентка» — это обширное течение, осуждаемое всеми, но лишь тогда, когда они напрямую взаимодействуют. В нашем случае с Яровым все иначе, но видимо им все равно, если вступает в борьбу с человечностью корысть и зависть.

Я искренне благодарна Андрею за то, что в тот момент он был рядом и понимаю, что все только начинается. Мне страшно из-за того, что меня ждет. Потерять учебу, значит потерять надежду на будущее таким, какое я его себе сама рисовала.

Это будет падение.

Я боюсь и мне страшно.

Прикрываю глаза, пытаясь убить слезы, которым не время выступать. Я знаю, что я слаба. Но я всегда была такой, и рядом не было сильного плеча. Думаю, что именно это осознание и понимание делает меня вот такой плаксивой и ранимой, потому что я нуждаюсь в утешении, которое можно получить если не в объятиях матери, то в руках мужчины.

Не замечаю, как рука, обнимающая меня, приходит в движение.

Замираю, как есть и опускаю голову вниз, не решаясь открыть глаза. Но мне приходится это сделать, когда Андрей начинает целовать мой живот через слой ткани.

Не выдерживаю и все-таки смотрю на него, как раз в тот момент, когда мужская рука с улыбкой на губах задирает мою кофту.

— Что… что ты делаешь?

— То же, что и ты, — останавливается, обхватывает мой затылок и тянет на себя, сам при этом двигается навстречу и на середине пути наши губы соприкасаются в поцелуе.

Андрей встает на колени и опрокидывает меня спиной на диван.

Поддаюсь легко, но изнутри борюсь сама с собой.

— В каком смысле — то же, что и я? — он садится около моих ног и сгибает их в коленях. Разминает стопы и двигается дальше к коленям, бедрам.

Ложится рядом на бок, поворачивает меня к себе и отвечает, обнимая:

— Свожу с ума.

— Не стоит, — хихикаю.

— Неужели? — смотрит в глаза игриво и так непохоже на него самого.

Киваю ему.

— И?

Он хочет, чтобы я ему признавалась в симпатии? Ну да, это будет честно.

— Пол универа девчонок по тебе с ума сходят.

— Всего-то? Я думал, что весь.

Смеюсь.

— Ну, а ты?

— Желаете комплиментов, Андрей Евгеньевич?

— Нет. Я юрист, Юдина. Мне нужна только правда и факты.

Смеюсь еще громче.

— Я боялась идти к тебе работать после всех слухов, что ты гонишь помощниц куда подальше.

— Не правда. Я гоню тех, кто приходит не за тем, чтобы работать.

— Ладно. Плюс тебе. Но и рада была. Танька вообще… — так, надо бы мне помолчать. Я не с подружкой тут болтаю.

— Договаривай, — приближается ко мне и мягко ведет губами по линии подбородка губами.

— Рада была, потому что ты мне нравишься… — смещается на шею, и я словно задыхаться начинаю. — Очень…

— Это хорошо, — шепчет и продолжает целовать.

Обнимаю его. Мужская рука гладит спину и медленно захватывает талию.

Губы находят мои и поцелуй становится все более откровенным.

Андрей смещает руку на поясницу и ниже, но так медленно, явно ожидая моего отклика-ответа.

И вот тут встал момент доверия, момент решений и шансов.

Если он так поступил в институте и защитил при всех, это ведь уже что-то значит? Пройти такой путь ради ничего не значащей студентки было бы поразительно глупо с сего стороны. Так может быть…?