Я почувствовала слезы, бегущие по щекам. Почему? Почему они бегут? Ах, точно. В груди кольнуло. На душе потеплело. Это странно. В груди будто что-то треснуло. Знаете, такое чувство, словно весной идешь по таящему льду, и он ломается и трещит под ногами. Я чувствовала то же самое. Кирилл поднес к моему замершему сердце свечку и пытается его растопить. Что будет, когда ледышки растают? Будет потоп. Слезы уже ручейком текут по щекам, потому что только так сходит снег. Мокро. Мокро, как ранней весной. Кирилл осторожно утер мои слезы и прижал меня к себе, веля плакать. Плакать так долго, пока слезы не высохнут. Я вцепилась в его спину двумя руками и уткнулась лицом в широкую грудь. Громкие всхлипы, протяжные, жалобные стоны вырывались из самой глубины моего сердца. Это плачет Лера Шведова. Она очень давно хотели, чтобы её пожалели, но не кто попало, а именно Кирилл Шведов. Тот самый человек, из-за которого она страдала.

Кирилл осторожно поцеловал меня в макушку. Успокоительный чмок. На миг я подумала, как все было бы хорошо, если бы его не обвиняли в убийстве папы. У нас снова могла бы быть семья, пусть морально я не оконца к этому готова, зато для Сонечки нет ничего лучше. Реальность пугала. Больше всего на свете я боялась быть одураченной. Вдруг Кирилл действительной убийца? Кто убийца? Что происходит? Я боюсь. Я реально боюсь за свою жизнь, но еще больше я боюсь за свою дочь. У меня уже был опыт похищения. Не хочу его повторять. Страх божий. Особенно, если похитят не меня, а кого-то из членов моей семьи. Даже думать не хочу. Ох, Лера, какие тебе в голову вообще мысли лезут?

— Лучше? — тихим, ласковым голосом спросил Кирилл.

— Ты всегда говоришь одну и ту же фразу, когда я рыдаю у тебя на груди. — промычала я, подтирая сопли и слезы. — Платочка не найдется?

— К сожалению нет, но могу предложить пододеяльник. Он все равно не особо свеж. — абсолютно спокойно предложил Кирилл и предложил уголок одеяла.

— Шведов, почему ты такой свин? — раздраженно выдала я, ведь предлагать мне пододеяльник в качестве носового платка как минимум бескультурно.

— Не знаю. Я просто очень находчивый. — заиграл бровями Кирилл.

— Поэтому твоя квартира напоминает свинарник. — пожала плечами я.

— Естественно, свинарник для свина. Не было времени вызвать клиниг. Очень жаль, что ты увидела нашу квартиру в таком виде. — Кирилл наконец признался в том, что он развел бардак дома. — Я могу все исправить одним звонком.

— Твое право. — попыталась вести себя отстраненно я.

— И это все? — Кирилл удивился скупости моей реакции.

— Да, все. — скрестив руки на груди, многозначительно кивнула я.

— Если с этим все, то мне надо обсудить с тобой один очень важный вопрос. — Кирилл сел по-турецки, слегка посерьезнев.

— Какие «очень важные вопросы» ко мне у тебя могут вообще возникнуть? — вскинула бровь я и кинула в Кирилла подушку, посмотрев «вниз». — Прикройся. Я твои позы в стиле ню разглядывать не собираюсь.

— Не будь букой, Зайка. Ворчание тебе не идет. — отмахнулся Кирилл и накинул себе на ноги одеяло. — Так вот, я хотел бы обсудить вопрос моего отцовства. Соня — моя дочь, которая, вдобавок, родилась в нашем с тобой браке, но на меня не зарегистрирована. Ты не находишь это как минимум странным?

— Нет, что-то не так? — включила «заднюю» я, состроив дурочку.

— Лера, на что ты вообще рассчитывала, когда нас знакомила? Я в жизни не поверю, что ты не продумала момент, что я захочу записать свою дочь на себя. — Кирилл видел меня насквозь.

— Продумала, поэтому ты ничего не знал семь лет. — в моем ответе прозвучала издевка, которая задела Кирилла.

— Ты до сих пор считаешь, что я отберу у тебя дочь? Как плохо ты обо мне думаешь, Зайка. — негодующе покачал головой Кирилл.

— Да, думаю. Ты непредсказуемый человек. Сегодня любишь, а завтра я уже лечу на подставку с вазой. Не отношения, а какие-то качели, Кирилл Сергеевич. — продолжила издеваться я.

