После завершающего аккорда, он вдруг осознал, что в его голове до сих пор звучит основная тема, пока неизвестной ему мелодии. Подсветив телефоном, он бросился записывать её основу на нотный стан карандашом. Внутреннее возбуждение подгоняло пальцы, и выходило немного неуклюже, но он успевал переносить на бумагу вместе с нотами главную эмоцию. Закончив, он выдохнул, и опустил голову, касаясь лбом клавиш рояля. На продолжение сил не осталось, и Люк решил, что это тоже результат. Собираясь в темноте, он не заметил, как на пол упал верхний нотный лист.

Жан медленно поднимался вверх, гадая, ждёт ли его Ровер. В его руках был пакет с кошачьим туалетом, опилками, и порцией консервов, которые тот одобрил утром.

- Я дома! – крикнул парень. Он всегда мечтал сказать эту фразу, и вот, наконец, возможность представилась. В ответ не последовало ничего.

«Ну что же, я сам дал ему выбор, и кажется, он его сделал» - грустно заключил юноша. После тёплого душа слегка разочарованный, он завалился спать.

Глава 2

До зала Дюпон доехал только к вечеру. Утром его всё же выловил директор консерватории, и велел забрать свою заслуженную награду, приложив сверху кипу поручений. Пришлось немного попотеть, рассказывая свежим студентам всякую чушь о предстоящем обучении, и наглядно демонстрировать, что их ждёт по итогу прилежной учёбы. Казалось бы, пустяки, но они отобрали у него целый день.

Отпустив, водителя, парень поспешил подняться наверх, и наконец, сесть за инструмент. В зале было жутко темно, но это его вполне устраивало. В темноте обострялся слух, и яркими становились, те детали, что могли пройти незамеченными мимо отвлечённого взгляда. А в них то, как считал Анри, и есть вся прелесть. Парень был убеждён, что всё решают именно детали, поэтому в своих сочинительствах он уделял им много внимания.

Включив в телефоне фонарик, он аккуратно сел за рояль. Его внимание привлёк ярко белый нотный лист, лежавший под инструментом. Он нагнулся и поднял бумагу. Луч света скользил по строчкам, и глаза парня всё больше загорались.

- Ну и почерк у тебя, кто бы ты ни был, - задумчиво произнёс он, - но если наяву это звучит также красиво, как и в моей голове, то вы, мсье, талант. А может это даже девушка?

Анри пристроил телефон так, чтобы он мог освещать ноты, и с нескрываемым любопытством, стал воплощать записанное в жизнь. Он так увлёкся мелодией, что позволил себе внести кое-какие коррективы в нотах, написав через чёрточку ещё по паре иных решений над некоторыми тактами. Парень писал ручкой с зелёными чернилами, это была какая-то необъяснимая прихоть. Если цвет чернил был другим, он чувствовал себя не свободно, и это здорово мешало соображать. Анри проявил всё своё умение и талант, отдаваясь этой работе полностью. Он благополучно забыл зачем сюда пришёл, и совсем потерялся во времени.

- Мсье! - окликнул его ночной сторож, - мне пора закрывать.

- Конечно. Уже ухожу, - отозвался парень, и оставил записи под коробкой с педалями, свернув листок в двое. Только кончик бумаги с первым тактом торчал наружу. Он рассудил так: если хозяин нот вернётся за ними, то будет внимательно искать, и обязательно найдёт. Ну а если здесь будет кто-то посторонний, то просто не обратит внимания.

Анри воспринял этот вечер как увлекательное приключение. То, что он прикоснулся к чужому творению тайно, добавляло острых ощущений. Парень совсем не подумал, что хозяином мелодии может оказаться любой из его конкурентов. И он своею рукой сделал ему только что щедрый подарок. Дюпон просто насладился процессом.

Среди ночи Жана разбудил скрежет. Спросонья он не мог понять, где находится. Немного придя в себя, он прислушался. Звуки исходили со стороны окна. «Ровер!» - его вдруг осенило. Он мигом подбежал к окну, и распахнул его. Вместе с котёнком внутрь проникла ночная прохлада.

- Прости, малыш. Ты замёрз? – его и правда потряхивало.

