Он это серьёзно? Или он не видит, в каком я состоянии и что со мной сейчас творится? Причём творится до такой степени, что у меня невольно пропадает дар речи от его последних слов, из-за чего я тупо молчу, не в состоянии проронить ни звука. Тем более, когда наблюдаю за тем, как он ко мне приближается, как на меня смотрит и как опять накрывает своей токсичной близостью.

– Ты же, надеюсь, не рассчитывала на один лишь короткий вечер? Поскольку платить такие деньги за весьма сомнительное удовольствие лишать кого-то девственности – это не в моих привычках, девочка. И я тебе уже говорил об этом раньше. О том, что тебе придётся расплачиваться со мной далеко не одной дефлорацией.

– Даже если… предстоящая операция с моей мамой вдруг пройдёт неуспешно? – в этот раз у меня всё же получилось выдавить что-то близкое к осмысленной фразе, пока я во все глаза смотрела на абсолютно апатичного Стаффорда.

– Конечно, я тебе предоставлю какое-то время на то, чтобы прийти в себя и всё такое. – он снова остановился передо мной почти впритык, рассматривая моё лицо поверхностным, но всё равно прекрасно осязаемым взглядом, вдруг приподняв свободную руку и как бы невзначай «поправив» мне прядь волос у скулы и шеи. И, само собой, задевая мою кожу «обжигающими» прикосновениями, от которых я то и дело (не специально!) вздрагивала.

– Но сейчас же все пока живы и полны светлых надежд, не так ли? И будет всё-таки лучше, если ты попытаешься в самое ближайшее время очистить свою очаровательную головку от всяческих нехороших и мешающих нам обоим мыслей. К тому же, когда твой ротик был занят моим членом – ты мне нравилась в данном образе куда больше. Особенно, когда твои глазки пылали далеко не наигранной страстью. Выпей и сделай всё от тебя возможное, чтобы перенастроиться на более приятную для нас волну. Я хоть и начал уже заводиться, но, если ты ничего не будешь делать со своей стороны, боюсь, тебе не удастся в этот раз избежать последствий моего разочарования.

И перед тем, как вручить в мои дрожащие руки принесённый мне бокал с алкоголем, Рейнальд вдруг нагнулся к моему уху, приблизившись ко мне губами по максимуму, из которых мне под череп начали просачиваться более звучные и пробирающие до мозга костей обжигающие слова.

– Я собираюсь провести этот вечер, как это сейчас модно говорить, на максималках. И ты должна этому соответствовать. Тем более, что ты прекрасно умеешь справляться с подобными задачами. Поэтому, постарайся избавиться от всего ненужного и дай мне то, зачем я тебя на самом деле сегодня выкупил. Заведи меня, девочка. Ты даже представить себе не можешь, каким я бываю благодарным, когда мои желания выполняют как я того и жду…

Я бы наверное всё сейчас отдала только за то, лишь бы не чувствовать, чем меня накрыло в эти мгновения. Точнее, накрыло с головы до ног радиационной близостью мужчины, от которой, под гулкие удары моего неуёмного сердца, меня обдавало внутренним жаром снова и снова. И теперь из-за очередной мощной волны, я не могла не ощутить, как потвердели мои соски, а в ладонях и на кончиках пальцев будто вспыхнуло острое покалывание, тут же отразившееся ответной вспышкой внизу живота. А ведь я даже ещё ничего не пила!

Правда, последнее мне всё равно пришлось сделать. Поскольку Стаффорд всё-таки отстранился от меня и заставил перед своим последующим шагом забрать у него бокал.

– Давай, не стесняйся. Можно одним залпом. Как правило, при больших стрессах алкоголь действует не сразу. Но будем надеяться, он подействует на тебя хоть насколько-то.

Легко ему говорить выпить одним залпом. В меня сейчас и вода едва ли пойдёт. Но, видимо, он всё рассчитал заранее и даже тот момент, когда принялся очень и очень неспешно расстёгивать на себе пиджак, а потом также лениво и естественно стягивать его узкие рукава со своих мускулистых рук.

Я и представить себе не могла, чтобы пиджаки настолько скрадывали истинные объёмы мужской фигуры. Когда Рейнальд остался в рубашке и брюках, я даже сперва не поверила собственным глазам. Будто он стал шире в плечах и едва не буквально из-за оптической иллюзии увеличился в размерах.

