Замок встретил меня чистотой и прохладой. После долгого отсутствия парадная зала поражала своей изысканной красотой. Солнечный свет преломлялся в цветных витражах на окнах, легкий сквозняк шевелил знамена и гербы, развешанные под потолком, мои предки величественно смотрели на со старинных портретов, расставленные по углам вазы из цветочного агата отражались в отполированном до блеска розовом гранитном полу. В парадной зале толпились подданные, их пестрая толпа возбужденно галдела вместо того, чтобы встречать своего Оверлорда с почтением.
‒ Приветствую всех! ‒ крикнул я. ‒ Что случилось за время моего отсутствия?
Войны давно отгремели, в Растаде царил мир, и ничего особо важного не могло случиться в моем ныне спокойном лордстве, разве что пучеглазы7 опять испортили урожай колокольчика Зойса. Зловредные твари наносили немалый урон плантациям с этим горным растением, которое мы поставляли в аптечные цеха Арденского королевства для производства различных эликсиров и притираний. Но пучеглазы подождут.
‒ Наберите мне ванну, ‒ приказал я.
Я стал подниматься наверх, в свои покои, мечтая поскорее снять пропыленную одежду и окунуться в прохладную ванну с минеральными пузырьками, но советники резво догнали меня на лестнице. Что-то все-таки случилось. Я устал с дороги и не стал читать их мысли, а велел докладывать.
Они заговорили, перебивая друг друга.
‒ Дракон, господин Оверлорд, в горах поселился дракон.
‒ Какой дракон, о чем вы? – я не понимал, что произошло. Драконы жили в Заброшенных землях, в Растаду они не залетали.
‒ Господин Оверлорд, на драконе прилетела девица, она назвалась Эления Туилиндо, ‒ четко сказал старый маршал.
‒ Звездная Ласточка? ‒ я подумал, не иначе как мои советники накурились дурман-травы.
Когда-то в детстве я слышал легенду о Звездной Ласточке, прибывшей на драконе, но давно позабыл об этом.
‒ Вы бредите? Вроде бы праздник Папоротниковой ночи давно прошел, ‒ я надеялся, что советники шутят.
‒ Господин Оверлорд, дракон и Звездная Ласточка поселились в предгорьях Тайде в большой пещере, ‒ продолжил рапортовать маршал.
‒ Дракон нанес разрушения? – я испугался и растерялся.
В горах Растады обитали скалистые крыланы, но драконов здесь не видели несколько веков. Я слышал, что король Альтанский держал в замке прирученного ящера. Но короля Альтана всегда окружали тайны и слухи.
‒ Дракон разоряет деревни? ‒ повторил я вопрос.
‒ Нет, господин Оверлорд, дракон небольшой и не слишком опасен, а вот девица при нем очень странная, ходит в мужской одежде, хорошо стреляет, не иначе как воительница. Как бы чего не случилось. Девица приходила в замок, говорила с господином Менфордом, ‒ заикаясь, бормотал мой секретарь.
Ванна отменялась. Я сбежал вниз, зачерпнул прохладной воды из фонтана на площади и умылся.
Мне вывели недовольно ворчавшего Мельда. Я успокоил тайри, пообещав ему мешок отборного овса по возвращению, и поскакал прочь из замка.
До Граппы, ближайшей деревни, раскинувшейся возле предгорья Тайде, около часа езды. Тайде – горы невысокие, все продырявлены пещерами и выработанными месторождениями растадиума8. Живописные склоны хребтов покрыты густыми горными лесами, в бывших выработках минералов синеют озера, леса чистые, полные дичи. Опасных тварей, кроме крылан, волков и рысей, не водится. Благодатный край, как и все мое лордство.
Тайри летел вперед черно-рыжей стрелой. Камешки стреляли из-под его копыт во все стороны, елки и сосны по обочине дороги слились в сплошную зеленую ленту. Иногда тайри забывал, что он приличный, прирученный конь и пролетал десяток медидоров. Лес поредел, сменился холмами, и передо мной появилась Граппа.
Большая горная деревня считалась экономически доходной. Граппа славилась садами вкуснейшей горной марилы и хорошими плантациями колокольчика Зойса. Деревня имела мельницу, сыроварню, на которой производили деликатесный овечий сыр Граппа, и пасеку, где собирали редчайший целебный лавандовый мед. Все это поставляли ко мне в замок и даже в богатые корчмы Ардена.
