Надеюсь, что охотник не навредил Терезе за ее самовольство, за то, что отвлекла его от моего побега. Если бы она не подняла шланг с водой, я бы пошла к нему навстречу, вытянув вперед руки, демонстрируя покорность и повиновение. И там, в полиции, следовала бы за ним как провинившийся преступник, прямо до кабинета, где измеряют количество магии в крови.
Бьюик набирал ход, и я начала себя чувствовать себя более-менее спокойно. Я знала, что теперь нужно делать: через три мили повернуть направо, на неприметную дорожку, завалить ее после себя ветками, и спокойно проехать через лес. А там, спустя два-три часа езды – и город. Позвоню с автомата Терезе, попрошу замолвить за меня словечко перед ректором, чтобы не ставили прогулы без уважительной причины, а сама сниму номер в самом дешевом хостеле. Там, где ищут уединения парочки без денег.
Главное, чтобы охотник не догнал.
Не знаю, как он отреагирует на побег.
Как вообще оборотни реагируют на неповиновение? Перекусывают икру ноги, заковывают в наручники, впечатывают кулак в живот? Надеюсь никогда этого не узнать…
Судя по виду этого парня, он легко мог переломить меня как соломинку своими сильными руками, увитыми рельефными венами. Даже представить сложно, каким бы огромным волком он стал, если бы обернулся прямо там, перед крыльцом в общежитие.
Пфрр…пфр…Пхфррр…
О нет.
— Нет! Только не сейчас, пожалуйста!
В кабине старого бьюика характерно запахло бензином. Старичок не выдержал гонки, на которую его обрекла нерадивая хозяйка, и решил сдаться на милость судьбы.
Пфрр…пфр…Треск, которым бьюик оглашал окрестности о своем преклонном возрасте, сменился тоскливым поскрипыванием.
От злости я закусила губу так сильно, что во рту тут же появился характерный солоноватый привкус. Автомобиль встал посредине пустой дороги памятником старинному автопрому.
Но делать нечего – я быстро открыла рюкзак, то и дело оглядываясь назад – не следует ли за мной охотник – и вывалила все его содержимое на пассажирское сиденье. Карандаши, ручки, тетради, блокноты, учебники по мировой журналистике рассыпались осенними листьями. В освободившуюся сумку быстро переложила несколько пакетов с заднего сиденья бьюика – одежда, лекарства, небольшой кошелёк с наличкой. Все, что было заготовлено еще две недели назад для веселых выходных в городе. И все, что не пригодилось из-за чертовой магии, которая булькала во мне, показываясь в самое неудачное время.
Надо бежать.
Сердце снова забилось пойманной в клетку птичкой, пальцы стали непослушными – не сразу поймали молнию замка, и рюкзак застегнулся не с первого раза.
Я нервно поправила сползшую после бега резинку хвоста, быстро открыла дверцу бьюика и выскочила под полуденное солнце.
Оглянулась назад и тут же мне показалось, что по натянутым нервам проехали тупым ржавым ножом. Потому что прямо за мной ехала большая хищная черная машина. И я точно знала, кому она принадлежит…
Тому, кто не позволит сбежать ведьме с нестабильной магией прямо у него из-под носа…
Рванула вперед.
Рюкзак за плечами больно стянул волосы, но это неудобство казалось ерундой в сравнении с тем, что меня ожидало. И я устремилась в сторону леса, неприветливо темнеющего вдоль дороги. Кроссовки упруго отталкивались от неровной дороги, рюкзак бил по спине, но я знала, что мне нужно было бежать вперед во что бы то ни стало.
Я не могла заставить расступиться лес, выставить вперед колючие ветки, преграждая путь моему врагу, я могла надеяться только на чертово везение и свои сильные ноги. Впрочем, как всегда – вся надежда была только на себя. Хотя до этой минуты все, казалось, шло довольно гладко.
Опасность! Опасность! Опасность! – билось в воспалённом мозгу.
Бег по пересеченной местности – то еще удовольствие.
Шишки и ветки на земле норовят впиться в ступни, проколоть тонкую подошву кроссовок, а еловые ели с готовностью царапали щеки, путали волосы, выбившиеся из хвоста.
