Вскоре начали встречаться рыбацкие лодки и пловчихе, запасшись кислородом, приходилось уходить в глубину и делать большие круги, чтобы не угодить в сети. Наконец, она увидела медленно дрейфующую яхту и направилась к ней. Наступали сумерки, и на палубе Анна рассмотрела спортивного вида мужчину лет пятидесяти и длинноногую девицу, явно искательницу приключений.
Погрузившись, сирена подплыла к самому борту и начала петь. По выровнявшемуся дыханию поняла, что владелец и гостья, если и не уснули, то, по явно, впали в состоянию близкое к дремоте. И, ухватившись за якорь, мисс Райт взобралась на борт.
Не желая отвечать на совершенно ненужные в данной ситуации вопросы, усилила прсионическую атаку и, когда те полностью лишились сознания, перенесла обоих в каюту. Затем, порывшись в гардеробе куртизанки, выбрала джинсы и лёгкий свитер. Помня о возникшем у латиноамериканского полицейского подозрении, нашла в баре бутылку виски и поставила рядом. Бесспорно, для неё алкоголь — яд. Но, если понадобится обмануть кого-то, достаточно ведь облить сильно пахнущей жидкостью одежду. С вонью-то она как-нибудь примирится.
Анна завела двигатель и устремилась к берегу. Всё, что ей требуется — вернуться в Сиэтл и, связавшись с Носферату, Ингваром или, на худой конец, бывшим начальником, доложить о случившемся. В том, что ей сделают новые документы, женщина нисколько не сомневалась. Это лишь вопрос времени.
Она мысленно чертыхнулась. Надо было предусмотреть возможный поворот событий, и ехать в чёртову Коста-Рику с фальшивым паспортом. Но столь быстро приобретённые удивительные способности, да и спокойная уверенность Носферату, несколько вскружили голову.
В прошлом существо абсолютно сухопутное, мисс Райт никогда не стояла за штурвалом. Однако, хорошая реакция, отменный слух и великолепное зрение позволили с честью справиться с задачей. Анна причалила в маленькой гавани, оборудованной пирсом и, бросила якорь. Слегка облегчив корабельный сейф, захватила пинту "Белой лошади" и, положив добычу в безвозвратно позаимствованную сумочку, сошла на берег.
Само собой, немного мучила советь. Но от Нового Орлеана до Сиэтла путь неблизкий. А, судя по отделке судна, у хозяина денег куры не клюют.
Для начала Анна отыскала телефонную будку и набрала номер собственной квартиры. Никто разумеется, не отвечал и, малость посомневавшись, стоит ли беспокоить Эдгара, валькирия решила, что нет. Служба в отделе осталась в другой жизни, и вполне вероятно, что того использовали втёмную, просто попросив организовать встречу. Координат Носферату и, тем более, демонического Ингвара, она, естественно, не знала. Мисс Райт повесила трубку и, едва отошла на пару шагов, раздался звонок.
Недоумённо оглянувшись, женщина убедилась, что на пустынной улице кроме неё никого нет, и ответила.
— А ты молодчина. — Услышала радостный голос наставницы.
"Кто бы сомневался". — Про себя усмехнулась Анна.
— Как ты меня нашла?
— А я и не теряла. — Нисколько не смущаясь, заявила Носферату.
Единственно верная догадка, сверкнула подобно молнии.
— Проверяем, значит?
Нет, она не испытывала досады. Всё справедливо. При устройстве на любую работу, приходится сдавать экзамен. Только, в силу воспитания и привычек, продиктованных тридцатью годами общения с более-менее нормальными людьми, представлялось, что будет он… не столь экстремальным, что ли. И уж точно, несколько более цивилизованными.
— Ловцы на корабле тоже из наших? — Поинтересовалась мисс Райт.
— Упаси Боже. — В голосе собеседницы явно слышался ужас. — Бедолаги действовали вполне серьёзно.
В этот раз леди-вампир разозлилась не на шутку. Ведь, будь снайпер чуть быстрее, и её бы ждала неминуемая смерть.
— Ну и сука же ты!
— Расслабься. — Непринуждённо посоветовала Носферату. — Во-первых, это был приказ Ингвара. И, к тому же, меня тоже испытывали аналогичным образом. Я, если хочешь знать, чудом с костра убежала. В Бразилии обитают чрезвычайно консервативные люди. И ревностные католики, к тому же.
— Как же тебе удалось? — Не удержалась от любопытства новенькая.
— На мою удачу, крест, к которому привязали, оказался слабоват. Я сломала его и, с кусками деревяшек, привязанными к рукам и с парочкой пуль в заднице, нырнула в Амазонку. Эти пираньи… Б-р-р… К счастью, тамошние жители слишком корыстолюбивы, и серебро, предназначенное для отстрела таких как мы, растаскивается, не попадая в оружейные мастерские.
