— То есть, он все-таки бросил тебя, — проговорил Драко тихо, но Гермиона расслышала и взглянула на него, нахмуриваясь:

— Не говори так, я прошу тебя. Ты не знаешь, как всё было на самом деле… Гарри много сделал для меня, но взять его с собой я не могу. И не хочу.

Драко нервно и шумно выдохнул через нос, сжимая губы, но сдержался от дальнейших высказываний. Поттер оставался её другом, несмотря ни на что. Такой дружбе можно было даже позавидовать, ведь его друзья, если их можно так назвать, давно забыли о нём и не интересовались. Драко потёр лоб:

— Но ты справишься, ты уверена?

Гермиона пожала плечами:

— Время покажет…

Драко почувствовал в её словах полное смирение и неверие в удачу. Слышать такое от женщины, которая стала так близка и так радовала его все эти дни, было до боли в сердце неприятно. Он предполагал, что ей нужна будет помощь и вряд ли она попросит его. Настоящая Грейнджер, в отличии от её волчьей натуры, не из тех людей, кто готов пользоваться всеми вокруг для своего блага.

Малфой вздохнул, прежде чем сказать то, что уже пару дней вертелось на языке.

— Я поеду с тобой, — решительно проговорил он.

Гермиона изумленно подняла брови. В её удивительных медово-карих глазах блеснули слёзы.

— Ты… Ты поедешь со мной? — прошептала она, неверяще качая головой. — Но зачем? Тебе не нужно это. У тебя много своих забот.

Драко лёг рядом на подушку, касаясь щекой её макушки. Её волосы пахли утренним солнцем, и он сладко втянул носом этот аромат.

— Не забывай, что ты всё ещё связана с моим сыном, — усмехнулся он. — Кто-то же должен присматривать за тобой… За твоей маленькой задницей, обожающей вляпываться в приключения.

Она закусила губу и тихо рассмеялась:

— То есть ты присмотришь только за одной частью моего тела? Тогда мне нужно ещё с десяток человек… — она ойкнула, когда он перевернул Грейнджер на себя и его широкие ладони начали поглаживать её бархатную рельефную кожу на спине и ниже.

— Нет уж, дорогая, всё твоё тело будет под моим строжайшим наблюдением, и грудь… — Драко поднял её выше, чтобы целовать соски: Гермиона сама подставляла их к его губам и ахала, жмурясь от удовольствия. — И твой живот… — он крепко поцеловал её загорелую кожу у пупка рядом с зажившей раной от его копья, заставляя ведьму скользить всё выше к изголовью. — И твои стройные ножки… — Гермиона почти села на его лицо, а Драко целовал то одно бедро, то другое, обнявшие его виски.

— Драко, Драко… — захныкала она, когда он лизнул её повлажневшую розовую промежность, приблизив к ней свои губы совсем впритык и чувствуя сладкий запах её желания.

Но закончить новую возбуждающую игру им не удалось. В дверь постучали. Гермиона тут же соскочила с лица Драко и спряталась под одеяло.

— Имейте совесть! Я хочу есть! — воскликнул недовольный голос старшего Малфоя из-за двери. — Если так будет продолжаться, я найму служанку! Хорошая идея, кстати! Молодую и расторопную! Драко и Гермиона! Вы слышите меня? Я сейчас же напишу в Министерство своему куратору, чтобы он предоставил мне её!

Послышались удаляющиеся шаги и непрекращающееся ворчание:

— Как же хорошо было раньше… И овсянка тебе и кофе… А сейчас! Меня решили уморить голодом! Что за люди!..

Драко и Гермиона переглянулись и тихо рассмеялись.

— Большее, что ему дадут в помощь, это эльфа. А он ненавидит эльфов. Считает их продажными предателями, — усмехнулся Драко и схватил Гермиону за руку, когда она попытались выскользнуть из постели. — Куда ты? Мы не закончили…

— Драко… Твой папа хочет есть… — Гермиона улыбаясь, потянула его за собой. — Пойдём закончим в душе. И сделаем ему вкусный завтрак.

Она хитро подмигнула, а Драко закатил глаза:

— Моя новая реальность — Гермиона Грейнджер хочет покормить Люциуса Малфоя. Кто бы знал…

— Не ревнуй! — Гермиона рассмеялась и побежала к дверям ванной комнаты, преувеличенно сильно виляя задницей. — Драко, не оставляй её без присмотра.