Я замирала только на пару секунд – чтобы прислушаться к тому, что оставляла за спиной. Лес – не лучшее место для девушки. Все мое общение с ним завершалось пикниками или короткой прогулкой с друзьями в выходной солнечный день. Как и куда бежать сейчас, когда за мной по пятам следовал охотник, я точно не имела никакого понятия.
Но и останавливаться было нельзя. Теперь, когда я неожиданно для самой себя пошла против охотника, сбежав прямо из-под его носа, пути назад не было.
Мне нужно было двигаться только вперед, хоть я и не имела ни малейшего понятия, куда успела забрести и как буду выпутываться из этой патовой ситуации.
После долгой пробежки по лесу в голове гудело.
Легкие горели так, будто хотели выпрыгнуть из сухого горла.
В боку сильно кололо.
Не выдержав такой физической нагрузки, я остановилась и оперлась рукой об огромное дерево рядом. Теплая коричневая кора сильно нагрелась от солнечного луча и теперь приятно согревала пальцы. Сейчас они выглядели инородным телом, снегом на фоне еще не отпустившего жаркого лета осеннего леса.
Я с тоской посмотрела на высокое дерево и вздохнула. Интересно, а можно было залезть наверх по его веткам, чтобы спрятаться в развесистой кроне? Можно было бы укрыться до вечера, дождаться, пока охотник пройдет мимо, и вернуться назад, в университет. Но тут же откинула эту мысль как заведомо неудачную: судя по тому, как потрясывало ноги от непривычной нагрузки, далеко залезть мне бы точно не удалось.
За время бега тело нагрелось, футболка пропотела, в кожаной юбке, задравшейся вверх, стало невыносимо жарко. Я стянула с плеч замшевую курточку, чтобы немного отдышаться и от души пожалела, что не взяла с собой из бьюика воды. Пару глотков холодной, приятной, освежающей прохлады – и я снова была бы как новенькая.
Оглянулась вокруг.
Помнится, где-то тут должна была пробегать река.
Я подтянула рюкзак на сползающих лямках и медленно побрела вперед.
Кажется, во всем этом огромном лесу я была одна, не считая вездесущих белок, перебегавших по верхним веткам и мелких животных, предусмотрительно спрятавшихся в норках. Лес жил своей привычной жизнью, как и вчера, как и сотню лет до меня, и был глух и безразличен к той трагедии, которая разворачивалась под его сенью.
Расстроившись, я почувствовала, как накатывает апатия и опустошение – как всегда после выброса адреналина от пережитого приключения. Хотелось прилечь под дерево и полежать там какое-то время, жалея себя, свои царапины, ссадины и уставшие от бега ноги.
Пнула по пути небольшую поганку, чудом проросшую во мхе и кинула вперед шишку – просто так, только чтобы разбить эту навалившуюся на лес тишину и глухоту. Шишка нырнула в тень кудрявого куста, покрытого темно-зелеными листьями, а поганка развалилась трухой от прикосновения носком кроссовка. Надеюсь, что я не пропаду точно также в этом лесу, и найду отсюда выход, спасу свою миленькую шкуру.
Спустя какое-то время я вышла к ручью.
Точно! Как могла забыть?! Реки тут отродясь не было, только петлял извилистой змейкой небольшой ручеек, который после затяжных осенних или зимних дождей разрастался огромным, толстым питоном, выходя из своих берегов на несколько десятков дюймов.
Тут же бросила на землю рюкзак, от которого изредка тянуло плечо и кинулась, не снимая обуви, прямо к ручью. Набрала в ладони прохладной воды и жадно припала губами. Глоток, еще, и еще один. Футболка промокла от спешки, неловких движений, облепила часто вздымающуюся грудь, но я продолжала пить. Как приятно! Прохлада спускалась по горлу, к желудку, успокаивала опаленные нервы, гасила пожар страха и усталости. Вода стекала по локтям, капала на кожаную юбку, прыгала каплями на израненные колени.
Наконец я отерла рукой рот и повернулась к берегу, к тому месту, где бросила рюкзак.
— О нет.
Прямо возле него стоял он. Тот самый охотник, от которого я так быстро бежала, оставив позади подруг и университет. Мощный, строгий, сильный. Паника опала на меня огромным тяжелым одеялом, припечатала плечи, сковала движения. Страх молнией прострелил позвоночник от макушки до самых пяток.
