Дело не в Шведове, папе или Ирине. Дело в моем окружении в целом. Выходя замуж, мне казалось, что отныне ничто и никто меня не удержит дома. На миг я даже была готова отказаться от своего будущего ради семьи и рождения ребенка. Стать домохозяйкой? Наседкой, которая высиживает дома птенцов? Сейчас я понимаю, что в один прекрасный день меня бы сломал такой образ жизни. В итоге прошлую Леру уничтожил Кирилл, но вместе с ней исчезли все барьеры, которые сдерживали меня. Я хотела быть свободной. Долгожданная свобода в моих руках. Я хотела заводить новые знакомства. Мой телефон переполнен контактами. Я хотела увидеть этот огромный мир. С каждой новой командировкой мой кругозор расширяется. С самого начала я хотела, чтобы весь мир узнал обо мне. Тем не менее, одновременно боялась, что меня и моего потенциала не хватит, чтобы воплотить мои мечты в жизнь. Хм, хватило.

А как же Соня? У меня есть дочь. Я говорю так, будто я совсем забыла о родном ребенке. Не забыла. Я пытаюсь сделать так, чтобы она росла счастливой. Это сложно с моими амбициями, поэтому я не самый лучший родитель. Не такая, как моя мама, которая бросила карьеру, семью и Лондон. Она оборвала все связи с Англией ради меня и моего отца. И как все обернулось? Мама умерла в расцвете лет. Мне даже не спросить у нее: не сожалела ли она о своем выборе. Вдруг, умирая, она поняла, что все это было зря? Я больше всего боюсь повторить мамину судьбу. Поэтому я пообещала себе прожить жизнь на полную катушку, чтобы не сожалеть никогда. Думаете, я не понимаю, что для Сони нужна норная, нормальная семья? Понимаю и пытаюсь дать своему ребенку теплый дом, какой был у меня до маминого ухода из этого мира.

Для своей дочери я пытаюсь быть не только мамой, но и другом, которому не страшно открыться. Я пытаюсь не перекладывать на ребенка все свои не сбывшиеся детские мечты. У нас дома свобода слова. Пусть Соня сама решает, хочется ли ей обливать комнату наклейками или нет. Безусловно её нужно контролировать, но каждый понимает слово «контроль» по-разному. Имея дружеские отношения, за ребенком легче приглядывать. Надеюсь, мы с можем избежать конфликта, который был у нас с отцом.

Мое выступление закончилось. Зал зааплодировал мне. Только сейчас я заметила камеры. Кажется, я засвечусь на весь Интернет. Хорошо это или плохо пока не понятно. Я поблагодарила зрителей, поотвечала на вопросы и ушла, вернувшись обратно в зрительный зал. Был ли это мой дипломатический дебют или, наоборот, фиаско, узнаем на банкете этим вечером.

Основные мероприятия в конференц-зале закончилось достаточно поздно. У меня не оставалось времени, чтобы подготовиться к банкету. Я бегала по номеру в попытке собраться. Когда мои руки дошли до чемодана с одеждой, я погрузилась в недоумение. Черт, кто положил мне это платье? В футляре лежало шелковое платье, которое я купила по глупости. У меня белье-то под него есть?

А? Почему по глупости? Ну, это случилось, когда я только родила Соню и была, мягко скажем, не довольна своей фигурой после беременности: расжиревшие живот и бока, краснющие растяжки и обвисшая из-за пришедшего молока грудь. В общей сложности я поправилась почти на двадцать пять килограмм. Адская смесь. Говорила мне Милена не есть как ни в себя, но зачем слушать умных людей? Я была недовольна сама собой, не могла спокойно на себя смотреть. Как-то прогуливалась я, значит, расстроенная с Соней в коляске по торговому центу и увидела в новомодном бутике дорогущее платье из натурального шелка. Ой, влюбилась я в эту вещицу с первого взгляда и пообещал себе, что похудею. Около двух тысяч евро за это платье отвалила. Сами понимаете, шелковая ткань обтягивает все «изъяны» фигуры. Вот я и решила, что нацеплю его только тогда, когда у меня будет идеально плоский живот и подтянутые бочка. Так и не надела. Берегла.

