– Как ты меня нашел? – парень и не думал исполнять его приказы.
Охотник устало вздохнул, вытаскивая из недр плаща книжку в бирюзовой обложке, демонстрируя её парню.
«Вот же… Крыса! Успел у меня дома побывать, а ведь ещё даже дня не прошло!»
– Я так понимаю, я встретил нужного мне… Человека? – с намёком спросил «Мастер», заметив выражение на лице парня. Он протянул ему дневник, не говоря больше и слова.
– Почему я всё ещё жив? – Эван не спешил подходить ближе. Собственная шкура ему была дороже потрёпанного дневника, да и мрачный, жестокий взгляд охотника не внушал ему доверия.
– Потому что я не хотел тебя убивать. – ответ был по наивному простой и добродушный, охотник продолжал держать дневник так, чтобы парень мог его взять. – Поверь, если бы я хотел твоей смерти, ты бы не проснулся. – он вновь продемонстрировал пачку сигарет, которую стащил у юноши во сне.
Эван решительно сделал шаг навстречу черноволосому, и выхватив дневник, тут же отошел в сторону. Проверив, на месте ли содержимое, он вновь недоверчиво посмотрел на незнакомца. Тот не сдвинулся с места и на миллиметр.
– С… Спасибо. – неуверенно сказал парень, пряча книжку в карман сюртука.
«Что тут вообще происходит? Почему он ещё не изрезал меня на полоски серебряным мечем, или хотя бы не связал? Что у него за странный акцент? Это точно бездушный охотник, вселяющий ужас в сердца людей? Может ему за живого меня больше заплатят?»
– Не за что. – коротко ответил черный, выбрасывая в оконный проём окурок сигареты.
– Ты же пришел сюда не просто, чтобы вернуть мне дневник? – Эван спрятал отцовский нож в небольшие ножны на поясе, но всё ещё был готов в любую секунду уклонится от неожиданной атаки. – Чего тебе нужно?
– Поговорить хочу… – развёл руками Мастер. – А там посмотрим. Как я уже сказал, сражаться с тобой намерений пока не имею.
«Что он, чёрт побери, такое несёт? Поговорить?» – очень уж парню не понравилось слово «пока». – «Нет уж, если это чучело сумело так быстро меня найти, то и настоящий охотник сюда явится с минуты на минуту. Мне резко перехотелось умирать, и задерживаться тут я более не намерен.»
– Нет. – отрубил парень. – Спасибо тебе за дневник… И прощай. – он развернулся и молча направился прочь.
– Не хочешь перекусить? – бросил ему вслед черноволосый. – Я угощаю.
Эван встал на месте, чувствуя как вновь недовольно бурчит его желудок.
«Сейчас бы глазунью с беконом и стакан свежего сока…» – у него во рту начала собираться слюна, а живот заурчал ещё громче. – «А у меня ни копейки в дырявом кармане…»
– Пока направлялся сюда, прошел мимо небольшого кабака. И сигареты там тоже продаются…
Заведение это было не из лучших, даже для своего бедного района. Пивнушка на подвальном этаже старого, кирпичного дома, с выгоревшей на солнце вывеской «У Винса», и решетками на мутных окнах-бойницах. Внутри было довольно чисто. Отсутствие бегающих по полу тараканов уже радовало глаз. Кирпичные стены были украшены незамысловатыми картинками в дешевых рамках. Старые бочки вместо столов были окружены грубо срубленными стульями и табуретами.
Хозяин – худощавый, бородатый мужичок в льняной рубашке и кухонном фартуке стоял за скудным подобием бара с десятком бутылок дешевого спиртного на деревянной полке. Он крикнул было что-то в духе – «Рано ещё кутить, приходите позже…», но спустя секунду чуть не подавился собственной бородой, завидев вошедшего через узкий дверной проём мужчину в плаще и большой шляпе.
– Завтраки подаёте? – коротко спросил черный, за которым внутрь неуверенно забрёл молодой юноша с перебинтованной русой головой.
– Д… Да… В… Ваша милость. – побледневший хозяин резко уменьшился в размерах, прижавшись спиной к стене. По его лицу начал обильно течь пот. – Чего… изволите… господин?
– Глазунью с беконом. – охотник указал парню на стоявший у дальней стены «столик».
Хозяин лишь молча закивал головой.
– И стакан сока! – бросил за спину парень.
– И стакан сока. – добавил черный.
– Сею же минуту… – мужичок тут же сбежал на кухню, захлопнув за собой массивную дверь.
– Ну что же… – сняв шляпу, Мастер сел напротив парня. Он достал из сумки какую-то папку, и положил её на бочку. – Эван Ричард… – медленно протянул он, будто смакуя на губах это имя.
– Попрошу впредь меня так не называть. – резко перебил его парень.
Брови охотника самую малость приподнялись, в ожидании объяснений.
