Антону больше не приходилось рыскать по улицам в поисках комментария звезды. И это особенно радовало зимой, когда неубранный снег и гололед на улицах города заставляли возненавидеть зиму даже самого преданного фаната этой поры года.

В какой-то момент Антон заметил, что звёзды как будто специально начали вести свои социальные сети так, чтобы наверняка засветиться в его передаче. Ещё больше откровенных фото, ещё больше эмоций и агрессии.

Несмотря на опасения юристов, на первых порах проблем с авторскими правами не возникло. Звёзды либо не видели в этом перспективы, либо их устраивало появление на телеэкране под любым предлогом.

Но через какое-то время юристы решили оправдать своё доброе имя «занозы в заднице» (по мнению журналистов). Антон открыл письмо от Макса с заголовком «Ну что, доигрались?» и начал читать.

«Привет, мой дорогой нарушитель прав интеллектуальной собственности!

На твою передачу пришла официальная жалоба и уже есть первый страйк на Ютубе. К нам обратился программист, который разрабатывает плагины для Афтер Эффекта. Он увидел, что в «жопа-шоу» используется его эффект: вот эта вся анимация, когда из смартфонов вылетают фотографии и как бабочки приземляются на стену в студии. Парень требует 20 (двадцать) тысяч долларов компенсации. В противном случае обещает заблокировать наш канал на Ютубе и взыскать эти деньги по суду. Его жалоба во вложении.

Прошу до конца дня дать пояснения по этому вопросу».

Формально Антон не имел отношения к монтажным решениям. Но в этом проекте он отвечал практически за всё и именно эту анимацию лично согласовывал с монтажёром. Процесс согласования выглядел следующим образом:

– Антоха, гляди чо нашел!

– Огонь! Мне нравится!

– Мне тоже, запускаем?

– Давай!

Антон набрал монтажера.

– Саш, привет, можешь говорить? Тут такое дело. Вот эта анимация наша в программе, ну под бабочек которая, да. А ты где её взял? В смысле неофициально? Что значит «ломаную»? Саша, твою мать! «Дорого стоила» – это сколько? Сколько-сколько?! Четыре девяносто девять?.. Саша, ты идиот.

Антон не стал писать Максу и просто набрал его.

– Слушай, ну тут такое дело, программист прав. Ну в смысле что это действительно его плагин, мы действительно не заплатили денег. Что теперь будет?

– Что будет, что будет?! Я буду в очередной раз спасать ваши тупые жопы! – Макс закончил орать в трубку и кинул её на станцию.

На самом деле проблемы не было. В мире юристов сильнее не тот, за кем стоит правда, а тот, кто знает как эту правду доказать. И Максу было очевидно, что программист в этой ситуации ничего не докажет. Но журналистов всегда полезно было ткнуть носом в ошибки. Чтобы не расслаблялись. Да и начальница вроде об этом просила.

Плагин представлял собой последовательный набор команд, которые запускались по щелчку и «делали красиво». Но ровно такого же результата можно было добиться и вручную. Просто для этого нужно выполнить сотню действий: потратить десятки часов на работу со слоями фотографий, вылетающих из смартфонов; прописывать для каждой из них траекторию, линию изгиба и момент превращения в бабочку. В этой ситуации у программиста не было никаких шансов: он не сможет доказать что зрелище на экране является результатом работы именно его плагина.

Когда-то Макс считал журналистов лицемерными и беспринципными мразями, способными у матери убитого ребёнка на похоронах спрашивать какой игрушкой он игрался незадолго до смерти. Но со временем понял, что настоящие мрази – юристы. И даже не нужно далеко ходить за примерами про адвокатов, защищающих насильников и убийц. Максу в судах сплошь и рядом проигрывали люди, за которыми стояла правда. Правда, бессильная против знания процесса, холодного расчёта и цинизма. Макс считал это мастерством, но понимал что все проигравшие считают мразью именно его.