Я замедлил полет Мельда, чтобы не пугать селян, и медленно въехал на площадь в центре деревни. Селяне с опаской смотрели на тайри, но опомнились и встретили меня почтительными приветствиями, принесли воды, напиться и умыться. Рыжий конопатый староста – я вспомнил, что имя его Авенир, – низко кланялся, мял в руках шляпу, вежливо приглашал меня отдохнуть и отобедать, но мой вопрос: «Дракон?» привел его в возбуждение.
‒ Господин Оверлорд, ‒ бормотал он, ‒ не прогоняйте дракона, детишки его любят, а госпожа Туилиндо такая добрая, она нас лечит, она придумала, как избавиться от пучеглазов.
Я хотел поскорее увидеть эту девицу-воительницу, которая притащила в мою страну дракона и самовольно лечит моих людей, не имея на то разрешения. Я представил ядреную деваху с косой до пояса. Узнав, в какой пещере живет дракон, поспешил туда.
Мельд, выбивая пыль из-под копыт, несся по лесной, взбирающейся вверх дороге. До пещеры осталось несколько десятков медидоров, но Мельд заартачился, захрипел и категорически отказался скакать дальше.
«Дракона почуял», ‒ догадался я и спешился.
Оставив тайри в лесу, направился к пещерам. В лесу пахло хвоей и спелыми ягодами, белки скакали по веткам, они ничуть не боялись – видели, что в моих руках нет лука.
Я с удовольствием шел по узкой тропинке, съел по пути несколько ягод сладкой лесной малины, спугнул толстого ушастого кролика в кустах, успел забыть про дракона, не заметил, как вышел на опушку леса и резко остановился.
На поляне перед большой пещерой я увидел дракона. Скрытый деревьями, я жадно рассматривал его. Дракон оказался невелик, шагов десять в длину и три руки в высоту. Изумрудная чешуя горела на солнце, могучий хвост украшали острые шипы, на длинной шее угрожающе торчал острый гребень. На одном из перепончатых крыльев виднелась заживающая рана. Чудище вовсе не выглядело добрым, оно ворчало, щерилось, демонстрируя острый частокол зубов в жуткой пасти. А глаза твари оказались хороши: огромные плошки с расплавленным серебром и вертикальными зрачками. Я стоял, поглощенный невиданным зрелищем, и вскоре услышал, как хрустальный нежный голосок запел песню на незнакомом языке. Мысли невидимой певуньи, рисуя картинку к песне, плыли ясно и отчетливо.
Вдоль по улице метелица метет,
За метелицей мой миленький идет,
Ты постой, постой, красавица моя,
Дозволь наглядеться, радость, на тебя…
Я слушал звенящий колокольчик и видел ее глазами: улицу в незнакомом залитом солнцем городе, дома с большими прозрачными окнами, по гладкой серой дороге едут яркие повозки без лошадей. По улице идут высокий светловолосый мужчина со странной сумкой на спине и девушка в синем плаще. Они идут, взявшись за руки, и смотрят друг на друга. Лиц их не видно, они в зыбком тумане. Певунья пытается разглядеть их, но мужчина и девушка постепенно исчезают, пропадают из ее памяти.
Я хотел смотреть дальше, но дракон почуял меня. Он угрожающе заревел, плюнул едким дымом, громоздко заворочался, выглядывая меня сквозь деревья.
‒ Гронт, дорогуша, стой смирно, не вертись, чешую надо обязательно чистить, иначе в ней заведутся паразиты и будут тебя кусать, ‒ звенел голосок.
Но тварь не хотела стоять смирно, она тянула в мою сторону длинную шею, переступала мощными лапами, сердито топорщила острый гребень.
‒ Я поняла, Гронт, к нам кто-то пожаловал, – сказал голос, и из-за драконьей спины вышла девушка, человечка.
Я забыл о страшном чудище и сделал несколько шагов вперед. Девушка пошла ко мне навстречу, и мы встретились посередине поляны.
Я замер, удивленно разглядывая странную человечку. Женщины-эльмы долго не стареют и почти все привлекательны. Я привык видеть вокруг себя хорошеньких женщин. Моя невеста Реэйллин ослепительно прекрасна, и ее придворные поэты написали десятки поэм, прославляющих ее прелестную внешность.
