- Нет, ваша милость, - де Ла Марш стиснул пальцами эфес меча. Новости с севера - из Антверпена.
У Аш вырвалось:
- Подкрепление?
А Флориан в ту же секунду спросила:
- Каким образом?
- Да, - смутилась Аш. - Не подумала. Чертовски хороший вопрос. Как проникли сюда новости, мессир? Лазутчик?
Бургундец чуть качнул головой. Отблеск света с начищенных лат ударил в глаза Аш. На миг ослепнув, она расслышала голос Ла Марша:
- Нет, не лазутчик. Вестника пропустили. Прислали в сопровождении визиготского герольда.
Флориан смотрела озадаченно, но Аш поняла сразу и почувствовала, как перевернулось что-то в животе.
- Давайте послушаем, - сказала она и, опомнившись, вопросительно покосилась на Флориан. Та кивнула и вдруг спросила:
- Плохие новости, да?
- Да уж, с хорошими гонца бы не пропустили. Единственный вопрос: насколько плохие?
Де Ла Марш громко крикнул, и два бургундца ввели третьего, а сами попятились за дверь. Аш не успела разобраться, что выражали их лица, но пальцы ее сами сжались в кулаки.
Вошедший, моргая, смотрел на Флору дель Гиз. Руками он придерживал на животе перекинутый через плечо мешок.
Де Ла Марш приблизился к вестнику и положил руку ему на плечо. Тот был без брони, а грязная ливрейная накидка, как заметила Аш, перепачкана кровью и следами засохшей рвоты. Герб совершенно незнакомый, если не считать косого андреевского креста Бургундии.
- Говори, - сказал Л а Марш.
Человек молчал. У него была светлая, прозрачная кожа и темные волосы. Черты обострились, то ли от голода, то ли от глубокой усталости.
- Тебя привели визиготы? - поторопила Флориан. Подождала ответа, потом прошла к возвышению и села на трон. - Как тебя зовут?
Оливер де Ла Марш сказал:
- Отвечай герцогине, мальчик.
И правда, мальчик, с высоты пяти десятков Ла Марша, сообразила Аш; а человек поднял голову и посмотрел сперва на женщину на троне, затем на женщину в броне - все без малейших признаков интереса.
"Дерьмово, - подумала Аш. - Ох, как дерьмово!"
- А надо, мессир? Я не хочу. Ни от кого нельзя такого требовать. Они прислали меня. Я не просил...
- Что они приказали тебе сказать? - Флориан подалась вперед, жадно глядя на гонца.
- Я был в бою? - он словно сам не уверен был в своих словах. - Давно, наверно недели две...
Аш решила было, что он смотрит только на Ла Марша, не Желая говорить с женщинами, но, перехватив его больной взгляд, поняла, что парень даже не замечает их.
- Все мертвы, - тупо проговорил он. - Не знаю, как шло сражение. Мы отбились в сторону. Я видел, как убили Гасельма и Арно. Все мое копье перебили. Мы налетели на них в темноте, но они не стали драться. Окружили... Когда рассвело, мы увидели вокруг их строй...
Аш, заметив, что Флориан собирается заговорить, предостерегающе подняла руку.
Солдат плотнее прижал к себе тяжелый узел - не суконный, мешок из гесенского полотна, разглядела Аш - и огляделся, окинув взглядом светлые стены зала и грязные следы своих сапог на выскобленных дубовых половицах. На столе стояло вино - гонец молча сглотнул, но не попросил пить.
- Все пропало, - сказал он. - Вся северная армия. Они окружили нас и погнали в Антверпен...
Аш поморщилась.
- Антверпен в руках готов? Дерьмо! Флориан остановила ее взмахом руки, склонилась к посланцу:
- И...
- Загнали на баржи.
В зале стало тихо. Аш озадаченно оглянулась на де Ла Марша. Рассказчик чуть не плакал.
- Никто не знал, что у них на уме. Они вытащили меня из толпы... я перепугался до полусмерти... - он помолчал, собравшись с силами, заговорил снова. - Я видел, как их гнали, подталкивая пиками. Всех загнали на борт. Всех - солдат, шлюх, кашеваров, долбаное командование... всех. Я не знал, что это значит, не знал, почему они оставили меня...
- Чтобы прислать сюда, - ответила Аш, скорее самой себе, но солдат с отвращением оглянулся на нее.
- Что ты понимаешь? - он покачал головой. - Баба, напялила латы... он снова взглянул на де Ла Марша. - А та, вторая, вправду герцогиня?
Де Ла Марш спокойно кивнул.
Человек продолжал.
- Они отчалили баржи. Без команды, просто оттолкнули и дали выплыть по течению из гавани. Потом раздалось оглушительное: "Пухх!" - он взмахнул руками. - И ближайший корабль разом вспыхнул. Они не дали им уйти. Обстреливали греческим огнем, а когда наши пытались спастись вплавь, расстреливали из арбалетов, как мишени. По всей гавани пылали факелы. Вода горела. Эта дрянь плавала поверх воды. И тела плавали. И горели.
Де Ла Марш провел рукой по лицу.
- Большинство погибло еще раньше, - рассказывал гонец. - Не знаю, сколько нас оставалось. Хватило, чтоб набить битком шесть или семь кораблей. Теперь никого не осталось. А меня они прислали с этим...
Он приподнял полотняный мешок.
- Покажи, - громко сказала Флориан.
Солдат присел и грязными пальцами принялся неловко распутывать завязанную горловину мешка. Ла Марш нагнулся к нему и перерезал завязки кинжалом. Человек поднял мешок за два нижних угла. На пол выкатился тяжелый округлый предмет.
- Ё.., - Флориан с ужасом уставилась на него.
Аш сглотнула, вдохнув знакомый запах падали, посмотрела на де Ла Марша. Солдат поднял грязный, сине-белый ком, развернув его к герцогине.
Его голос прозвучал совершенно бесстрастно:
- Это голова мессира Антони де ла Роша.
Глаза мертвого были затянуты пленкой и запали, как у начинающей гнить рыбы, цвета волос и бороды не разобрать под запекшейся кровью.
- Верно? - оглянулась на Ла Марша Аш.
Тот кивнул.
- Да. Я его знал. Хорошо знал. Мадам Флориан, быть может, вас лучше избавить от...
- Я врач. Продолжайте.
Гонец достал из мешка вторую, а затем и третью голову. Он касался их с какой-то нежностью, словно они еще могли ощутить его прикосновение. Обе головы принадлежали женщинам, у обеих были светлые волосы. На лицах - синие пятна, то ли следы синяков, то ли признаки разложения. Длинные волосы, свалявшиеся от крови и грязи, тяжело распластались по половицам.
Аш всмотрелась. Голову старшей женщины еще можно было опознать. "Последний раз я видела ее в этом дворце, в августе".
Так много зависело от этого, что Аш поймала себя на попытке увидеть другое лицо, лицо какой-нибудь простолюдинки, убитой и присланной в город, чтобы посеять в нем панику. Но черты были слишком знакомы. Она не могла не узнать в этой голове с бесцветными запавшими глазами женщину, которая так сурово отчитывала Джона де Вира, графа Оксфордского, супругу Карла, добродетельную Маргариту Бургундскую.
