А еще я волновалась. Переживала, что не понравлюсь родителям, придусь не ко двору, так сказать. Мысли невольно забегали в будущее, обычно следовавшее после встречи с родственниками. Решила не занимать себя пустыми переживаниями и обратила взгляд на дорогу.

Белый мерседес мчал нас прочь из грязного и слякотного города. Серые облака нависали над головой. Пролетали мимо стройные деревья и величественные ели, смешиваясь в зелено-желто-багровое полотно.

– Какая тут красота!

– В горах будет еще лучше, – пообещал он, и машина плавно съехала с федеральной трассы.

Час виляния по горному серпантину – и мы подъехали к кованым воротам. Навстречу из будки вышел охранник.

– Привет, Макс. – Вадим открыл окно джипа.

– Привет, – ответил парень, пожал руку и глянул на меня. – Твои в сборе. – Тут он наклонился ближе и пробормотал: – Главный там.

– А он чего приперся? Мир же улетел в Италию? – Вадим напрягся, но Макс пожал плечами.

– Не знаю, говорят, вернулся злой, как черт! Поэтому ты бы повременил. – Он кивнул в мою сторону.

Вадим сжал руль, что костяшки побелели:

– Ладно, бывай!

– Удачи, – пожелал охранник, нажал на небольшой пульт в руках, и ворота распахнулись.

– Все в порядке? – заволновалась я, но Вадим лишь подмигнул и надавил на газ.

Небольшой курортный поселок примостился прямо над долиной, из ущелья город виднелся как на ладони. Несколько домов, неширокие улицы с посаженными словно кукольными рядами живой изгороди. Наконец подъехали к дому-шале: огромные окна в пол, отделка камнем и деревом. Невероятная красота, а зимой здесь наверняка открывался сказочный вид, хотя даже сейчас, в багрянце кленов, это выглядело невероятно.

Вадим открыл дверь и вытащил меня на свежий воздух.

– Ну как? – поинтересовался он, когда я стала осматриваться.

– Гораздо лучше тех фотографий, что ты мне показывал, – подтвердила с восхищением.

Чужой взгляд почувствовала иголками между лопаток. Обернулась, не заметив никого рядом, подняла взгляд. В одном из окон заметила мужчину. Хмурый, с руками, сложенными на груди, весь в черном он смотрел прямо на меня. В упор. Поежилась от колючего взгляда.

Вадим достал сумку из багажника.

– Ну что, готова? – подмигнул и обнял за талию. – Пошли.

Только мельком, перед тем как зайти в дом, посмотрела в то окно. Мужчины не было, а холод, с каким он смотрел, остался внутри.

– Привет, Кать, – поздоровалась я с сестрой Вадима, своей ровесницей. Мы не раз встречались в городе, и я была уверена: она моя союзница в этом нелегком деле. Обычно веселая девушка отреагировало вяло.

– Вадим, родители пока ушли, главный тут. – Она показала на комнату за собой.

– Ладно, ты иди к ним, позже мы зайдем с Ольгой, а с этим сам разберусь.

– Да что происходит?

Вадим взъерошил волосы.

У меня возник тот же вопрос, еще утром все было нормально, Вадик созвонился с родителями, и они нас ожидали, пригласили отобедать вместе, а тут какой-то главный, и, что важнее всего, встречали нас не родственники. Странно.

Мы прошли в гостиную. В кресле возле потухшего камина сидел хмурый незнакомец. Пронзительный взгляд пригвоздил, неприятный озноб прошел по спине, и появилось чувство, что в комнате похолодало. Меня буквально сшибло его ненавистью, непонятной злобой и яростью. Даже дыхание перехватило.

– Что все это значит, Мирослав? – Вадим бросил сумку на диван и встал напротив мужчины, невольно закрывая меня от необоснованной агрессии.

– Зачем ты привел ее сюда? – Очевидно, относилось ко мне, теперь мужчина в черном обратился к моему парню. Да кто он вообще такой и почему позволяет так себя вести у Вадима?

– Может, я сам решу кого и когда приводить в свой дом? – ощерился Вадик.

– Ты знаешь правила. Она в курсе, кто ты?

Мужчина сложил руки домиком перед собой. Длинные и красивые пальцы. Тонкие, про такие говорят – музыкальные. Взгляд невольно пробежал до локтей, где начинались закатанные рукава и бугрились мышцы, скользнул дальше, к обтянутому тонкой черной тканью прессу и ниже, к джинсам, которые облегали мужчину, словно вторая кожа. Боже, куда я уставилась и зачем его разглядываю? Он был буквально полной противоположностью моего парня и выглядел старше.

