Обычный жаркий летний день остался со мной на всю жизнь, прочно впечатался в память, и я до сих пор помню, как солнце оставляло красные пятна в закрытых глазах, в голове шумело от зноя, потная рубашка прилипала к телу, а колючки, щедро приставшие к дорожным штанам, кололи ноги через потертую ткань. Мой тайри1 дергал ушами, фыркал от усталости и летел стрелой, предвкушая прохладное стойло и ведро с водой. Я и мое небольшое сопровождение возвращались в Растаду из Вальсроде.

Я гостил у Реэйллин, у моей невесты. Как всегда, встреча с ней опустошила меня, высосала силы. Реэйллин Миир ин Вэрден, Оверледи Вальсроде, постоянно упрекала меня в бездействии и апатии. Ее высокий голос срывался на визг, красивое лицо искажала одна плаксивая гримаса за другой. Невеста настаивала на моем внимании, жалобно кривила пухлые губы, вытирала несуществующие слезы и все время ныла. Она мечтала о свадьбе в следующем году на день двойного весеннего новолуния и хотела уже сейчас составлять список гостей, писать пригласительные записки с сердечками, выбирать салюты из файерболов и корзины с цветами. Реэйллин интересовалась у меня, что лучше: разослать всем гостям почтовых таффлинов2 или отправить магические послания. Реэйллин планировала отправиться в Арден, чтобы шить платье у королевской мастерицы, и просила сопроводить ее. Она пыталась увлечь меня всей этой предсвадебной суетой, но натыкалась на безразличие и прибегала к самому важному доводу.

‒ Ир'риенн, ты должен – нет, мы с тобой должны! – сделать это вместе. Мы должны продлить род Оверлордов. Мы вымираем, скоро нас совсем не останется. Мы должны пожениться и завести наследников, ‒ капризно говорила Реэйллин, топая ножкой в изящной туфельке.

Оверлорды-эльмы телепаты с рождения. Нас осталось всего тридцать потомственных Оверлордов: семнадцать мужчин и тринадцать женщин. Две пары уже сложилось, свадьбы сыграли весной, в день весеннего новолуния. Покинуть свое лордство и переехать к мужу могла только та женщина, у которой был брат. Остальным приходилось довольствоваться гостевым браком.

Реэйллин повезло, у нее есть младший брат, поэтому девушка имела неплохой выбор женихов, но остановилась на мне. И следовало гордиться выбором молодая Оверледи, а я страдал. Мысль о том, что предстоит всю оставшуюся жизнь выслушивать истерики, капризы и требования, приводила в уныние.

Я знал свой долг, я потомственный Оверлорд и обязан привести в мир наследников, новых Оверлордов. Иначе уклад жизни в моем лордстве станет неспокойным и хаотичным. Но тоска заволокла все серой беспросветной завесой. Оверлорды живут долго, и я под разными причинами оттягивал женитьбу на Реэйллин. Она чувствовала это и изводила меня с особой настойчивостью. Две недели в Вальсроде тянулись бесконечно. Я скучал, длинные беседы с Реэйллин на одну и ту же свадебную тему изрядно утомили, я плохо спал и тосковал.

К счастью, прискакал гонец из Растады с посланием от Главного Эконома. Если Главный Эконом счел нужным отправить с письмом гонца, а не таффлина, значит, случилось, что-то важное. В депеше Главный Эконом вежливо просил меня поскорее возвратиться в Растаду, но причину спешки не указал. У меня появился серьезный повод сократить визит. И я, помахав письмом, любезно распрощался с обиженной Реэйллин и отбыл домой. Надеюсь, я успешно скрыл радость и облегчение.

Я хотел домой, в свой замок, в Солнечный сад, я соскучился по горам, сосновым рощам, свежему хвойному воздуху, чистой воде в родниках, я мечтал искупаться в Серебряном озере, погулять по Холмам Фей. Я соскучился и по подданным, хотя мои советники тоже постоянно зудели:

‒ Господин Оверлорд, Растаде нужен наследник, мы не можем жить без Оверлорда, и наши дети тоже не смогут. Господин Оверлорд, госпожа ин Верден такая красивая благородная Оверледи, вы должны жениться, и Таар благословит вас наследниками.