– Пей, Дейзи. Не стой столбом. – небрежным движением руки мужчина откинул снятый пиджак на один из ближайших к нам диванов, потянувшись вскоре обоими ладонями к атласному галстуку.

Кажется, только теперь я поняла, зачем он вообще начал раздеваться, кое-как очнувшись и, без особого рвения, подняв бокал к губам. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, а потом задержать дыхание (чтобы не зажимать нос) перед тем как выполнить требование Стаффорда и за несколько глотков выпить всё содержание стакана.

– Умница. – после чего услышать довольное заключение моему действию, а потом и увидеть, как Рейнальд снова ко мне подходит. Но перед тем, как забрать из моих рук бокал, по-быстрому нагибается к полу, чтобы подхватить валявшуюся неподалёку от моих ног сумочку.

Похоже, алкоголь уже начал действовать, проложив по пищеводу к желудку жгучую дорожку и уже через несколько секунд усилив подкожный жар до резкого выброса болезненной испарины. А затем ударив в голову, в аккурат в тот момент, когда Стаффорд снова выпрямился передо мной во весь свой внушительный рост и забрал из моих неслушающихся пальцев пустой бокал.

– Можешь на время прислониться к стеклу, если тяжело стоять на ногах…

Даже не знаю, зачем он мне об этом сказал, будто сделал милостивое одолжение. Но, в отличие от него, я так и не решилась сдвинуться с места, наблюдая, как мужчина снова ненадолго от меня отходит, но только для того, чтобы отложить мешающие ему в руках вещи на один из ламповых столиков у дивана.

– Учти, милая. Я не привык видеть в своей постели неподвижных и ничего не делающих кукол. И я не получаю кайфа, когда лишаю подобных неумех девственности. Считай, ты редкое исключение из правил, поскольку тебя не надо учить, как вести себя с мужчинами. И ты определённо в курсе того, что им нужно в постели. Но и, само собой, то, что ты сумела при подобных навыках сохранить физическую невинность, тоже в своём роде неплохой бонус. Недаром право первой ночи использовалось в своё время не просто так, даже если оно не гарантировало зачатия ребёнка.

Я перестала понимать значение слов Стаффорда уже где-то после первых его фраз. Как раз тогда, когда он снова ко мне подошёл и снова перегородил собой едва не всё зримое пространство огромной комнаты. После чего меня уже в который раз обдало горячей волной с кратковременным помутнением рассудка и потянуло сжать со всей дури кулачки, чтобы хоть как-то заглушить усилившееся в ладонях покалывание.

– Так уж и быть… – казалось, он не просто заглянул в мои глаза, а это меня окунуло головой в чёрную синеву его губительных очей, из которой даже при всём своём желании едва ли теперь всплывёшь и спасёшься. – Сегодня я побуду немного джентльменом, раз уж ты не в состоянии даже на ногах твёрдо стоять. Развернись ко мне спиной. Можешь даже упереться ладонями о стекло. С утра горничная его протрёт.

Зачем он сказал про горничную, я тоже так и не пойму. К тому же я не сразу вникну в его приказ повернуться к нему спиной. Скорее, это сделаю на подсознательных импульсах, чем на осознанных, как и прижмусь интуитивно ладонями к толстому стеклу, как только пол подо мной снова дрогнет, а перед глазами откроется бескрайняя панорама предночного Сан-Франциско. Но я при этом всё равно буду цепляться мысленно и физически за близость Стаффорда, стоявшего за моей спиной. За его голос, за исходящее от него тепло… За его руки, которые без какого-либо смущения и очень даже уверенно коснутся моих волос и лопаток, отводя мне за плечо мешающие пряди, и заставляя меня раз за разом вздрагивать при каждом мягком соприкосновении его пальцев и моей кожи.

А когда он начнёт расстегивать молнию на платье, я и вовсе перестану дышать, невольно вспоминая, как он впервые меня трогал и ласкал, и как… мне тогда это нравилось. И сейчас тоже… Наверное, виною всему был выпитый мною коньяк, так скоро ударивший в голову и разлившийся по телу быстро расслабляющим жаром. Но без близости Рейнальда данный эффект едва ли был настолько убийственным. Как и без голоса мужчины и всего того, что он со мной делал.