Кто закинул мне это платье в чемодан? Если это была Даша, по приезде я придушу её. Как предусмотрительно, она положила белое кружевное белье. Я-таки надела платье. Оно было в пол. Шелк и мелкие паетки переливались, попади на них свет. Тонкие лямки и ткань подчеркнули мою маленькую, многострадальную грудь, которая так и не оправилась после восьми с половиной месяцев кормления Сони. Спасает ситуацию только хорошее нижнее белье. По идее я могла бы вставить себе силиконовые импланты, но мысль о непонятной штуке внутри моей «боевой подруги» меня определенно отталкивает.

Я осмотрела свое отражение в зеркале. Мда, в таком виде я бы точно выперлась куда-нибудь со Шведовым под ручку, сейчас — нет. Он любил «такое». Собственно, потом этот козел с меня бы его и снял тем же вечером. Так, стоп. У меня есть выбор? Правильно, его тоже нет. Вы не подумайте, я не выгляжу плохо. Просто перестала наряжаться в красивые платья. Не говоря уже о том, что я больше не трачу деньги на шмотки для себя. Так, донашиваю то, что есть в шкафу. В основном я покупаю много милейшей деткой одежды Соне. Обычно меня одевает Милена, когда приезжает в Лондон. Видите ли, ей больно на меня смотреть в старомодном барахле из шкафчика. Вот так и живу.

Надев каблуки к платью, я взяла в руки небольшой бежевый клатч и пошла отбывать свое дипломатическое наказание в банкетном зале. За мной приехала машина и отвезла к месту назначения. Людей было слишком много. Я вначале растерялась, зато потом даже вошла во вкус. Банкетный зал какого-то дорогущего ресторана оказался шикарным местом с изысканной музыкой и спокойной атмосферой. Официанты разносили алкоголь и закуски, пока приглашенные гости сбивались кучками по интересам. Я же не увидела ни одного знакомого лица. Из приличия я взяла бокал шампанского и встала у окна. Признаться, на приеме такого масштаба я впервые. Хм, надеюсь, я и дальше смогу посещать подобного рода мероприятия. Я откровенно кайфовала, когда со мной разговаривала дипломатическая элита, ведь они знают свое дело. Не скажу, что зазналась из-за оказанного внимания, но это прекрасный опыт.

— Валери, где-то я Вас видел. Вы мне точно кого-то напоминаете. — сказал мужчина во фраке, служивший при французском посольстве в высших чинах.

— Верно, Вы похожи на… — женщина в накидке из шкурки лисицы посмотрела на меня в попытке вспомнить. — Вы говорили, что из России?

— Ваши родственники не служат в Министерстве Иностранных Дел? — русский мужчина из Франции продолжал вспоминать.

— Да, верно, мой папа служит в Министерстве в команде министра. — без фамилий согласилась я.

— Папа? — женщина окинула меня внимательным взглядом. — Не дочь ли Вы Андрея Розова?

— Да, все верно. — кивнула я, чуть смутившись.

— Почему же Вы сразу не сказали? — мужчина оказался приятно удивлен.

— Простите, но я не люблю выгораживать себе за счет достижений моего отца. — честно отрезала я, понимая, что сейчас кто-нибудь вспомнит о моем неудавшемся браке.

— Не удивлен, что у такого вдающегося человека, как Ваш отец, такая талантливая дочь. Повторюсь, Вы блестяще выступили. — французское Посольство раскланялось в комплиментах.

— Передавайте папе «привет» от коллег из Польши. — женщина с лисичкой решила поймать меня на лести.

— Непременно. — кивнула я и поняла, что пора уходить. — Прошу меня простить.

Время, Лера, время. Уже дело к двенадцати. Регистрация-то открыта. Переодеваемся. Хватаем чемодан и бежим. Так как мой самолет сегодня ночью, мне нужно покинуть прием раньше, чем он должен закончится. Я выполнила свою миссию. Плюс, меня дома ждет ребенок. Я обещала Соне, что это всего на пару дней, поэтому пора ехать в Лондон. Нужно успеть на сегодняшний рейс, чтобы завтра утром быть в «Хитроу». Такое чувство, что по мне проехался трактор. Я устала. Конференция и прием высосали все мои физические и моральные силы. Нелегкая это работа — быть дипломатом.

Я проносилась по залу так быстро, как только могла на высоченных каблуках. Не знаю, каким образом Золушка неслась от Принца на своих этих хрустальных ходулях, но я едва ли не сломала себе что-нибудь. И, нет, я не убегала ни от кого. Я просто опаздывала на один такой маленький самолетик, который увез бы меня к себе домой. Как вдруг меня окликают.