– Меня всегда тошнило от этого имени. – Эван пододвинул поближе глиняную пепельницу, поджег спичкой последнюю из пачки сигарету и глубоко затянулся. – Тупое имя, словно от него все неудачи. – он погасил спичку и выдохнул облако сизого дыма. – Ещё и фамилия «ненастоящая». Отец в молодости её себе взял… Хотел в высшее общество пробиться, только вместо этого ему на войне череп пробили. «Не ту сторону выбрал» – дед мне так рассказывал. Уж очень он не хотел, чтобы я в военную академию поступал, и видно не зря… – парень стряхнул пепел и вновь приложил сигарету к губам.
– Соседка твоя говорила, что ты не куришь. – ехидно заметил охотник.
– Тёть Тамара? – Эван скривился как от зубной боли и опустил взгляд. – Не хотел её расстраивать. На моём месте любой бы курить начал. Сигареты хоть немного охлаждают голову и нервы… – он резко потупил взгляд. – Как она там?
– В добром здравии… Твои «подвиги» в училище её знатно перепугали и подставили, но сейчас ей уже ничего не грозит. Охотники за одним и тем же человеком дважды не приходят.
– Хорошо. – с бледной тенью радости бросил парень.
– Что касается подвигов… грудь не болит?
Эван не сразу понял о чем речь, но тут же ухватился за то место, куда вошли пули. Даже лёгкого дискомфорта он не ощутил.
– Нет. – ответил он.
Тут к ним подскочил хозяин заведения с тарелкой яичницы и стаканом свежего сока на подносе. Он дрожащими руками поставил еду перед парнем и хотел было вновь убежать, но охотник резко схватил его за рукав. Мужичка чуть было удар не хватил.
– И пару пачек сигарет, пожалуйста. – черный указал на лежавшую на столе пустую упаковку. – Вот таких.
– С… Сею же минуту… – тот судорожно поклонился и тяжело дыша убежал.
– Так о чём ты хотел поговорить… Мастер? – решился спросить юноша, потушив сигарету о пепельницу, приступая к неспешной трапезе.
– Расскажи мне свою историю… – он хотел было вновь назвать парня по имени, но вовремя одёрнул себя.
– Да что тут рассказывать. – устало начал Эван, запив толстый кусок бекона соком. – На столе лежит папка с моим досье из академии. Мой дневник ты уже наверняка несколько раз перечитал, на месте той бойни, что я устроил был. У тебя все факты на руках, чего ещё надо?
– Было бы мне достаточно, мы бы здесь не сидели. – прохладно ответил Мастер. – Хочу услышать твою версию. С подробностями… – уточнил он. – С самого начала.
– С самого начала говоришь?.. – парень тяжело вздохнул, вновь глотнул соку и продолжил. – Ну ладно… Родился и вырос я в этом тоскливом, мрачном городе, который все почему-то называют «Крепость», хотя сюда постоянно проникают всякие твари из-за стен. Жил я без родителей, с дедом и бабкой. Но и та потом скончалась. Сколько себя помню, всегда со мной происходило что-то странное, с самого раннего детства. Раны на мне заживали, как на собаке, да и болел я редко. Не могу описать те ощущения, что постоянно меня преследовали… Люди меня сторонились, учителя в школе относились с презрением… хотя я до сих пор не понимаю, почему? Найти друга – это для меня, что отыскать самородок в навозе… – он с грустью на лице улыбнулся собственной шутке, уплетая безвкусную яичницу. Безвкусную не по тому, что даже такое простое блюдо повар умудрился испоганить, нет. Всё вокруг, в том числе и вкусы резко потеряли для него в красках. – Да и… честно говоря, не особо я пытался завести друзей: мне почему-то всегда казалось, что я не одинок… В одиннадцать лет начали проявляться первые признаки этого «проклятия». – он допил остатки сока. – Первый год всё было не так ужасно. Снились всякие там… бредовые сны, кошмары. Дед говорил, это всё усталость из-за школы… Но потом они начали приходить всё чаще, вплоть до того что я ночами уснуть не мог. Всегда одно и то же. Мне даже наяву всякая чертовщина покоя не давала… В двенадцать я начал рисовать, чтобы выпускать пар… – он вздохнул. – А позже и курить. В школе надо мной часто издевались. С тринадцати лет, когда эта «штука» начала рваться наружу, мне приходилось молча терпеть унижения и побои, чтобы не сорваться. Тёть Тамара сразу поняла, что со мной что-то не так, но не смотря на это, всегда была ко мне добра. Даже когда увидела меня однажды… с превращенной рукой… – Эван с трудом проглотил последний кусок бекона, что горечью обжег его горло. На душе было ужасно тоскливо, а в груди словно образовалась разъедающая душу пустота. – Ты знаешь, что она сделала?.. – спросил юноша. Одинокая слеза скатилась по его щеке. – …Она подошла ко мне… Обняла, и сказала… что всё будет хорошо… А я ведь с ней даже не попрощался… – он вытер намокший глаз и решительно взял себя в руки.
