Если вы можете разобрать почерк врача, вы либо старший врач, либо это записи не врача…

Компьютеризация всей страны частично спасает врачей стационаров от записей вручную, и эпикризы они строчат на компьютере. А вот нам на «Скорой» приходится писать от руки, причём чаще на коленях, в движущемся автомобиле.

Подскочив на очередной кочке на дороге, твоя рука взметается вверх, а вот в какое место в карте вызова она опустится, неизвестно. Об этом мы узнаём после того, как наши «сочинения» проверит старший врач. Как правило, утром, после смены мы дружно делаем работу над ошибками. Я очень стараюсь писать разборчиво, почти печатными буквами, но к вечеру мой почерк больше становится похож на крупноволновую фибрилляцию желудочков, к ночи плавно переходит в мелковолновую, а к утру в асистолию. На замечания нашего любимого, многоуважаемого В.А. мы реагируем по-разному: от бурного голосового возмущения до записки «см. внимательно». Несчастный В.А. от нашей наглости начинает закипать. От природы интеллигент до мозга костей, В.А. на каждой утренней конференции, краснея и обливаясь потом, просит «народ» не соревноваться с ним в эпистолярном жанре и не общаться с ним записками, как «Дубровский и Маша, через дупло».

Иногда наши карты берёт под контроль заведующий подстанцией. Сам в недавнем прошлом старший врач, он легко справляется с нашими шедеврами и свои замечания умещает на крохотном листочке почерком, больше похожим на трепетание предсердий.

Как-то «жребий пал» на мои карты, и я была вынуждена зайти в кабинет заведующего и выяснить, что же в них не так и что нужно исправить. После короткой беседы с начальством я поняла, что мне вынесен Verdiсtum и мне пора покупать прописи и заново учиться писать на кириллице. Первая половина моего здравого смысла стала кричать: «Нужно срочно переходить на планшеты и отходить от «ручного труда». Другая возразила: «Я, конечно же, как каждый современный человек, умею печатать… Правда, одним пальцем». Кругом засада. На помощь пришли внуки, они подарили мне диск BabyType – игровой клавиатурный тренажер. До чего дошёл прогресс…

Недолго я мучилась, пытаясь овладеть слепым десятипальцевым методом печати для начинающих. Как-то незаметно для себя я стала шустро стучать по клавишам, правда, двумя пальцами. Но сей печальный факт меня не беспокоит.

Мой любимый Григорий Горин писал: «Оканчивая школу, я уже твёрдо решил, что стану писателем. Поэтому поступил в медицинский институт…»

Алексей бодрым шагом направился к машине скорой, чтобы самому проверить работу всей аппаратуры на бригаде и убедиться, что всё готово к работе. Эту давнюю привычку ему привил его старший коллега Павел Павлович Шаповалов, в узких кругах просто ППШ.

– Вы проверили, сколько в баллонах кислорода, исправна ли аппаратура и вообще всё ли в порядке на бригаде? – задал вопрос Павлу Павловичу Алексей, тогда ещё начинающий врач.

– Доктор, – улыбаясь, обратился ППШ к Алексею, – а вам известна народная мудрость: «Хочешь сделать что-то хорошо, сделай это сам». Вначале Алексея покоробило заявление ППШ. Правда, потом убедился, насколько прав оказался богатый жизненным опытом человек.

