– Можно мне записывать ваш рассказ?

Дождавшись кивка Софи, Элен включила диктофон.

Я вышла замуж в тридцать восемь лет. Если вы считаете, что это поздно, и причина в моей непривлекательности, то это не так. Поклонников у меня было достаточно. Еще в школьные времена мальчишки влюблялись в загадочную рыжую девочку, которая постоянно читала книжки и витала в облаках. Но эта девочка предпочитала оставаться одна, словно упавшая в океан звездочка, что решила навсегда остаться там.

Моя лучшая подруга часто меняла молодых людей. К некоторым она относилась весьма равнодушно. Как-то я спросила ее, зачем это все? А она ответила, что ей тяжело без мужского внимания, а с одним мужчиной ей становится скучно. С возрастом желание постоянно быть с кем-то угасло. Она сравнивала мужчин между собой, не могла получить удовольствия от простых прогулок. Мою подругу перестали интересовать мелочи отношений, потому что она вкусила плод близости.

Мы ценили разные вещи, и с возрастом жизнь нас разлучила. Не знаю, где она сейчас и с кем. Но тогда я поняла, что хочу быть лишь с одним мужчиной. Ведь у меня был наглядный пример того, как делать не стоит. Мне не хотелось открывать душу каждому встречному, не хотелось быть похожей на столик в кафе, за который садятся одни, а потом другие, третьи… Я хотела влюбиться однажды и навсегда, а потому ждала.

Пару раз я встречала по-настоящему хороших людей. Сейчас оглядываюсь назад и думаю, как сложилась бы моя судьба, если бы я осталась с кем-то из них. Как здорово узнать всевозможные сюжеты нашей дальнейшей жизни и выбрать среди них один самый лучший. Тогда жить было бы не так интересно, но мы точно стали бы счастливее настолько, насколько это возможно.

В тридцать шесть лет я достаточно высоко поднялась по карьерной лестнице. Ничто не мешало мне заниматься своей работой, ведь ни мужа, ни детей у меня тогда еще не появилось. Летний отпуск я решила провести в знаменитом итальянском городе – в Венеции (благо, у меня водились деньги).

Иногда думаю, как я могла так рискнуть и отправиться туда в гордом одиночестве? Видимо, просто могла. И от этой поездки моя жизнь в корне изменилась. Именно там я встретила человека, которого в дальнейшем полюбила всем сердцем. Нет, он не был итальянцем. Он приехал туда отдыхать так же, как и я. Это по-своему романтично. Мы столкнулись с ним в ресторане «Антико Мартини»7. Тогда я впервые попробовала прошутто и соус песто. Я сливалась с другими людьми, одетая непримечательно. Заказав себе несколько бутербродов, я прошла к свободному столику, а дальше все случилось, как в прекрасном фильме. Он подошел ко мне и спросил, может ли сесть рядом. Конечно, я не отказала ему в этом. Он сказал, что я похожа на итальянку, и приятно удивлен, что это не так. У нас завязался разговор, выяснилось, что он тоже приехал в Венецию один. И в тот момент я поняла, что настал тот самый день. День Икс. Дождалась? Похоже на то.

– Меня зовут Том Грофс, – сказал он. – А вас?

– Софи. Софи Митчел.

Тогда я представила, как мое имя будет смотреться с его фамилией – Софи Грофс. Возможно, я все решила за нас обоих. По еще более случайному стечению обстоятельств оказалось, что мы с ним живем в одном городе, только в разных его частях. Но это уже мелочи. Из Венеции мы прилетели, крепко держась за руки. Время помогало нам сблизиться, и я ждала, когда он сделает мне предложение. Это случилось через полтора года после нашей первой встречи в Италии. Спустя еще шесть месяцев мы, наконец, сыграли свадьбу, и я гордо могла назвать себя – Софи Грофс.