- Прости, что закрыл окно. Прости, что не поверил в тебя.

Он завернул малыша в одеяло и прижал к себе. Потянулся поцеловать его славный носик, но вдруг отстранился.

- И чем это от тебя так воняет?

Присмотревшись, он заметил паутину на усах.

- Приятель, да тебя срочно нужно мыть. А шампунь я тебе так и не купил. Не подумал. Ничего, для начала и мой сойдёт.

Как оказалось, Ровер совсем не боялся воды, и пока парень аккуратно пытался его намылить, тот спешил подставить язык под струю. Это здорово усложняло задачу. В итоге не только Ровер блестел чистотой, но и Жан вымок по самые пятки.

- Вот теперь можно и целоваться, - довольно заметил парень, и чмокнул любимый розовый носик. Спать друзья легли вместе. Ровер устроился у Жана над головой, и долго не давал уснуть своим урчанием. «Вот она, цена дружбы» - зевая, размышлял Жан.

Ксавье всё больше охватывало беспокойство. Он корил себя за то, что был не внимателен, и потерял самый ценный кусок мелодии. Парень буквально бежал по ступенькам наверх, в надежде, что вечером никто не пользовался залом, и что наводя чистоту лист не отправили в мусорную корзину. Восстановить всё, что там было написано уже невозможно. Ведь это было особое состояние, и повторить детали немыслимо.

Он широко распахнул двери, и вбежал внутрь. Люк обвёл зал беглым взглядом, но ничего не нашёл. Тогда парень опустился на колени у рояля, и вдруг заметил уголок бумаги со своим почерком. Его охватило ликование, это было сродни победе. Кровь снова прилила к щекам, стирая бледность с довольного лица. Но тут же он задался вопросом, почему лист свёрнут? Развернув его, парень замер в недоумении. Красивым и разборчивым почерком, Люку были предложены варианты развития главной мысли. Не задумываясь, парень сел за инструмент, и опробовал всё, что там было написано. Тут же карандашом отметил места, что и правда стали уместными, и дополнил их новыми красками. Вся картина сложилась воедино, и Люк не верил своим ушам. Звучало нечто чувственное и страстное, такое близкое, но одновременно неизведанное. Не вложив души, такого эффекта нельзя было добиться, применяя только сухую теорию построения гармоний.

- Господи, это же огромный труд! Кто мог такое написать, вот так просто, настроившись на чужое вдохновение? Невероятно!

Люк пытался вернуться к выбору фестивальной программы, но все мысли парня занимал незнакомец, который так виртуозно подхватил его фантазию. Сама собой в голову пришла идея, попробовать ещё раз совместиться с загадочным гением. Люк набросал тему прелюдии, которую написал недавно, но не закончил, увлёкшись чем-то другим. Свернул ноты, и положил ровно туда, где ранее нашёл потерю. Только теперь, он оставил снаружи совсем маленький кусочек уголка. Его логика говорила следующее: если будут мыть полы, его не заметят, а незнакомец непременно пожелает убедиться, что я забрал свои ноты, и заглянет именно сюда.

После пробуждения, первым, что всплыло в сознании Дюпона, это большие карие глаза. Он был недоволен собой, ведь мог же прочитать имя того парня на кителе. Наверняка оно там было. Но пересаживаясь с кровати на автоматическую коляску, осознание того, что себя такого Анри не может предложить никому, давило нещадно.

Но когда парень принял душ, и встал на обе ноги, жизнь уже не казалась такой мрачной. Дюпон напомнил себе, что он всё-таки мужчина, и если есть что-то, чего он желает, то должен добиваться этого непременно.

- Я хочу посетить снова то кафе на Сан Луи, - обратился он к Фернану, сидя на заднем сидении автомобиля.

- Как? Неужели вы уже съели все три коробки? – удивлённо посмотрел на него мужчина.

- Хочу попробовать новый вкус, - соврал Анри, хотя была ли это ложь? Он и правда мечтал вдохнуть запах того парня, и попробовать на вкус его страсть. А вот о лакомстве Дюпон совсем забыл, так и не узнав вкуса дикой земляники с коньяком.

- Как скажете, - пожал плечами водитель, и завёл мотор.