Мы выпрыгнули на опушку. Бежать вот так бок о бок было невыносимо приятно. Единение с чем-то внутри заставляло волчью душу петь, и я поднял голову и завыл. Мир вторил, стоя рядом. Поднялся молодой месяц, ярко освещая вокруг. Мы упали на еле начавшуюся желтеть траву. Впереди еще много теплых дней перед тем, как природа испустит дух и замрет в зимней тюрьме.

– Как ты планировал представить ее семье? – откровенно спросил Мирослав немного позже, когда мы обернулись и в чем мать родила уселись на старое поваленное дерево. Стыд перед своими оборотням неведом. – Соврал бы им, что она выбранная луной?

Я не ответил. Оборотням нельзя приводить в семью ту, что не выбрала луна. Спать, встречаться, даже детей рожать можно с любой самкой из рода оборотней, но с людьми иначе: только избранная может стать парой на всю жизнь. Это угнетало.

– Что заставило тебя привести ее сюда? Что ты испытываешь к ней? – Мир пытался найти оправдания моему поступку. Был ли я уверен, что Оля единственная, мог ли я прожить без нее?

– Я хочу заботиться о ней, – решил признаться. – Я проверял, уезжал на несколько дней, пропадал.

– И? – с надеждой в голосе произнес Сокольский.

Покачал головой.

– Я скучал по ней, но того, что описывают в книгах, что оборотни перестают есть и пить – такого не было. Зато есть дикое, невероятное желание заботиться о ней, оберегать.

Мирослав поднялся. Вернулся мой Альфа – я кожей почувствовал его ярость и необъяснимую злость на меня:

– Ты поступил с ней нечестно, делай, что хочешь, но тебе необходимо оставить ее!

– Нет! – рыкнул. – Я сделаю по-своему! Я имею на это право!

– А что тогда насчет нареченной? Ты помнишь, что у тебя в стае уже есть невеста?

– Сокольский, ты не хуже меня знаешь, что меня невозможно заставить жениться, если я того не захочу!

– А меня можно?

– Ты у нас Альфа, и это тебе необходимо думать, кого выбираешь в жены, – не без удовольствия наступил на его болевую точку. Как Альфа он не мог ждать свою Луну, должен был жениться и продолжать род.

– И все же, несмотря ни на что, я твой Альфа. У тебя всего два варианта: либо ты оставляешь ее, либо покидаешь стаю.

А вот и ответка прилетела. Мир прекрасно знает, что волк без стаи жить не может. Вернее, может, но… Лучше умереть. А значит, у меня, по сути, и выбора нет.

– У тебя есть три дня, чтобы принять решение. Если после этого ты все еще будешь медлить, я сам изгоню тебя, невзирая на наши отношения. Тебе придется сделать выбор: Оля или стая…

Ольга

– Эй, ты в порядке? – спросила Катя, осторожно подкрадываясь ко мне, тронула за плечо.

– Ну как сказать, – развела я руками. – Что у вас тут за сумасшедший дом?

– Ты прости, я бы все объяснила, но это ваши с Вадимом отношения. – Я закатила глаза: и эта туда же.

– Ты меня хоть накормишь? А то, когда он вернется неизвестно… – Мы выехали засветло, и поэтому я хотела есть, а в чужом доме хозяйничать как-то неприлично.

– Конечно, – просияла Катя и потащила меня на кухню.

Ощущение было, что и правда готовили обед, но что-то произошло, и хозяева дома срочно побросали вещи и свалили.

– Можешь взять компенсацию в виде салата. – Сестра Вадима поставила передо мной прозрачную миску с «цезарем». Катя налила нам еще и горячего чая с травами. После плотного обеда она со мной попрощалась и ушла в дом родителей Вадима.

За окном сказочно падали листья Я открыла дверь из кухни и впустила свежий воздух. Вышла на задний двор. Вдохнула свежего воздуха, погуляла по небольшому саду, набрала букет из ярких кленовых листьев и расположила их в пустой кружке от чая.

Проверила телефон, но, как и ожидалось, интернета нет, я даже не могла написать подружке, чтобы поболтать. Пришлось маяться до вечера. Я заняла одну из гостевых спален, разложила одежду, помылась и легла читать книгу, найденную в библиотеке. За окном спустилась ночь, и я задремала.

– Привет, – прошептали над ухом. Вадим забрался под одеяло.