Я забывал о Реэйллин сразу же, как переставал ее видеть, но мне не становилось легче, постоянное напоминание о долге так угнетало, что я мечтал сорваться куда угодно, на войну, на край Эдерры, лишь бы не слышать это слово. Но войны поблизости не было, край Эдерры далеко, и я с моими угрюмыми думами возвращался домой.

Показавшиеся на горизонте пять могучих высоких гор рассеяли мое мрачное настроение. Мы приблизились к воротам в Растаду, к Долине Пяти Пиков. Соблюдая законы предков, спешились и, прижав руки к сердцу, поприветствовали павших воинов, которые, как гласит легенда, впятером сражались против войска салманов и пали в бою. Древние боги превратили героев в горные пики, закрывшие каменными телами вход в долину. Два пика по бокам с одной стороны дороги и три с другой сузили проход в долину до пятнадцати медидоров3 и вынудили войско салманов4 разделиться на тройки. Их встретили защитники долины и перебили всех до одного.

Это давняя история, но каждый житель Растады помнит об этом и приветствует героев. После узкого прохода дорога расширилась и перед нами простерлась прекрасная долина с пологими хребтами, заросшими лесом, с разноцветными пышными лугами… Как написал мой придворный поэт, они подобны волосам любимой. А вдалеке над всем этим великолепием царил вулкан Леот’Таар. Залитая солнцем багровая гора приветливо салютовала нам красным дымком.

Мы притормаживали у приграничных деревень, местные жители с почтением приветствовали нас, выносили напиться холодной воды и сладкую горную марилу5 – утолить голод. Мельд, мой тайри, не желал останавливаться, он хотел домой так же сильно, как я. Тайри – редкий прекрасный конь – имелся только у меня, свита довольствовалась обычными лошадьми. Я ласково погладил тайри по голове. Мой верный друг потянул ноздрями, повел большими ушами с ярко-рыжими кисточками и рванул вперед – он чувствовал дом.

Дорога круто повернула влево, и последний час пути мы скакали в прохладном лесу. Мельд летел стрелой, свита спешила за мной. Впереди, на небольшом холме, окруженном руслом реки Альпины, показались отделанные темно-красным вулканическим камнем ажурные башенки моего замка. Ветер колыхал багровый Леот’Таар на голубом флаге Растады, крутил скалистую крылану на флюгере.

Эсквайр затрубил в рог, предупреждая о нашем прибытии. Смотрящий на Сигнальной башне ударил в колокол, и ворота, украшенные гербом Растады, со скрипом поехали вверх. Мост через глубокий ров упал и гулко стукнул о землю возле копыт тайри. В три парящих прыжка Мельд перелетел к воротам – и вот я дома.

Меня встретили знакомые звуки замка: тарахтение повозок по брусчатке, ржанье лошадей, лай собак, людской гомон.

Я содержал замок в чистоте: Фонтанная площадь выложена ровной брусчаткой из леот’тарида, ямы на улицах засыпаны мелкими камешками, в подворьях ни навоза, ни грязи, ни больших луж. Несколько уборщиков на жалованье из казны Растады каждый день подметали и скребли площади и улицы. Отбросы из окон выливать строго запрещалось. Еще сорок лет назад я, еще совсем юнец, нанял арденских инженеров, и они спроектировали и построили хорошую канализационную систему и водопровод. В купальнях замка стояли ванны и бассейны с теплой водой с полезными минералами, поступающей из водоносных скважин. Это неслыханная роскошь, но я мог себе это позволить. Растада славилась горячими горными источниками и озерами, а прииск астрофиллита6 приносил немалую прибыль. Мое лордство не слишком велико, но Растада процветала.

Спешившись и поручив Мельда конюху, я отправился в замок. Мой родовой замок небольшой, но он имеет все, что должен иметь приличный замок: молельная пирамидка, мастерские, склады, кузница, конюшни, кухня. Я построил даже небольшой госпиталь и открыл школу для мальчиков. Мне всего восемьдесят лет, я молод, но считаю себя взрослым, и надеюсь, прогрессивным и либеральным Оверлордом.