Гермиона дразняще ещё несколько раз вильнула попкой и исчезла за дверью. Драко свирепо зарычал и бросился за ней. Из ванной комнаты послышались громкие весёлые визги.

***

В этот же день они ужинали втроём на балконе, который выходил в сторону гор. Вечерело, и солнце окрашивало красно-оранжевым всё вокруг — каменные стены замка, крышу, деревья и сидящих у круглого стола людей. В этом было что-то тревожное, но очень красивое. Драко крепко держал ладошку Гермионы, пригревшейся рядом с ним на плетеном диванчике с бокалом вина в другой руке. Люциус расположился напротив них в кресле. Они уже выпили пару бокалов, и на отца напала ностальгия. Он рассказывал о Нарциссе.

Драко с тяжёлым сердцем слушал его истории в тысячный раз, но молчал, не перебивая. Гермиона, наоборот, ловила слова Люциуса с воодушевленным интересом.

— Нарцисса была моей душой и сердцем. Нас сосватали друг другу ещё в школьные годы. Скромная бледненькая пигалица и наглый избалованный франтоватый подросток… — он усмехнулся и посмотрел на Гермиону. — Да я был ужасно избалован, наверно, гораздо больше Драко. Но ты, наверно, и так это поняла, — отец вновь отвернулся, разглядывая кучевые фиолетовые облака на горизонте. — Она не нравилась мне, худая, нелепая, со своими белыми волосиками, я называл её воробьем. Но прошло несколько лет и мой воробышек превратился в гордую красивую Лебедь. Ах, как же мы любили друг друга! — он сглотнул сухой ком в горле и выпил вина. — Я не мог без неё и дня. Умная, красивая, моя женщина…

Люциус замолчал, кривя губы. Драко занервничал. Обычно потом отец вспоминал войну, плакался, что безмерно виноват перед матерью и тому подобное. Драко не хотел, чтобы хороший вечер был испорчен тяжёлыми воспоминаниями и пережёвываниями этой неприятной для всех темы. Но отец неожиданно покачал головой и вновь взглянул на них, острый взгляд упал на их сплетенные пальцы. Малфой старший хмыкнул:

— У меня было десять лет, чтобы обдумать всё и понять, как я был самонадеян и какую огромную цену заплатил за свою глупость. Я бы отдал всё, чтобы вернуть мою любимую жену к жизни… — он допил вино одним глотком и, крякнув, звонко опустил опустевший бокал на стол. — Так, хватит о грустном! Пойду поговорю с нашими дорогими леди Малфой. Давненько я их не навещал.

Люциус подмигнул парочке на диване и деловито поднялся с кресла с ухмылкой на тонких губах.

— Отец, ты в порядке? — Драко не этого ожидал и поэтому с беспокойством следил за настроением и самочувствием Люциуса — не хотелось вновь пережить его новый приступ.

Но тот только отмахнулся.

— Я сыт и пьян. Что ещё нужно старику? — аристократ оттряхнул пылинки со своего синего строгого камзола. — Ну, может быть, симпатичную сиделку…

Он усмехнулся, многозначительно дёрнув бровью, и поспешил к выходу. На балконе стало тише и уютнее.

— Мне кажется, это ты на него так хорошо влияешь, — Драко перенёс свою руку на спинку дивана и обнял Гермиону за плечо, притягивая к себе.

Вечер был прохладен, и хотя они наколдовали вокруг согревающие чары, ведьма прильнула к нему и зарылась в полы его пиджака.

— А ты… Ты так же сильно любил свою жену? — спросила Гермиона тихо, раскачивая в бокале остатки вина — напиток светился ярко-красными искорками.

— Нет, — ответил Драко не раздумывая и поэтому честно, отчего она подняла на него вопросительный взгляд.

Он уточнил:

— Нет, я любил её, конечно, но, не так… Такой романтики и понимания, как у моих родителей, у нас с ней не было. Она была тихой и сильной женщиной, которая очень хорошо справлялась со всеми испытаниями, что выпадали на её долю. А я только брал. Мне кажется, я был неблагодарным мужем. Она была моим добрым другом, поддерживала меня и терпела. Дала мне прекрасного сына, заплатив за это своей жизнью. И… Мне не хватит слов, чтобы поблагодарить её за всё, что она для меня сделала… Это невозможно высказать словами. Она навсегда останется в моем сердце…

Драко тяжело выдохнул. Подумал, что, возможно, не стоило так много говорить Гермионе о своих чувствах к бывшей жене. Но она понимающе качала головой и гладила пальцем пуговицу на его рубашке.