— Слушай, хватит уже, ей Богу. Я пытаюсь поговорить с тобой о серьезных вещах. — попытался увести наш разговор в иное русло Кирилл.

— Ладно, ты серьезно хочешь удочерить Сонечку? Или как там это на юридическом языке правильно называется. — я смерила Кирилла строгим взглядом. — Ты забывал покормить Тедди, а тут ребенок. Соня — не собака. Если ты застрянешь на работе или сорвешься в другую страну, никто о ней не позаботиться кроме тебя.

— А как же мама? — нахмурился Кирилл.

— Мама — это хорошо, но мы абстрагируемся от нее. Тебя она уже вырастила и никому ничего не должна. Наша дочь — чисто наша ответственность, понял? — я была строга с Кириллом, потому что он не до конца понимает, что значит отвечать перед маленьким человеком, который в силу своего возраста зависим от родителей. — Слушай, может быть, ты просто будешь с ней играть, водить её в кино и дарить подарки, а? Это самый безобидный вариант для тебя. Затрат особо никаких: только время в выходной на нее найти и все. Сонечка довольна, и я точно знаю, что она в безопасности, сыта и здорова.

— Приплыли. — Кирилл шумно выдохнул и убрал руки за голову. — Меня это не устраивает. Ты совсем не рассматриваешь перспективу проживания со мной? Ты же обещала подумать.

— Кирилл, по-моему ты на меня несколько давишь. Для начала сделай так, чтобы с тебя сняли обвинения. — попыталась закрыть тему я, так как понимала, что исчерпала все внутренние ресурсы для продолжения разговора.

— Я жду звонка адвоката. Вчера ко мне приезжал следователь. Я сказал, что буду говорить только в присутствии адвоката. — пробурчал Кирилл, пытаясь кто-то поддержать нашу утреннюю беседу.

— И? Чего они от тебя хотели? — у меня сердце бухнуло в самые пятки и перестало биться.

— Вскрылись новые детали. Они хотели знать, как и при каких обстоятельствах меня подстрелил Дима. Скорее всего сегодня они попросят о встрече тебя. — Кирилл стал мрачнее тучи.

— Что ты им рассказал? — мои газа стали по два блюдца от удивления.

— Все, как было. — развел руками Кирилл. — Мне скрывать нечего, но они хотели знать подробнее о его отношениях с тобой.

— Ты сказал им, что он хотел меня изнасиловать? — коротко спросила я, ведь меня интересовало по большей части только это.

— Пришлось, извини. — Кирилл нервно сглотнул, зная, что это довольно личный и болезненный вопрос для любой девушки.

— Проехали, не извиняйся. Не ты, так я бы им об этом рассказала. Это нужно для дела. — отмахнулась я, не виня Кирилла. — Странно, что они вообще заговорили о Диме. Насколько я помню, ему еще долго отбывать срок. Статей у него было много… Как минимум еще лет пять точно он точно проведет в тюрьме.

— Эм, как раз уже нет. — Кирилл отвел глаза.

— Не может быть… — выдавила я, прикрыв рот рукой.

— Его выпустили по УДО три месяца назад. — продолжил шокировать меня Кирилл.

— Что нарыл следователь? — требовательно спросила у Кирилла я, начиная вникать в суть происходящего.

— По предварительным данным Диму видели с Ириной. Она встречалась с ним в парке на Патриках. Они попали на камеру у одного их ночных клубов. — Кирилл нервно провел рукой по волосам и погладил шрам на груди. — Это была вторая причина, по которой я решил напиться вчера. Ныло так, будто в меня только что стреляли.

— Боже, он же псих. — меня затрясло, а по телу побежали мурашки. — Он же мог моего папу… Он же может нас всех.

— Зайка, не паникуй. Это не доказано. Мало ли чего от Ирины хотел этот подонок. Может, ему деньги нужны. Ирина как раз ему задолжала. Логично, ведь он только откинулся, согласна? — Кирилл обхватил меня двумя руками за плечи, чтобы успокоить. — Эй, все будет хорошо.

— «Хорошо» понятие очень растяжимое. Сейчас тоже может быть «хорошо». — разозлилась я на ровном месте.

— Мне начать требовать программу защиты свидетелей? — Кирилл выглядел весьма озадаченным.

— Мне нужно позвонить. — я вскочила с кровати.

— Кому? Зачем? Куда? — задал три простейших вопроса Кирилл и уже крикнул мне в след, когда я скрылась за дверью в поисках телефона. — Зайка, вернись на базу!