Остаток дня я провел в каком-то трансе. Стены дачного дома очень давили. На каждом углу мне мерещилась Лера. Зайдешь на кухню, так она там стоит перед глазами и готовит, как радостно и светло улыбается. За душу берет. Сядешь на диване в гостиной, и там моя Зайка книжку читает и звонко смеется над смешными моментами. Не стесняется меня. Наоборот, хочет, чтобы я тоже услышал. В спальне мне морально совсем поплохело. Сколько мы там, кхэм-кхэм, ночей бессонных провели. Сколько ласковых слов было там сказано. Сколько любви и нежности Лера мне принесла. Сколько счастья… Сколько!

Настоящие мужики не плачут, Кирилл. Я упал рядом с кроватью и прижал ладони к рукам, пытаясь сдержать слезы. Стало так паршиво. Нет, мне не просто паршиво, а хреново. Херово… И по нарастающей. Нельзя пить. Алкоголем все это не запьешь. Как говорила психолог, нужда дать волю эмоциям. Если я продолжу себя подавлять, то никогда не вылезу из этого всего. Может, у меня и не депрессия, но я близок к ней. Я в отчаянии, смятении, тоске. Раз слезинка. Два слезинка. Я разрыдался, как девчонка, прикрывая свою слабость руками. Через полчаса стало легче. Больше не хотелось затравить свою печень убойными дозами спиртного. Не зря я плачу такие бабки психотерапевту. К вечеру я очухался и уехал. Больше на дачу не вернусь. Без Леры ноги моей здесь не будет. Слишком тяжко одному, хотя и желания все это продать к чертовой матери не было. Просто нужно подождать, когда этот дом снова будет радовать нас двоих.

Утро после выхода долгожданной статьи

В офисе утром уже кипела работа. Я морально готовился заключить нехилый такой контрактик. Знаете, в моем понимании все эти тендеры как игра в покер или карты. Нужно быть умелым шулером, чтобы выиграть приз. А сколько азарта и адреналина. Меня будто затягивает. Я подсадил себя на работу, чтобы меньше думать о Лере. Мысли о ней будоражат память. Будоражат настолько, что взвыть на весь мир хочется. Заняться чем-то полезным — лучшее из всего, что можно придумать. Тем не менее, банкет я не давал команду заказывать. Не будем скакать с одного пункта плана на другой. Нужно делать все поэтапно.

— Вам туда нельзя! — закричала моя секретарша, вбегая в кабинет.

Чуть ли не с ноги открывается дверь. Я отрываю глаза от компьютера. Батюшки! Какие люди и без охраны. Из ноздрей Фили… Вру, изо всех дырок Филиппа валит пар. Сам он красный, как помидор. Астматик хренов. Того и гляди задохнется от собственной злость, а эту сучку подзаборную защищать притащился аж ко мне в офис. Только скандалов перед сделкой не хватало. Прорвался буквально с боем. Он в ярости пришел разбираться. Значит, вышла статья. Почему мне Катюха не сказала? Я бы хоть слова «благодарности» бывшему лучшему другу подготовил и себя заодно морально. Ну вот, придется действовать по ситуации.

Я глянул на часы. Сделка через час. Значит, через тридцать минут Филюнчик покинет стены моей конторы. Без разницы как. Он мне все равно больше не друг. Пусть охрана на крайняк выпроваживает его со всеми почестями за шкирку.

— Кирилл Сергеевич, простите ради Бога. — начала извиняться секретарша и схватила Филю за руку. — Уходите немедленно, Кирилл Сергеевич сейчас не принимает!

— Рита, все в порядке. Данное поведение подстать уровню нашего гостя. — начал я, облокотившись на спинку кресла. — Оставьте нас. Через полчаса вызовите охрану, если Филипп не уйдет сам.

— Слушаюсь. — Рита кивнула и в страхе попасть под мою горячую руку увольнения убежала, захлопнув дверь.

Филя швырнул мне на стол газету, оперевшись о столешницу двумя руками, чтобы внимательно посмотреть в мои глаза. А я что? Правильно, я ничего: чист и невинен. И за что этот лох на меня взъелся? Собственно, мой взгляд говорил сам за себя. Я не при делах, друг мой. Осталось только похлопать глазками.

— Я тебя внимательно слушаю. — совершенно спокойно выдал я, сложив руки на груди.

— Зачем ты наговорил всякую ересь о моей жене? — Филя неистово затыкал в газету указательным пальцем.