Он отложил запрос программиста в сторону и вскрыл конверт с очередной жалобой.

«01.12.2018 в прямом эфире на вашем канале вышел выпуск, в котором моё имя было освещено в негативном ключе. Требую…». Макс с ухмылкой посмотрел на отметку о получении письма на почте: 16.12.2018. По закону все претензии по поводу содержания передачи принимались в течении 14 дней с момента её выхода. Всё, что пришло на 15-й день и позже можно было не рассматривать.

Срок был оправдан тем, что телеканал не может бесконечно хранить все передачи, которые он транслирует. Хотя конечно же каждый телеканал хранил всё. А вот люди об этом сроке обычно не знали. А если и знали, то думали, что 14 дней считается с момента когда им на глаза попала запись. Но закон не предусматривал двух толкований. И даже если жалоба была отправлена на 13-й день с момента выхода передачи в эфир, а телеканал получал её не 15-й день – Макс был в полном праве её не рассматривать. Чем и пользовался.

Далее решения Макса дожидалась стопка адвокатских запросов. Они были напечатаны на красивых фирменных бланках, ссылались на закон «Об адвокатуре и адвокатской деятельности», требовали незамедлительного ответа в течении пяти дней и угрожали ответственностью за непредоставление информации. Это были коллеги Макса, братья по профессии. Но никакого чувства профессиональной солидарности он не испытывал. Только отвращение.

В одном запросе было неправильно указано полное наименование телеканала как юридического лица. Кто-то поленился потратить время на поиск в реестре. И поплатится за это отказом в предоставлении информации.

К трём другим были приложены неправильно заверенные копии. По закону адвокат обязан был предоставить заверенную копию ордера и свидетельства. Согласно древнему ГОСТу, о существовании которого мало кто знал, правильное заверение копии подразумевало надпись «согласно оригиналу», с датой, ФИО, должностью и подписью лица, которое заверило копию.

Грозное требование адвокатского объединения «BEST PARTNERS» сопровождалось копией без даты заверения. И ежу понятно, что скорее всего заверили в тот же день, когда подписали и отправили запрос (на запросе дата была). Но на копии даты не было, а значит требование ГОСТа не выполнено и никакой информации они не получат.

Не менее агрессивный запрос адвокатского бюро «Пугай и партнеры» пришел с копией, на которой не была указана должность лица, заверившего её. Макс посмотрел на подпись – это была та же самая подпись, что и на запросе. Т.е. очевидно что заверил адвокат. Но и тут Макс формально был прав. Копия не была заверена в полном соответствии с действующим законодательством.

Просьба юридической фирмы «Аурум» была изложена вежливо, но её ждала та же участь. По закону если клиент как-то ограничивал полномочия адвоката, об этом делалась пометка на обратной стороне ордера. На практике никто никого никогда не ограничивал. Но закон есть закон – чтобы Макс убедился, что ограничений нет, нужно было делать копию и обратной стороны. А к запросу была приложена односторонняя копия. Формально Макс имел основания подозревать, что на обратной стороне была информация об ограничениях полномочий адвоката, и её скрыли.

Все эти маленькие ситуации объединяло одно. За людьми, запросы которых попали к Максу, по большому счету стояла правда. Но при этом ни один из них не мог нечего противопоставить отказам старшего юрисконсульта телеканала.

«Приветствую дорогих читателей, вернувшихся в родную гавань. Камни с неба ещё не падают, погодка как всегда хороша. А значит время для очередного обзора новостей и сплетен.

Похоже, что действующий президент окончательно выжил из ума. Сначала отправил моряков в заведомо провокационную вылазку, а потом, после логичного их захвата, ввёл военное положение. И всё это за несколько месяцев до очередных президентских выборов.

Вводить военное положение в конце 2018 года, в то время как военные столкновения не утихают с 2014-го, это конечно надо быть гением мысли.