— Сочувствую. — Не совсем искренне пробормотала Анна. — А что, этот ваш Ингвар, больной на всю голову, или иногда случаются просветления?
— Увы. — В тоне Носферату послышалась грусть. — Живодёр, каких свет не видывал.
— Не слушайте её. — Раздался за спиной сардонический голос. — Я всего лишь суров, но, зато справедлив.
Анна резко обернулась, с расширенными от удивления глазами.
— Но как вы?
— Он и не такое может. — Захохотала на другом конце провода приятельница.
Ингвар мягко отстранил Анну от аппарата и почти нежно, но с явственно угадываемыми оттенками металла в голосе, проворковал:
— Разве вас не учили, леди, что обсуждать начальство, есть прямое нарушение субординации?
— Ой. — Пискнуло напроказившее дитя ночи и быстренько отсоединилось.
— Вот так вот. — Слуга Люцифера довольно улыбнулся. И, свою очередь повесив трубку на рычаг, галантно подал руку. — Я полагаю, нам есть о чём поговорить.
— Неужели? — Второй раз в жизни Анна видела этого человека и до сих пор не могла разобраться, какие чувства к нему испытывает.
Ингвар же вместо ответа вдохнул полной грудью и поднял глаза к небу.
— Чудесный город. Глядя на мирную картину, никогда не заподозришь, что в прошлом на его долю выпало немало бед. Подумать только! Спустя тридцать восемь лет после закладки первого камня, в результате Семилетней войны, длившейся с тысяча семьсот пятьдесят шестого по шестьдесят третий, он отошёл к Испании. В тысяча восьмисотом снова был захвачен Францией. И, лишь через три года куплен США в составе обширной территории штата Луизиана.
— Решили поработать гидом? — Невзирая на статус подчинённой, язвительно поинтересовалась мисс Райт.
— Ах, дорогая. Живший давным-давно мудрец по имени Ларошфуко как-то сказал: "Чтобы постичь окружающий мир, нужно знать его во всех подробностях. А так как деталей почти бесчисленное множество, то сведения наши всегда поверхностны и несовершенны".
— Не вижу связи с нашей ситуацией. — Поморщилась женщина.
— Я бы хотел, чтобы Германия вновь стала тем, чем она была до прихода к власти национал-социалистов. — Внезапно сменил тему Ингвар. — Страной, давшей миру Лютера, Гете, классическую философию, Ницше, Планка,
Эйнштейна. Никто не может понять, как за столь незначительный даже для одного поколения срок целый континент претерпел чудовищную метаморфозу. В которой гипотетическая бестия, зачатая в недрах философией Фихте и Ницше, музыке Вагнера, шагнула на поля
Европы, неся смерть и разрушения.
Но, может, вы и правы. — Вдруг прервал рассуждения Ингвар. И, засунув руку в карман, вытащил перетянутый аптекарской резинкой пакет. — Это ваш новый паспорт, удостоверение сотрудника ЦРУ и номер счёта. Старым вы, несомненно, пользоваться не сможете. — И, серьёзно взглянув Анне в глаза, произнёс. — Желаю удачи.
— Но что я должна делать? — Изумилась валькирия.
Но он уже быстрым шагом удалялся прочь, бросив на ходу:
— Всё объяснит напарница.
Словно в подтверждение, рядом завизжали тормоза и сидящая за рулём внучка Дракулы, хитро подмигнула.
— Ну, и как тебе шеф?
— По-моему, он устал от жизни. — Пробормотала Анна.
— Если бы не твою долю выпало столько же, ты бы, наверное, захотела покончить самоубийством.
— Откуда он вообще взялся? — Попыталась выяснить хоть что-то новая сотрудница.
— Его полное имя Ингвар фон Мольтке. — Трогаясь, пояснила Носферату. — Родился одиннадцатого марта тысяча девятьсот седьмого года в Силезии, в городе Крейсау. Отец немец, мать — англичанка африканского происхождения, оба учёные-христиане. Ингвар — праправнук фельдмаршала Хельмута фон Мольтке помогавшего Бисмарку основать Второй рейх. От матери он перенял любовь демократии и мировому порядку. В молодости участвовал в молодежном движении, хотел проводить социальные реформы. В двадцать три года к нему перешло управление семейным поместьем. Решив посвятить себя профессии юриста, практиковал в Берлине. Принадлежащий к одной из самых уважаемых фамилий в Германии, он казался предназначенным для долгой и блестящей карьеры.
