Литмир - Электронная Библиотека

– А сигареты есть? – Брюнет склонился к ней совсем близко, дохнул гнилостно.

– Н-нет.

Она отползала от них задом, часто перебирая руками.

– А деньги? – вдруг спросил высокий парень с лошадиными чертами лица: широкой челюстью и выступающими передними зубами.

У Саши в кармане лежало десять рублей – сэкономила в школе на пирожке. Но отдавать их хулиганам не хотелось. Чем они заслужили эту десятку, а она из-за неё осталась без полдника! Вот уж нет, не видать им денег. Девочка помотала головой. Теплый вязаный берет слетел с волос и упал ей под ноги.

– Не верю! – несимпатичный парень надвигался. – По глазам вижу, врешь.

Остальные отступили в сторону, позволяя ему самому решить, что делать с вруньей. Тот схватил Сашу за локоть, потянул наверх без всякой жалости. Она ойкнула. От страха горло свело, а из глаз  полились слезы. Девочка пыталась сбежать, но мальчишки обступили её кольцом. Их взгляды цепляли, кололи, драли на куски.

Высокий выкрутил руку Саше за спину. Она выгнулась в нелепой позе, да так и осталась стоять, брыкаясь и всхлипывая. Брюнет полез в карман и с видом победителя выудил оттуда десятку.

– Реально врет! – гоготнул он. – Давай дальше смотреть, чего ещё прячет.

Он сорвал с неё рюкзак. Скудное содержание того вывалилось на мокрую землю. Ластик и ручка, тетрадки, тренировочный костюм, чешки и заколка – всё разлетелось по сторонам.

– Гы, лифчик! – Брюнет, вытянув спортивный бюстгальтер, помахал им как флагом. – С виду малявка, а уже лифчики носит. А прокладки есть?

Саша заревела от стыда и от страха, что прожигал до самых костей. Мамочки, как же ей было страшно. Весь мир сузился до этих трех мальчишек, всё перестало существовать, кроме темной аллеи и рассеянного света фонаря. Если бы Саша только могла вырваться, то побежала бы без оглядки и никогда отныне не подходила бы к злополучному парку.

Если бы она только могла…

Но брюнет шарил по её карманам, а высокий крепко держал и иногда одергивал, если Саша начинала вырываться. Безучастным оставался лишь третий парень, которого она так и не разглядела.

– Хватит, – вдруг сказал он. – Отпустите девчонку…

– Ник, ну мы ж развлекаемся, – гундосо ответил брюнет. – Смотри, десятку получили. Ей она ни к чему!

– Отпустите.

Почему-то его друзья послушались, хотя этот Ник вроде бы даже не угрожал, а говорил спокойно и расслабленно. В любом случае, спасибо ему за то, что сжалился. Саша собрала вещи в одну кучу, не помня себя от ужаса, и понеслась домой. Она слышала окрики и издевательский свист, но вскоре голоса утихли, а потом и вовсе смолкли.

Девочка ввалилась в квартиру и, стянув обувь, нырнула в свою комнату. Перед бабушкой было стыдно показываться – та не поверит, начнет осуждать или говорить, как надо было поступить с обидчиками. Нет уж, Саша сама справится.

Она причесалась, переоделась и, скомкав грязную одежку, пошла в ванную – умываться. Заодно постарается отстирать костюм – иначе ей завтра конец. Тренировку перед соревнованиями нельзя отменять!

Дверь на кухню была прикрыта, и бабушка разговаривала по телефону. Саша бы прошла мимо, но бабушкина фраза заставила её напрячься.

– Свет, приезжай, я тебя умоляю.

Светой звали маму Саши, но бабушка очень редко звонила своей дочери. Сама Саша маму видела всего несколько раз в год: та приезжала с подарками, целовала в макушку, выпивала чашку чая без сахара и уезжала. Она никогда не оставалась на ночевку или не брала Сашу в кино, как другие мамы, даже не плела ей замысловатых косичек. Но Саша ждала маминого приезда как праздника.

– Это очень важные соревнования для твоей дочери, – бабушка помолчала. – Света, прекрати выдумывать оправдания! И что, что у Вадима температура? С ним некому посидеть? Не забывай, у тебя два ребенка. Ну и что, что Александра старше? Что она теперь, страдать должна из-за этого?

Вновь тишина. Наверное, мама что-то говорила. Вот зачем бабушка с ней ругается?! Сейчас мама разозлится – и вообще не приедет. Назло.

