– Лука, есть что поверх? – привычно спросил Влад.

– Кроме дурных предчувствий – ничего, – честно признался Лука. – Мне тут нервы накрутили будь здоров. Ты поосторожней там.

Влад удивился, но кивнул, приняв к сведению. Из-за его плеча высунулась Настя Князева и неуверенно уточнила:

– А мне точно на Раевское? Там же девочки обычно.

– Точно. Перетопчутся девочки.

Все-таки не самый лучший из него руководитель, прикинул Лука. Фурий в пригород отправил он, а отольются кошкины слезы Насте. Загрызут девку. Жалко. А девка, в отличие от этих, цокающих, хорошая: тест на скорость соображалки – фишку с псевдонимами у высших некромантских разрядов – прощучила сразу, и первым же делом спросила настоящее имя. Фурии, к примеру, до сих пор думали, что он Лука по паспорту. Ну, правда, ноги у них от этого хуже не становились, мда.

А Настя была милой, симпатичной и неуверенной в себе. Как все хорошие люди. С крепким седьмым разрядом, с видом на шестой – лет через пять. После Чистикова – самой надежной, а уж у Влада опыта и самообладания было как у сенбернара.

Настя Луке нравилась, и если б не гнилой опыт с романами на работе, именно ее бы он пригласил погулять. В парк. Или в кино. Или в театр. Как-то сложно было представить ее в баре или в ночном клубе, где ошивалось большинство его знамых. Правда, не факт, что она бы на кино согласилась. Все-таки разница в возрасте, да и барышня серьезная…

Настю обычно отправляли к пожилым клиенткам. Старушек спокойная и даже робкая Настя не раздражала, и шанс получить нужный результат вырастал разом вдвое. А отправь, к примеру, Илону к такой вредной бабке, которая по забывчивости завещания не оставила или по слабоумию переписала все на ушлую сиделку, – так тут родственники рискуют вообще с пустыми руками остаться, а СПП гонорара лишится.

В одиннадцать вечера, так и не надумав ничего путного и не дозвонившись до Павла, Лука выбрался из конторы и удалился в сторону дома, где и остался: с коньяком в чайной чашке и с клубком хреновых предчувствий под сердцем.

Телефон молчал. Павел как под плиту канул.

Когда к двум часам ночи от принятого на грудь клубок не только не расплелся, но и начал обрастать колючей проволокой, пришлось пойти навстречу своей паранойе и открыть программу учетника на планшете. Программа была толковой, особенно если учесть, что сделала ее государственная контора. Но, видимо, фактор «Memento mori» сработал – напряглись и для некромантов смастерили прилично, просто и надежно.

Таблица учетника фиксировала привычное. Но… не для этого времени суток. Лука на всякий случай бросил взгляд в угол планшета, где мигали системные часы – они отмерили четверть третьего.

Сейчас большинство сотрудников должны были закончить работать на месте и настрочить краткий отчет, а такие как Чистиков или Князева – уже отоспаться в конторах и ехать домой.

Учетник же показывал дурное: все заступившие на смену двадцать человек из Правобережной ССП еще не закончили первый подъем. Кто-то начал в девять, кто-то в начале одиннадцатого, Настя почему-то позже всех – в полпервого, но графу никто из них не закрыл. А это значило, что дело плохо…

У Луки судорогой свело предплечья, и он с трудом отлепил пальцы от планшета – так и раздавить технику недолго. Выдохнул, размял руки.

Перезагрузил программу, надеясь, что это ее заглючило, быстро создал новый профиль и ввел данные на три подъема и укладки. Данные учетник сожрал и послушно показал новую строку, в которой отчитался за хорошо проделанную работу только что созданный анонимный некромант. Остальные строки остались в прежнем состоянии: словно вся СПП в полном составе, пробудив первого покойника, послала работу лесом и разъехалась по домам.

Лука заблокировал планшет, закинул его в тревожную сумку, которая всегда висела на вешалке у входа. И вопреки законодательству содержала в себе не только усиленный набор для некромантской работы, но и готовое к употреблению оружие: терять время на открытие сейфа в экстренных ситуациях было чревато. Да и на нарушения такого плана в полиции смотрели сквозь пальцы. Свой же. Хоть и бывший.

