- Видите ли, мы разыскиваем одного человека. Он некоторым образом связан с нашей семьёй. К сожалению, обстоятельства сложились так, что мы потеряли с ним связь, и…

- Дорогая, переходи к делу.

- Да, конечно, - улыбнулась она. – Мы ищем молодую женщину. Данные о ней скудные. Нам известно что её зовут Эмили. Прошлой весной она окончила университет штата Вашингтон, а следующие полгода путешествовала по Европе. Последние две недели до Рождества она провела в Нью-Йорке. Собственно, это всё.

Я буквально окаменела. Не замечая моей реакции, миссис Хейден продолжила:

- Майкл и я, - она взяла мужа за руку, - мы надеемся, вы нам поможете. Вы закончили Университет приблизительно в одно время. Может, вы знали студентку по имени Эмили? Что-то слышали о ней или… - она запнулась.

Я отказывалась верить в реальность происходящего. Это была уже не игра и не чёртова пьеса. Это было какое-то извращённое второе измерение, в котором я абсолютно ничего не понимала.

Она просит меня помочь найти… меня?

- Мисс Лейтон, - позвал меня мистер Хейден. - С вами всё в порядке?

На лице - лишь вежливое участие. Ни тени смущения, ни отголоска вины. Это стало последней каплей. Он что, совсем идиот - заставлять жену разыскивать любовницу? Да ещё ту, с которой вот уже как два месяца работает бок о бок.

Я перевела взгляд на Сару. Она выглядела несколько озадаченной: вероятно всё, что я в этот момент переживала, отразилось на моём лице. Я должна была положить этому конец.

Может быть, был другой способ. Может, не следовало реагировать так бурно. Но внезапно всё, что я держала внутри себя весь этот чертовски долгий год, выплеснулось наружу.

Я вскочила на ноги и меня понесло. Я высказала всё, что думаю о грязных ублюдках, дурящих голову своим женам. Я ужаснулась, как ловко они прикрываются детьми, выдавая их за племянников. Я покрыла позором их откровенно извращённый ум, позволяющий с лёгкостью прыгать из постели в постель. Я посмеялась над тем, как хорошо они умеют заметать следы, играть на публику и – самое главное – давать обещания. В конце концов, я посоветовала мистеру Хейдену засунуть подальше его предложение о повышении. С лёгким сердцем, но чуть-чуть заплетаясь в ногах и отчего-то начав плохо видеть, я вылетела из кабинета.

- На сколько он пьян по десятибалльной шкале?

- На двадцать.

«Интуиция», 2001г.

Это было самое сильное похмелье, которое я переживала в жизни. И самое странное, учитывая, что накануне я не выпила ни капли спиртного. Но проснувшись с головной болью и кислым привкусом во рту, я немедленно застонала.

- Ш-шш, дорогая. Вот, выпей!

Открыв один глаз, я сфокусировала взгляд и увидела перед собой стакан воды. А за ним полную сочувствия мордашку Маргрит.

- Как ты, милая?

- Это ты должна мне сказать, - прохрипела я, беря из её рук стакан. Вода была с довольно ощутимым химическим привкусом: заботливая подруга, вероятно, растворила в ней не один блистер аспирина.

- Выглядишь, конечно, не очень. Но душ и некоторое ограничение в жидкости должны помочь.

Я могла поехать в Такому к родителям, но самым родным человеком поблизости оказалась Маргрит. Увидев меня на пороге своего дома, подруга моментально позвала Джона и, передав ему на руки трёхмесячную Кэтти, занялась мной.

Я всё ей рассказала. От начала до конца. От этих чёртовых ёлок до контрольного звука закрывающихся дверей лифта, сопровождающегося излишне эмоциональными выкриками с просьбой остановиться.

- Почему ты ничего не рассказывала мне? - ругала меня Маргрит.

- Потому что мне было стыдно, - плакала я. - Влюбиться в женатого – это же полнейшая глупость!

- Глупость только в том случае, если ты с самого начала знала об этом. А ты тогда подумала, что встретила того самого - единственного.

Сначала мне хотелось чертыхнуться, но внезапно я снова вспомнила нашу ночь. Перед глазами возникло лицо Марка и его полный любви взгляд, с которым он следил за тем, как я подхожу к краю. «Эмили, ангел мой», - пошептал он на самом пике, и его слова были доказательством правильности происходящего. Именно этот момент я запретила себе вспоминать. Во веки веков.

Я кивнула и снова заплакала.

Плакала я в ту ночь много. И говорила много. Маргрит была со мной. Только один раз отлучилась, чтобы покормить малышку.

Когда я спустилась на кухню, Джон встретил меня сочувствующим взглядом и тарелкой с дымящимся омлетом. Кэтти лежала в детском креслице и с удовольствием обсасывала свой кулачок. Я протянула ей растопыренную пятерню. Малышка с удовольствием ухватила меня за указательный палец.

- С каждым днём она всё больше становится похожей на тебя, - заметила я Джону.

- Спасибо, Эмили. - Поставив на стол тарелку, он присел рядом со мной на корточки и с нежностью погладил обтянутую хлопковой штаниной ножку дочери. - Иногда я думаю, что не заслужил этого.

- Все мы имеем то настоящее, которое заслуживаем.

Я сказала это просто так, не задумываясь, и внезапно поняла, что сказала истину. Все мы имеем то, что заслуживаем: счастье, горе, радость, беду – кто-то где-то на каком-то уровне решает уравновешивать наши усилия и результаты. Наша задача в том и состоит, чтобы сопоставлять эти решения нашим ожиданиям.

- И ты? - внезапно поинтересовался Джон.

Я взглянула на него. Его внимательные глаза сосредоточенно изучали меня. Мой друг оказался гораздо проницательней, чем можно было представить. Надеюсь, Маргрит это понимает.

- Учитывая, что я ни разу в жизни не возвратила в магазин бракованный товар, нет.

Я отшутилась. Но пока завтракала, пока прощалась со своими друзьями, решительно отвергая их предложение встретить вместе Рождество; пока ехала домой и парковалась; пока поднималась на лифте на свой этаж и рыскала в сумке в поисках ключей, я думала о том, насколько непреложно то, что я сказала.

Неужели я заслуживаю, чтобы всю жизнь вспоминать того, кто изначально мне не принадлежал? Что такого я сделала за те недолгие годы своей жизни, чтобы страдать подобным образом? Исходя из всего, я вполне могу рассчитывать на счастье. Если только это не проколотая шина велосипеда гадюки Виктории в шесть лет испортила мою карму. Но с другой стороны, нечего было отрывать голову моей новой Барби.

А может просто ещё не время? Или ещё не появился в моей жизни человек, с которым я пойму, что это время пришло. А то, что произошло сейчас, весь этот кошмарный год – это как бы предоплата за будущее счастье?

Он стоял ровно посередине моего потрёпанного кокосового коврика. Я чуть не задела его сапогом, но в последний момент, перед тем, как вставить ключ в замочную скважину, я увидела, как он блеснул.