– У тебя руки холодные, да и ты сам, – взвизгнула, но глаз не открыла, пребывая в ленной дремоте.

– Давай я тебе докажу, что не такой уж и холодный, – прижался к бедру, показывая, насколько горяч. Развернулась в объятиях и потянулась за поцелуем. Вадим накрыл губы и отбросил одеяло, задрал шелковую ночнушку. Раздвинул коленом ноги, а сам, пробегаясь поцелуями по шее, плечам, спустился все ниже, срывая стоны. На улице кто-то завыл. Кажется, волк. Вадим остановился.

– Черт, – выругался он, поднимаясь с кровати.

Я разочарованно выдохнула:

– У вас тут что, волки?

– Конечно, Оля, это же лес, дикая природа. Они привыкли к нам, мы – к ним.

Вадим подошел к окну, выглянул на улицу. Очертание фигуры на фоне окна выглядело картинкой из фантазии любой совершеннолетней девочки. Поднялась сама и подошла на цыпочках к мужчине. Обняла со спины, пробежалась по тугим мышцам рук.

– Давай уедем завтра? – предложила ему. – В конце концов, мы никому не обязаны…

Вадим перехватил мои руки и поставил перед окном. Одинокий фонарь тускло выхватывал небольшой пятачок перед домом. Темный лес вокруг. Звездное небо. Месяц, словно надкушенный тем самым волком.

Вадим нежно провел по краю ключицы пальцем, уронил бретельки ночнушки, и она упала на пол. Я попыталась укрыться:

– Ты чего? Вдруг увидят?

– Никого тут нет, – страстно прошептал мне Вадим, и я закрыла глаза, откидывая голову на плечо, но он толкнул вперед, чтобы уперлась руками в стекло и выгнулась.

– Тут и правда волк, – хрипло произнесла я, замечая, как из кустов медленно ступая вышел здоровенный волчище. Глаза хищника сверкнули в темноте, и я вздрогнула.

Ладони Вадима пробежались по телу, а губы нашли чувствительное местечко за ухом. Ладони прижимались к холодному стеклу, а ягодицы горячего мужского тела. Контраст сводил с ума, и я таяла, но взгляд волка не давал покоя, будоражил каждый нерв.

– Подожди, – остановила Вадима, прижимая руку к бедру. – Он смотрит.

– Милая, это всего лишь зверь. – Но мне было не по себе. Слишком осознанный у него взгляд, я это чувствовала.

– Прости я не могу, пойдем в кровать?

Вадим тут же подхватил меня на руки, в два шага преодолел расстояние до постели. Положил на нее, раздвинул ноги и как-то слишком поспешно толкнулся вперед, разом заполняя меня до упора. Вскрикнула.

Нетерпеливый, сосредоточенный, Вадим рывками входил до конца и тут же стремился наружу, чтобы все повторить, впервые на моей памяти, не обращая внимания на мой комфорт. Сначала хотела оттолкнуть, напомнить, что я уже привыкла к его нежности, но внезапно мне вновь вспомнился взгляд волка. Он смотрел не как зверь. Почему-то подумала, вдруг он все еще там и прислушивается. Вдруг подошел ближе? Вдруг слышит все эти звуки? Как-то заглянул в широкое окно? От этих мыслей низ живота и щеки опалило жаром, и я, вспомнив о Вадиме, подалась навстречу с таким же пылом, с каким он вбивался в меня. Укусила за плечо. Вадим рыкнул. Отстранился, чтобы с еще большим жаром накинуться. Закинул ноги себе на плечи, ощущения стали острее ножа. Еще жарче, еще голоднее. Он доставлял мне наслаждение, которое затапливало от пяток до макушки, нарастая лавиной.

Почувствовав приближение оргазма, я выгнулась еще сильнее, принимая его глубже и вскрикнула так громко, что показалось, этот крик слышали во всех соседних домах. Сделав еще пару толчков, Вадим, глухо рыкнув, догнал меня, затопив горячей волной.

Пока я восстанавливала дыхание и смотрела на пляшущие перед глазами звездочки, Вадим мягко целовал меня в висок и стирал выступившие капельки пота. А после прошептал:

– Спокойной ночи, Оля, – и, поцеловав напоследок еще раз, соскользнул и прижал к своему боку.

– Спокойной ночи, любимый.

Почти уснув, я услышала, как Вадим пробормотал:

– Слышишь, волчара, она меня любит, – придвинул ближе, а я окончательно провалилась в сон.