Лука по-армейски за тридцать секунд нырнул в старую военную форму и разгрузку, схватил с вешалки теплую куртку, а с тумбочки ключи от машины и, перепрыгивая через пять ступенек разом, вылетел на улицу.

Согласно древней грамоте, которая хранилась под стеклом в запасниках Центральной библиотеки, «шептуна народного и мертвяков держащего» Симеона задрали на Опольном погосте. В одиннадцатом веке, с утра пораньше. По берестяным воспоминаниям современников, Симеону не стукнуло еще тридцати весен, когда его размазала третья форма. Очень сомнительно, что в процессе размазывания, а также по окончании, Симеон был счастлив.

А еще был такой Федул, стрелец на государевой службе. Прославился тем, что в одиночку упокоил растревоженный стараниями коварных врагов сельский жальник. Тридцать мертвецов разом, правда, во второй форме, не в третьей, но тут уже количество перешло в качество. Тридцать первый мертвяк затянул-таки Федула под крышку и отогрелся. Зато стрельца наградили по-царски: и золотом, и соболями, и женой. Но посмертно.

А вот в третьей Арктической экспедиции помощник контр-адмирала упокойник первой категории лейтенант Дубровин ухитрился поднять померших сотню лет назад северных аборигенов. Вечная мерзлота здорово помогла, сохранность – будто вчера на моржа ходили. И не только поднял, но сумел разговорить, перевести и расшифровать их речь. Лингвист прирожденный. Благодаря указаниям мертвецов корабли «Чабрец» и «Цесаревич Николай» смогли вырваться из ледяного плена и первыми пройти ранее неизвестным проливом. Был ли лейтенант Дубровин счастлив от того, что пролив назвали его именем – кто знает? Аборигены своего не упустили.

В сравнении с поучительными историческими примерами Настя была вполне счастливым некромантом. Ну, как минимум – живым.

Но тут, как в пошлом анекдоте, имелись нюансы.

Потому что самой Насте казалось, что несчастнее ее никого не найдется.

Началось все с внезапно заклинившего движка у безотказной старой «Вольво». Настя бестолково пропрыгала около машины примерно час, пытаясь воскресить сдохший движок. Не вышло. Машина признаков жизни не проявила. Еще час пришлось потратить на поиск эвакуатора, поездку в сервис и переговоры. Там кричали, что они ей не некроманты – такой хлам чинить. Настя послушно кивала, делала большие печальные глаза и особенно четко ощущала, как в кармане джинсов колет уголком удостоверение некроманта-упокойника седьмой категории. В итоге тачку удалось пристроить в надежные руки только к девяти вечера. И то – без гарантий.

Еще тогда стоило включить мозг и позвонить Луке. Придумать благообразную причину для отгула – протекшую батарею отопления, проверку счетчиков, пожар, в конце концов. Или прямо сказать: машине кирдык, на улице пакость, а я не железная. Лука бы вздохнул, но смирился. В конце концов, отработать завтра четыре подъема за пропущенные сегодня – ну нет проблем! Но Настя же порядочная, у нее же – ответственность, ей же больше всех надо!..

За первым знаком судьбы был дан второй. Лужа сразу по выходу из сервиса, по которой проехалось колесо КамАЗа, окатив куртку грязной водой.

Но Настя не вняла: отряхнулась и пошла работать. Не в область же ехать, а на Раевское. В черте города, недалеко. Успею просохнуть!

Зря! Дальнейшее только подтвердило общую тенденцию. Судьба как могла предупреждала в открытую, но Настины твердолобость и трудоголизм перевесили чашу весов.

После грязевого душа несчастья пошли кучно, обстрелом. Зонт, как оказалось, Настя забыла в машине. Потом порвались лямки у рабочего рюкзака – сначала левая, потом правая. Пришлось тащить тяжеленного монстра за короткую петлю, которая тоже угрожающе потрескивала. Заказ на такси сорвался: таксист перепутал район и двадцать минут промурыжил, заставляя бродить в поисках мифической машины, которая на деле в это время находилась в другом конце города. Телефон устал от общения с таксистом и сел.