Спустя несколько дней желтые пустыни под нами обратились в степени, а степи постепенно стали покрываться пышными лесами. Я наконец-то видела знакомые реки и озера, и без труда могла называть города, над которыми мы пролетали. После всего не было ничего трогательнее, чем снова встретить знакомую с детства красную черепицу Подлунных городов…

Оказавшись дома, мы охотно забросили наши фолианты, наслаждаясь возвращением в родные края. Остаток лета мы занимались хозяйством, восстанавливали домик, охотились, купались в озере, иногда выбирались в соседние деревни за едой и вещами, а по вечерам лениво играли в сотни вариаций карт и костей, которые собирали в путешествиях с неменьшим азартом, чем колдовские техники. Мы были отрезаны от всего мира, которого наглотались с избытком, и долго не могли насытиться уединением.

– Надо, наверное, проведать Томаса, – предложила я как-то вечером, когда мы лежали у камина. – Без нас он, должно быть, уже загнулся от скуки…

Эдвин согласился. В последний раз он видел брата через два месяца после того, как мы покинули дворец, а это было около пяти лет назад. Довольно много, если подумать. С тех пор мы получали от Томаса довольно скомканные послания, вроде «все хорошо, на обед ел перепелов, вчера подковали лошадь» и дальше в таком духе. Иногда он сообщал приятные вести о политике, но в последних письмах перестал говорить и о ней, ограничиваясь здоровьем и погодой.

Словом, существование Томаса после всех наших приключений казалось совершенно пресным, и мы, не признаваясь себе в этом, избегали дня, когда придется навестить его. Возможно, от того, что чувствовали вину перед ним, – в конце концов мы умчались навстречу приключениям, взвалив на него весь груз ответственности. Мы могли бы его навестить вместо того, чтобы засыпать целыми свитками о наших странствиях… он мог бы писать нам побольше… вряд ли годы могли изменить наши отношения после всего, что мы пережили вместе, но я все равно чувствовала некоторую тревогу и не знала, чего ждать от встречи.

Как бы то ни было, дальше оттягивать было нельзя. Выбрав день, мы надели лучшее, что у нас имелось, собрали все сувениры, которые можно было вручить Томасу в качестве подарков, и отправились во дворец.

Возвращение в отчий дом отзывалось во мне странными чувствами. Боль, от которой раньше душа рвалась на части, все еще дремала на задворках сознания, но я старалась затолкать ее подальше, убеждая себя, что нужно радоваться встречи с Томасом, а не вспоминать о былом. Я твердила это себе всю дорогу через лес, но с каждым шагом в груди становилось все тяжелее.

Просто удивительно, как сильно изменился многовековой замок за каких-то пять лет. Все казалось другим: новые вороты, плющ обвил стену, где его никогда не было, отвалился флюгер на одной из восточных башен, а на другой, наоборот, появился. Где-то заменили крышу, где-то построили лестницу, по-другому высадили сад…

Люди, встречавшиеся нам по пути от ворот к дворцу, узнавали меня, но не все их воспоминания были добрыми. Они избегали смотреть мне в глаза, а на мои приветствия не отвечали, делая вид, что не слышали. Нам разве что не преграждали дорогу, лишь пара новых слуг строго поинтересовалась, кто мы такие.

Только Нэна, старая добрая Нэна встретила нас с радостью. Мы наткнулись на нее в саду, где она трудилась над клумбой.

– Ну-ка признавайся, ты уже обращалась драконом? – смеялась она, впервые на моей памяти обратившись ко мне по-простому.

– Я работаю над этим, – я улыбнулась ей немного более натянуто, чем собиралась.

Даже спустя столько лет многие пути так и остались для меня закрыты. Особенно неприятно было признавать это здесь, во дворце. Я оставила свое наследие, выбрав путь колдуньи, но толком ничего не добилась… жалкое зрелище.

– Все придет, – проговорила Нэна, тепло потрепав меня по плечу. Я растерянно кивнула. – Эдвин, облезлая ты ворона, почему у вас еще нет детей!? Я, знаешь ли, не молодею!…

Опешив от ее вопроса не меньше, Эдвин принялся неуклюже отшучиваться, но тут его взгляд замер над плечом Нэны и колдун умолк на полуслове.