Бабушка гневно швырнула трубку о стол. Саша быстренько юркнула в ванную. Сердце трепыхалось в груди как запуганная птичка.

Мама точно не приедет…

Девочка беззвучно плакала, натирая ткань хозяйственным мылом. Не день, а катастрофа. И пятно на костюме как специально не отстирывалось! Когда Саша потерла его чуть сильнее – ткань прорвалась. Придется звать бабушку и рассказывать ей о своем позоре…

3. Тогда

Герасимов Никита ненавидел две вещи: когда его называли по фамилии и нытиков. Его отец был хмурым, замкнутым человеком – и эти людские качества Никита ценил больше всего на свете. «Реже открывай рот, чаще слушай», – так учил отец.

Он не терпел слабаков, но эта девчонка чем-то его зацепила. Нет, ну глупость какая-то! Как так вообще получилось? Они с парнями постоянно нападали на малышню. И деньги у той отжимали, и отправляли домой с синяком под глазом или даже пинком под зад. В школе их называли «местной бандой», и Никите нравилось быть частью банды. Он, правда, не любил глумиться над кем-то, чаще оставался в сторонке, потому что тащился от ощущения превосходства, а не физической расправы.

А эта девчонка… Блин! Мелкая, пучеглазая, угловатая какая-то. Да ей бы ни Серый, ни Гога никакого вреда не причинили – покопались бы в шмотках и отпустили. Не совсем же они уроды, чтоб девок бить. Но почему-то Никита удумал её защитить. За что, разумеется, тут же был осмеян.

– Твоя невеста, а, Ник? – гоготнул Серый, когда малявка убежала.

Никита сжал кулаки.

– Не моя, понял?

Гога понимающе подмигнул.

– А вы с ней уже того?

– Отвалите по-хорошему, – сказал сквозь зубы, и друзья как-то сразу поникли.

Все-таки в их компании главенствовал он.

А дома пахло фирменным борщом, вкусным до невозможности. Мама уплетала тот за обе щеки, болтая ногой и рассказывая что-то отцу. Тот немногословно поддакивал. Смешная Никите досталась мама: веселая, активная, неунывающая. Они с папой здорово контрастировали. Никита даже мечтал когда-то в детстве найти себе в жены такую же, как мама. Потом, конечно, идиотские мечты о женитьбе прошли – кому надо жениться? И как с этими девчонками вообще можно общаться? Они же тупые, только о шмотках и думают. Или вон, как та малявка из парка, трусят от всего подряд.

– Иди к столу, – приказал папа.

– Чего такой озадаченный? – удивилась мама.

Никита нехотя поводил ложкой в тарелке, размазывая сметану по борщу. Аппетита не было.

А у девчонки какой-то спортивный костюм лежал в сумке. И тапки специальные, названия которых Никита не помнил. Спортсменка она, что ли? А чем занимается?

Блин, ему-то какое дело до её занятий?! Она ему кто, сестра родная?

4. Тогда

На следующий день выяснилось, что плаксивая девчонка из одной школы с Никитой. Он увидел её в столовой, стоящей в очереди за льготным обедом. Фу, убогая; все приличные люди покупают беляш или пиццу, ну или, на крайний случай, комплексный обед с мясом. Льготный обед даже пахнет отвратительно – переваренной кашей и вчерашней капустой.

А она…

Она носила джинсы в заплатах и старушечий свитер. Смотрела затравленно, передала талончик своей ручонкой-веточкой повару и получила порцию макарон с серо-коричневой котлетой. Нищая дура.

Нет, ну какого черта он на неё пялится? Даже не слышит, о чем говорят парни. Те, кстати, её то ли не узнали, то ли не приметили. Ну и отлично, а то бы опять засмеяли.

– Ник, ты с нами? – Гога пощелкал пальцами у него перед глазами.

– С вами, – буркнул Никита, даже не зная, на что он подписался.

Всё, отныне никаких мыслей о нищей идиотке. Как-никак он взрослый тринадцатилетний парень, ему по статусу не положено.

***

Восемь лет назад…

Её звали Сашей, и она занималась художественной гимнастикой. За два года Никита узнал, что за зверь этот гимнастика, с чем его едят и почему Саша в нем так хороша. А она была просто невероятна! Никита сначала ходил к ней на выступления украдкой, садился на последнем ряду и изображал уныние. Мол, его заставили прийти родители или учителя. Потом проникся…

2
{"b":"749141","o":1}