– Нет. – Вадим покосился на меня. – Привез, чтобы познакомить с… семьей.

– Ты знаешь наши правила! – отчеканил Мирослав и поднялся с кресла, разом занимая все помещение. Воздуха стало не хватать.

– Она моя, и этого ничто не изменит, – рыкнул Вадим. Мой парень был не меньше его, но проигрывал в уверенности в себе: так подавлять только одним взглядом он не мог.

– Выйдем на улицу, поговорим, – припечатал мужчина, названный Мирославом, и прошел мимо, зло зыркнув в мою сторону.

– Что? – Голос я смогла подать только тогда, когда входная дверь захлопнулась, – Вадим, кто этот придурок?

– Оля, не бери в голову. – Вадик снова взъерошил волосы и нервно улыбнулся.

– В смысле «не бери в голову»? Что за бред он несет? И что такого я должна о тебе знать?

– Оля, только не сейчас, – отрезал он.

– Да объясни по-человечески! – психанула сама.

– По-человечески навряд ли получится, – хмыкнул он и впервые что-то незнакомое промелькнуло в его взгляде: холодный голод. Нечто настолько чуждое и даже опасное, что я обхватила себя руками.

– Мне надо проветриться.

Вадим просто вышел из гостиной, оставляя меня в полном одиночестве. Услышала, как дверь хлопнула второй раз.

– Знаешь, я уже задолбалась! – прокричала ему в ответ, но навряд ли он меня услышал. Нет, ну просто великолепно. Тяжело опустилась в кресло и уставилась в окно.

Вадим

Мирослав ждал снаружи, нервно перекатываясь с пятки на носок. Весь его вид выражал озабоченность и негодование.

– Что ты устроил? – Он развернулся и прямо посмотрел на меня. – Поездка в Италию, серьезно? Ты решил, что я укачу, а ты сможешь представить свою… как ее там… – Он скривился.

– Олю, – напомнил имя своей девушки. – И да, я надеялся, что все пройдет гораздо легче без тебя.

– Твою мать, Вадик! – воскликнул Мирослав. – Ты понимаешь, что, привезя ее сюда, нарушил все возможные законы?! Как Альфа я должен тебя наказать в назидание остальным. Закон для всех един.

– Мир, – постарался я перевести разговор в мирное русло, – Послушай, я же никого не собираюсь убивать, привел свою девушку познакомиться с семьей. Все просто. И вообще, когда ты стал таким поборником законов?

– Если бы ты не был моим названным братом! – Он приблизился, и мы стояли нос к носу. – Она не знает, кто ты! Не знает и того, что ты не можешь на ней жениться, никогда не сможешь! Наши семьи не дадут на это разрешения! Ты знаешь закон: жениться можно лишь на той. Что знает правду, а правду можно рассказать лишь истинной.

Сжал зубы, когда услышал эту глупость. Нам ее вбивали и продолжают вбивать молодняку. С детства ни я, ни Мирослав не были согласны с этим устаревшими догмами. Однако повзрослев и став лидером, он резко поменял свое отношение к этим дурацким законам. Чего я до сих пор не понимал, так это того, как вдруг, в один момент, балагур и бабник Мир превратился в следующего заветам старика.

– Пойдем, пробежимся, – произнес он.

– Я не… – оглянулся на окна, слыша, как крикнула Оля, она растерялась и разозлилась одновременно. – Мне лучше побыть с ней.

Но Сокольский не терпел неповиновения, он уже направлялся в сторону леса, по одной срывая пуговицы на шелковой рубахе. Черт, что он творит, а если Оля будет возле окна и заметит нас? Побежал следом, провоцируя его вырваться вперед.

– Ты совсем рехнулся? – понял, что Мир специально прощеголял через двор дома. – Черт тебя дери, – выругался и сам уже начал снимать одежду, кидая ее на аккуратно подстриженный куст живой изгороди.

Треснули кости, и волной прошло знакомое облегчение. Зубы увеличились и на мгновение перестали помещаться в черепной коробке, но потом разошлась и она. Руки выгнулись под неестественным для человека углом, уткнулись в мягкую землю, пахнущую влагой, грибами и поздней ягодой. Звуки стали резче: где-то вдалеке ухнула сова, совсем рядом прожужжал комар, писки, шорохи окружали со всех сторон. В нос ударил запах недавно пробегавшего здесь зайца. Я стал животным. Превратился в монстра, которыми пугают малых детей в сказках на ночь. Я злой и страшный серый волк. Оборотень. Это тот самый секрет, о котором Оля не знала. Правда, которую она не должна была узнать.