Подойдя ближе к новенькому форду, Алексей услышал недовольный голос своего напарника. Сегодня он работает с ППШ. Алексей любил с ним работать, ППШ профи, надёга, кроме того, обладал приятным характером. Если ППШ шутил, то всегда тонко, прилично и остроумно, а если серчал, то ненадолго, быстро забывал причину своего недовольства. С ППШ не соскучишься. Он прекрасный рассказчик. Его байки про скорую и «старые и добрые времена» знает и любит вся подстанция. Алексей восхищался его изобретательным умом и обширной памятью. ППШ большой оптимист. Всю жизнь хотел стать врачом. После школы, имея высокий аттестатский балл, грамоты по химии и биологии, подал документы во второй мед. Сдал все экзамены, но не прошёл по конкурсу, недобрал полбалла. Расстроился, но не сдался. Без экзаменов поступил в медучилище и окончил его с красным дипломом. В весенний призыв загремел в армию. Но ничего. Долг Отечеству отдал и опять подал документы в институт. На первом же экзамене по физике осознал, что за два года многое забыл, забрал документы и устроился на скорую. За первый год работы ППШ успел жениться, родить сына, поступить на рабфак, потому как не оставил мечту стать врачом. На следующий год опять недобрал полбалла. Каждый год ППШ сдавал экзамены, и каждый раз с одним и тем же результатом. Жена, родные и друзья убеждали его, что экзамен – это большая лотерея. С негодованием в адрес приёмной комиссии они искренне сочувствовали ППШ, и считали вселенской несправедливостью такое тотальное невезение на экзаменах. На их взгляд, уже то, что он неизменно в течение многих лет поступал в один и тот же институт, даёт право на зачисление. Но увы.

Всем известно, сколько случайных людей в медицине, сколько «недорослей» с дипломами врача. Но мало кому известно, сколько фельдшеров на скорой с дипломами педагогов, психологов, экономистов, юристов. К примеру, ППШ поступил и успешно окончил институт биотехнологий и рыбного хозяйства. Перед ним открывались новые горизонты. Но и тогда ППШ не изменил медицине даже в мыслях. Спрашивается, зачем учился? Да для общего развития. Вот так-то.

– Что за настроение, Палыч? Почему ворчите с утра? – удивился Алексей. – Где ваш природный оптимизм?

– Говорила мне мама: «Учись хорошо, сынок. Получи образование, и тогда не придётся тебе, как мне, необразованной, всю жизнь возить грязной тряпкой по полу…», – не обращая внимания на Алексея и завершив уборку в машине, продолжал ворчать ППШ. – «Иди, сынок, в медицину. Профессия благородная, уважаемая, чистая», – не поднимая глаз, он отжал тряпку, аккуратно расстелил её у входа в салон автомобиля. – Эх, мамочка, знала бы ты, что кал и моча – пища врача. И не в беленьком халатике теперь я рассекаю, а в синей робе, как сантехник.

– Уважаемые товарищи потомки!

Роясь в сегодняшнем

Окаменевшем ГОВНЕ

Наших дней, изучая потёмки,

Вы, возможно, спросите и обо мне…

Я, ассенизатор и водовоз,

революцией мобилизованный и призванный… – Алексей, процитировав великого поэта, подошёл ближе к ППШ. Они поздоровались и обменялись рукопожатием. – Ну, что с тобой сегодня? – Алексей иногда позволял обратиться к ППШ на «ты».

– Доктор, принимай аппарат, – забалагурил ППШ, – всё норм, – перешёл он на молодёжный сленг, улыбнулся, а у самого грусть в глазах.

– Палыч, когда и где днюху твою будем отмечать? Сегодня в торжественной обстановке начальство тебя поздравит, «благодарность» вручит, а народ требует продолжения. Все расходы берём на себя. Ты только определись с датой и местом.

– Эх! Старею, наверное. Помнится, как все события отмечались на родной подстанции, в родных стенах…

Объявили «пятиминутку». Слово взял заведующий. На этой должности и вообще в этом коллективе он второй год. Встать во главе старейшей в Москве подстанции было для него ответственно и почётно одновременно. Немного волнуясь, он начал:

– Уважаемые коллеги! Я начну нашу утреннюю конференцию с приятной новости. Сегодня у нашего ППШ, простите, у нашего Павла Павловича Шаповалова день рождения.

Раздался шквал аплодисментов.

– Я от лица и по поручению руководства станции и нашего коллектива поздравляю нашего юбиляра… – заведующий произнёс пламенную речь, где возносил ППШ до небес, и в торжественной обстановке вручил «благодарность» и приказ о выплате премии в размере должностного оклада. – Вот теперь УРА, товарищи!!! – и вместе со всеми поддался общему ликованию.

ППШ благодарил всех, кланяясь в пояс, принимал поздравления и подарки. С его уст не сходила счастливая улыбка. А когда увидел, что написано в приказе, оцепенел от изумления.