У Тома были старший брат Джошуа и отец Сэм Браун. Мать Тома погибла в авиакатастрофе во время путешествия на другой континент. Тому было всего шесть лет. Я не представляю, что творилось внутри у бедного ребенка. Это событие, конечно же, сильно повлияло на него, и он надолго ушел в себя. Практически три года он не разговаривал, словно находился в другой вселенной. За все время нашего знакомства он не один раз рассказывал мне о своей матери, Валенсии Грофс. Она играла в местном театре и мечтала прославить его на всю страну, а в дальнейшем и на весь мир. Том описывал ее как светлую и очень добрую женщину. Отец Тома развивал собственный бизнес. За долгие годы он заработал столько денег, что спокойно мог бы обеспечить своих детей, внуков и правнуков. Валенсия и Сэм встретились в один из майских вечеров во время спектакля «Король Лир», где Валенсия играла знаменитую Корделию. Сэм Браун никак не мог отвести от нее взгляда и после спектакля поспешил встретиться с ней лицом к лицу. Тогда-то все и началось. Когда родители Тома поженились, Сэм построил особняк недалеко от города, и они создали там свое семейное гнездышко. Через какое-то время родился Джошуа, а затем и Том. Годы шли, дети взрослели и, в конце концов, покинули родительский дом. Братья уехали, поступили в университет, а после завершения учебы так и остались в Нью-Хоупе, где жила и я.

Через год после того, как я и Том поженились, Сэм Браун умер. Ему было всего пятьдесят четыре года. Он сидел в гостиной перед камином и перечитывал трагедию Шекспира «Король Лир». Возможно, он вспоминал первую встречу с Валенсией, когда его сердце неожиданно остановилось. Нам пришла телеграмма от мисс Вилшоп – женщины, что ухаживала за Сэмом. Она жила в их доме еще при жизни Валенсии и помогала с хозяйством. В письме говорилось о смерти и о том, что мы обязаны приехать на похороны. Конечно же, мы с Томом тут же сорвались с места. На похоронах приняли решение, что в родительском доме будет жить Том, так как Джошуа уже обустроился в собственном особняке с женой (ее я никогда не видела, и даже на нашу с Томом свадьбу она не смогла приехать). В итоге мы очень быстро переехали из Нью-Хоупа, и мисс Вилшоп помогла нам обустроиться.

Я переживала смерть мистера Грофса вместе с Томом. Это ужасно, когда умирают близкие люди. Как будто с ними погибает частичка тебя, и что-то внутри рушится. В этот момент понимаешь, какое же все шаткое в этом мире: невечное, неудержимое, ускользающее. Тебе нет дела до всех этих размышлений, пока трагедия не коснется твоего плеча и не начнет камнем тянуть вниз. Рано или поздно закончится все, во что ты верил. С этого дня ты начинаешь больше ценить людей, чувства и отношения. Вещи будто становятся неважными, бессмысленными или пустыми. В такой момент только человек может помочь человеку, и я всегда находилась рядом с Томом. Иногда меня посещали мысли, что все вокруг пустое. Руки опускались. Какой смысл строить дома, если однажды они разрушатся? Писать картины, если в какой-то момент они сгорят? Для чего все это? Все, что нас окружает. Зачем? Ведь оно закончится в один день. Даже наша планета в один прекрасный день рассыплется на сотни мельчайших частиц. Для чего же я существую? В минуты таких размышлений всегда нужен человек, который напомнит тебе о смысле жизни.

Через год, когда мне исполнилось сорок лет (к слову, Том младше меня на десять лет), у меня появился истинный смысл жизни. У нас родился сын. Мы решили дать ему имя Гани, что означает «счастливый». Пройдя нелегкий путь, пережив столько потерь, Том искренне желал сыну счастья. Гани достались от Тома его прекрасные глаза, а от меня – рыжие волосы. Ребенок подрастал здоровым, красивым и любознательным, он с легкостью перенимал то, чему его учили. Я была бесконечно счастлива, думала, что все беды, наконец-то, миновали. Но когда Гани исполнилось девять лет, наша жизнь стремительно полетела в пропасть.

       Том целовал меня в шею, и его быстрое горячее дыхание вызывало у меня мурашки. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Мы лежали в темной спальне на чистой белой простыне, от которой до сих пор пахло лавандой. Через открытое окно в комнату врывался свежий воздух с ароматом травы. На улице стояла теплая майская ночь, и я представляла, будто лежу на лужайке под открытым небом. Том провел пальцем по моей ноге, затем по животу и положил руку на грудь.