Не видать конца и края -

Только синь сосёт глаза.

Прямо напротив дома возвышалась Константиновская церковь. Сюда богомольная бабка водила маленького Сергея молиться «кроткому Спасу». Мальчик был впечатлительный. Он с робостью и страхом косился на расписанные богомазами своды, откуда величественно взирали на него царственно равнодушные лики христианских святых.

Воспитывался Есенин у своего деда по матери, у которого было трое взрослых сыновей. «Дядья мои, — вспоминает поэт, — были ребята озорные и отчаянные. Трёх с половиной лет они посадили меня на лошадь без седла и сразу пустили в галоп. Я помню, что очумел и очень крепко держался за холку. Потом меня учили плавать. Один дядя (дядя Саша) брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня бельё и, как щенка, бросал в воду. Я неумело и испуганно плескал руками, и, пока не захлёбывался, он все кричал: «Эх! Стерва! Ну куда ты годишься?..» После, лет восьми, другому дяде я часто заменял охотничью собаку, плавал по озёрам за подстреленными утками».

Потом он скажет о своём детстве:

Худощавый и низкорослый,

Средь мальчишек всегда герой,

Часто, часто с разбитым носом

Приходил я к себе домой.

Позже, когда подрос, взрослые стали брать его за Оку–на сенокос. Потом–ночное, рыбалки на старицах и озёрах. Бывало, целыми днями вместе со своими сверстниками мальчик пропадал в заокских лугах.

Хотя Константинове и находится в стороне от нашего туристского маршрута, но съездить туда стоит обязательно (для туристов, которые хотели бы более обстоятельно познакомиться с есенинскими местами и совершить путешествие на родину поэта, рекомендуется десятидневный плановый маршрут № 158, который начинается в Солотче). Когда идёшь по этому старинному русскому селу, то какое–то острое, щемящее чувство охватывает тебя. Широкая улица, яблоневые сады у палисадников, полуразвалившаяся церковка на берегу Оки и маленький скромный домик со старым тополем, посаженным Есениным у плетня.

Эта улица мне знакома,

И знаком этот низенький дом.

Проводов голубая солома

Опрокинулась над окном.

Вижу сад в голубых накрапах,

Тихо август прилёг ко плетню.

Держат липы в зелёных лапах

Птичий гомон и щебетню…

Этот маленький домик давно уже стал местом паломничества туристов и любителей поэзии. Сейчас в нем мемориальный дом–музей Есенина, филиал Рязанского краеведческого музея. Сюда едут со всех концов России и даже из–за границы, идут пешком, чтобы посмотреть на эти священные для каждого из нас места, где родился один из самых тонких и лирических русских поэтов.

Сестры Есенина, Екатерина и Александра, бережно хранили все эти годы семейные реликвии, которые сейчас экспонируются в музее: деревянный сундучок, где будущий поэт держал свои книги и юношеские стихи, старое зеркало, обеденный стол, стулья… Обычная утварь крестьянской семьи того времени. В саду за домом — маленький амбар с одинокой яблонькой у двери и крохотная избушка, крытая соломой. Здесь во время своих приездов в родное село жил поэт и писал стихи.

Чтобы лучше почувствовать Есенина, надо посидеть на крутом косогоре над Окой, подышать свежим воздухом, пахнущим сеном и яблоками, половить рыбу с артелью рыбаков, походить по земле, по которой ходил поэт. И тогда понимаешь, откуда и эта широта, и эта поэтичность, и эта глубокая затаённая грусть в есенинских стихах, откуда эта беззаветная любовь к родному краю, которая всю жизнь его «томила, мучила и жгла».

Край любимый! Сердцу снятся

Скирды солнца в водах лонных.

Я хотел бы затеряться

В зеленях твоих стозвонных.

Русская природа, традиции устной народной поэзии, любовь к родине–вот что питало творчество Есенина. Он, как никто, умел чувствовать и передавать красоту нашей природы, раскрывать её душу и поэзию, учить нас великой любви к родине. Где бы он ни был, что бы ни делал, его помыслы были о милой и близкой его сердцу Руси. И всю–то земную красоту он мерил тоже на свой, на рязанский аршин:

Потому, что я с севера, что ли,

Что луна там огромней в сто раз,

Как бы ни был красив Шираз,

Он не лучше рязанских раздолий.

Когда Есенин окончил Константиновское училище, дед настоял на том, чтобы его внук продолжил учёбу. Его мечтой было сделать из Сергея сельского учителя. Ближайшая учительская школа была в Спас–Клепиках, куда константиновские крестьяне часто ездили на ярмарки. Вот в этот маленький городок и отправили на учёбу будущего поэта.

В Клепиках многое связано с Есениным. Здесь он три года учился в местной церковно–учительской школе. Здесь впервые начал писать стихи и «почувствовал» себя поэтом. Отсюда никому не ведомым крестьянским пареньком приехал в Москву, удивив всех своим изумительным поэтическим талантом.

Здание церковно–учительской школы сохранилось до наших дней. Сейчас в нем находится школа–интернат. Она стоит на окраине Клепиков, рядом со средней школой. У входа — небольшая мраморная табличка со скромной надписью: «Здесь с 1909 по 1912 гг. учился известный советский поэт Сергей Александрович Есенин».

Помню, как несколько лет назад мы в первый раз побывали в этих местах. К своему знатному земляку здесь относятся с большим уважением, и поэтому едва мы переступили через порог школы, возле нас тотчас же появился добровольный экскурсовод.

— Здесь они учились, там были спальни, — охотно объяснил он.

— А в какой комнате жил Есенин? — спросили мы. Экскурсовод–парень с копной белобрысых «есенинских» волос — мнётся.

— Не знаю. Об этом лучше Григория Львовича Черняева спросите. Он ведь вместе с Есениным в этой школе учился. Он–то уж наверняка знает.

Вот уж чего мы не ожидали–так это встречи с однокашником самого Есенина. Мы знали, что на родине Есенина — в селе Константиново — живёт немало людей, которые помнили его ещё по детским годам. Но встреча в Клепиках со сверстником Есенина, вместе с ним сидевшим чуть ли не за одной партой, была неожиданной.

Григория Львовича мы застали в парикмахерской где он работал много лет. Как и всем одногодкам Есенина, ему было далеко за шестьдесят. Широкое открытое лицо, добрые, немного грустные глаза, высокий лоб обрамлённый редкими седыми волосами, делали его похожим на старого сельского учителя. Говорил он спокойно, мягко, не спеша, точно объяснял урок своим ученикам.

— Какой он был? Да такой же, как все, — весёлый шустрый, непоседливый. Любил шутку и озорство и был коноводом среди ребят.

В свободное от учёбы время ученики Клепиковской школы убегали на речку или на глухие лесные озера, где «выткался алый свет зари», ходили в ночное, катались на коньках по закованной в ледяной панцирь Пре или бродили по знаменитым мещерским мшарам… Рыбалки, ночное, сенокос, споры у костра — вот в таком близком общении с природой и мужал талант Сергея Есенина — будущего певца волшебной страны берёзового ситца.

Ещё в Москве, перечитывая Есенина, мы задавали себе вопрос: и как это простой рязанский парень, к тому же окончивший всего три класса учительской школы, приехав в город из глухого медвежьего угла, вдруг стал сочинять такие удивительные, музыкальные стихи? И откуда взялись слова у неискушённого в литературе и поэтическом искусстве рязанского паренька?