– Томас!!!

Изумленный женский голос раздался с другого конца сада. Я обернулась и увидела, как стройная женщина в легком белом платье сбегает по ступеням навстречу Эдвину. Она придерживала край подола, но так торопилась, что все равно едва не упала, поскользнувшись на земле.

– Томас?…

Она замерла прямо перед колдуном, ее изящные белые руки уже тянулись к нему, но в последний миг она остановилась. Ясные светло-голубые глаза, обрамленные темными ресницами, смотрели на него с недоверием.

– Я его брат, Эдвин, – ответил колдун, разглядывая женщину с неменьшим изумлением, чем она на него.

– О…

Она пристыженно опустила руки, делая вид, что разглаживает подол платья. Темные волосы, рассыпавшиеся по плечам, закрыли ее лицо, когда она склонила голову. Я заметила на ней свою диадему. Небо, неужели?…

– Разумеется. Томас рассказывал мне… я просто обозналась.

– Меня зовут Рик, я… – она растерянно взглянула на Нэну, но затем выдохнула и заставила себя смотреть на нас с Эдвином прямо. Она всеми силами старалась сохранить лицо, но я все же заметила, что на ее глаза набежали слезы. – Я жена Томаса и королева Подлунных земель. Прошу простить: я слишком растерялась. Томаса нет уже давно, и я понадеялась, что он вернулся раньше, чем собирался. Я обозналась.

Мы с Эдвином переглянулись. Выходит, наш скромник женился, не сказав нам ни слова!? Ну и новости! И куда же подевался он сам?

– Прошу вас, идемте, – проговорила Рик. – Я надеюсь, что смогу оказать вам достойный прием. Вы, должно быть, сильно устали с долгой дороги?

Она повела нас внутрь, как гостей. Оказалось, Томас оставил мою комнату свободной и запретил что-либо там менять, так что нас поселили именно там. Рик предложила нам сперва передохнуть после пути, но мы отказались: мы хотели как можно скорее узнать, куда исчез Томас.

– Ох… – она растерянно взглянула в окно. – Разве вы не знали? Мы уже два года ведем войну с Бейзилом. Томас почти год находится у границ, а я здесь, управляю замком.

– Что?…

В голове не укладывалось… Выходит, пока мы путешествовали, а потом наслаждались летним отдыхом, наша страна вступила в войну, и Томас сражался вместе со своей армией, рискуя жизнью? Как такое возможно?… Как возможно, что он?…

– Но почему он не сообщил нам? – воскликнул Эдвин, не обращаясь ни к кому конкретно.

Рик смутилась.

– Он не хотел вас беспокоить, – кротко проговорила она, но ложь ей не удалась.

Нетрудно было догадаться, что именно она хотела скрыть за ней: скорее всего, Томас намеревался одержать победу «честно». Он знал, что, если обратится к Эдвину, тот не станет церемониться и выжжет вражеский лагерь дотла. Это было так похоже на Томаса, что гадать не приходилось.

– Вот упрямец! – раздраженно проговорил колдун. – Благородный глупец… Два года!… Скольких он угробил за это время!?

– Эдвин, мы должны немедленно отправиться к нему на помощь, – я подошла к мужу, положив руку ему на плечо. Он взглянул на меня, раздумывая.

– Нет, я полечу к границам один, – решительно сказал он. – А ты останешься здесь и присмотришь за всем.

– Но!…

– Кто-то должен защищать дворец, – оборвал он мои протесты.

Я хотела возразить, но все мои доводы уперлись в наше общее прошлое: шесть лет назад никто не подозревал, что отцу станет хуже и враги осмелятся подойти к самому замку, пока основные силы армии на границах. Тогда королевство спасло лишь то, что Эдвин был рядом. Теперь он хотел, чтобы в случае опасности этим защитником стала я.

– Это лишь мера предосторожности, но я верю, что ты справишься даже в худшем случае, – произнес он, увидев мои сомнения. – Я постараюсь вернуться как можно скорее и приведу с собой Томаса, – Эдвин посмотрел на Рик и вдруг улыбнулся. – Приятно было познакомиться, Рик. Одри…

Он наклонился ко мне.

– Будь хорошей девочкой и не спали тут все, – прошептал он, прежде чем поцеловать меня.