— А зачем твоя жена столкнула нас с Олегом? — все еще сохранял невозмутимость я.

— Маша никого не сталкивала! Лера сама виновата в том, что попалась. — начал катить бочку на мою жену Филя.

— Ты никогда не задумывался, кто отправил мне эти фотографии? — мне было абсолютно плевать, как громко орет Филипп. — Или почему я пришел к вам без Леры?

— Ты пришел к нам один, потому что Лера нашла повод, чтобы убежать на свидание к Олегу. А фотографии тебе отправил… — глаза Фили забегали по окну за моей спиной.

— Ну? Кто? — подтолкнул этого глупца я.

— Не знаю я! Факт есть факт! Твоя жена тебе изменила! — огрызнулся Филя и ткнул на сей раз в меня пальцем. — Я сейчас же звоню газетчикам, и ты даешь опровержение!

— Правда глаза колит, Филя? — мой голос был холоден, а взгляд — безжалостен.

— Скорее это тебе правда глаза колит. — отмахнулся Филипп, встав в позу. — Я не сдвинусь с это места, пока ты не извинишься.

— Не собираюсь. — я тяжело вздохнул и решил пойти с козырей. — Ты сам признал факт того, что не знаешь, кто отправил мне фотографии. Я отвечу на твой вопрос. Это была Тина. Они сговорились с твоей женушкой, чтобы подставить мою Леру.

— Врешь. — огрызнулся Филя. — Ты прекрасно знаешь, что Маша на такое не способна.

— Не способна? Ты правда в это веришь? Как она обращается с тобой? Как с Яриком? Если бы она не держала тебя у себя под каблуком, то была бы такой же «ласковой кошечкой», как Тина. Разуй глаза, дебил. Нас обоих облапошили, развели как последних, а ты все еще защищаешь эту лживую суку. — я говорил предельно откровенно, не стесняясь цензуры.

— Забери свои слова обратно. Ты все равно один. Какая тебе разница? На кону стоит моя семья. — Филя звучал несколько неуверенно, но решительно в части своих намерений заставить меня извиниться.

— Кто вернет мне Леру? Кто принесет ей извинения, которых она объективно заслуживает? — слова Фили взбесили меня так сильно, что на моей шее напряглись жилы. — Мне нет дела до тебя, так что разбирайся с Машей, как хочешь, но у меня была семья, которая оказалась намного лучше твоей. Верни мне мою прежнюю счастливую жизнь!

Я долбанул со всей дури по столу двумя кулаками, которые успел хорошо накачать в зале. Стол еле-еле вынес всю тяжесть моего морального состояния. Правда, столешница захрустела под моим натиском. Подскочил даже компьютер. Папки документов попадали вниз. Рассыпался стакан с ручками. Моей ярости не было конца. Это нонсенс! Городить такой бред мне в лицо. Все эти годы я уважал семью Фили и Маши и наивно думал, что мой лучший друг раньше относился к нам с Лерой так же. Я, что, слишком многого прошу? Просто извиниться! Сказать правду! Сказать, что моя милая Лера не виновата. Я уже взял на себя ответственность за все свои злодеяния и покаялся перед журналисткой. За столько лет нашей с Филей дружбы я считал, что мы ставим баб на второе место. Наше трио мушкетеров, видимо, больше не трио.

Что я получил в итоге? Моя жизнь в руинах. Лера убежала от меня в Лондон и больше не хочет иметь со мной ничего общего. Я вынужден быть один — вдали от своей прекрасной Зайки. Как оказалось, для счастья мне нужна только моя жена. С ней хорошо даже в шалаше. Даже если я все потеряю, Лера пойдет за мной, как жена декабриста. Ох, уже не пойдет. Она смотреть-то на меня не может. Вон, уже какой-то американец пытается меня подвинуть с моего насиженного за три года места. Обойдется, русские не сдается. Жаль, что он не немец. Было бы более символично, что ли.

Какое-то время Филипп стоял, засунув язык в одно место. Он и в детстве всегда себя так вел: прыгал в кусты, когда пахло жаренным, или прятался за наши с Олегом спины. Не бейте бедного очкарика! Пусть он хоть от астмы при мне задохнется, я не побегу его спасать. Попросить Риту вызвать скорую — это максимум. Понятия не имею, каким сердитым и мрачным сейчас было мое лицо, но Филюнчик едва ли не наложил в штанишки.

— Ты… Как ты можешь. — Филипп шипел на меня, как крыса из-под канализационного люка.