— Ты боишься, что привяжешься к нему? — осторожно спросила Аньеза, но Мадаленна сразу фыркнула; нет, подобная идея даже ей в голову не приходила.

— Я его знаю несколько дней, мама. Через месяц он уедет в свой университет, а я о нем и не вспомню.

— Тогда мне самое время с ним познакомиться. — стремительно встала Аньеза и отряхнула платье. — Если ты не хочешь опоздать, давай руку. Мне еще нужно вспомнить, как эта машина заводится.

***

Они почти дошли до гаража, когда Мадаленна вдруг заметила странную фигуру в конце двора и изо всех прищурилась, стараясь понять, кого принесло пораньше утром. Однако у Аньезы зрение оказалось гораздо лучше, и пока Мадаленна пыталась признать кого-нибудь знакомого в долговязой фигуре, та толкнула ее в бок и прошептала на ухо: «Эффи Доусен». Мадаленна помрачнела. На ее курсе она если не дружила, то приятельствовала почти со всеми, все ее знали по имени, и наличие взбалмошной бабушки воспринималось просто как данность — у кого не было родственников, за которых не приходилось краснеть. Но жизнь была бы слишком хороша для Мадаленны Стоунбрук, если бы все было хорошо, и каждый день в университет начинался с приветственных улыбок всем и каждому.

С Эффи отношения у нее не заладились не сразу, какое-то время они очень хорошо общались, даже дружили на первом курсе, вместе ходили в столовую и до автобусной остановки, однако чем больше Эффи интересовалась Хильдой, и чем чаще в ее голосе проскальзывали презрительные ноты по отношению к приезжим, тем чаще Мадаленну терзали сомнения, что ее приятельница далеко не так мила, как она могла предполагать. Мадаленна саму себя подарком не считала, она знала, что слишком вспыльчива, занудна и несгибаема, но мама вовремя избавила ее от снобизма, а папа помог понять, что материальные блага еще не самые важные достижения в жизни, а от того Мадаленна с трудом переносила заносчивые высказывания о жителях Уилтшира и Сомерсета. Продружили они не долго — ровно до окончания первого курса, когда обе оказались претендентками на звание лучших учениц года, тогда-то Эффи демонстративно пересела за другой стол, а Мадаленна только пожала плечами — она все равно привыкла быть одной. И вот теперь Эффи Доусен стояла на пороге их дома и переминалась с ноги на ногу.

— Эффи, в чем дело? — угрюмо начала Мадаленна, не обращая внимания на гримасу бывшей подруги.

— Здравствуйте, миссис Стоунбрук. И тебе здравствуй, Мэдди. Как поживает твоя бабушка?

— Наследство не делит и завещание не составляет. — отрезала Мадаленна и услышала сдавленный смешок мамы; та тоже ее не любила.

— У тебя все шутки, Мэдди, причем с каждым разом все более не смешные.

— Спасибо за комплимент, я польщена. Так в чем дело?

— Вот, — Эффи сунула ей в руки какую-то бумажку, весьма помятую, и с брезгливым выражением достала грязноватое вечное перо. — Распишись, что получила список предметов на новый учебный год.

— Я уже расписывалась.

— Вот как? — нахмурилась Эффи по примеру Вивьен Ли; весь прошлый месяц в местном кинотеатре снова крутили «Унесенных ветром», и Мадаленна уже успела выучить все реплики. — Интересно, как это ты успела?

— Декан Ройтон прислала мне заявление по почте.

Лицо Эффи подернулось судорогой, и она сложила руки на груди. Отношения с деканом выстраивать было сложно — она не любила ни заискиваний, ни чрезмерной искренности, а от того Мадаленна целых два года билась над вопросом, как выстроить отношения, а решение нашлось само собой — когда ее отправили на конкурс чтецов от ее группы. С тех пор между ней и деканом была точно не дружба, но приятное общение, и миссис Ройтон каждый месяц высылала ей новые выпуски художественных журналов и некоторые документы.

— Впрочем, чему я удивляюсь, ты же всегда была в ее любимицах. — вздохнула Эффи и поправила пелерину на платье.

— Эффи, — послышался угрожающий голос мамы, но Мадаленна махнула рукой. Спорить с Эффи Доусен изначально было провальным решением.

— Да, считай, что мне повезло. Это все?

— Нет. — зачем-то тянула время Эффи. — Нет, есть еще одна новость.

— Ради всего святого, Эффи! — вспылила Мадаленна. — Говори быстрее, у меня есть еще дела!

— Пожалуйста! — в свою очередь воскликнула бывшая подруга и сунула Мадаленне в руку какую-то картонку, которую Мадаленна тут же смяла. — К нам приходит новый профессор по искусствоведению, и зря ты смяла карточку, это была его визитка!

— Ничего, в сентябре узнаю и имя, и фамилию. На этом все?

— Нет, — испытывала терпение Эффи. — Вот еще список тем, на которые нужно написать эссе.

Мадаленна мельком взглянула на лист, и, зацепившись взглядом за фразу: «В чем смысл искусства?», притянула листок поближе к себе, не обращая внимания на недовольный вздох Эффи. Помимо такой странной темы, остальные эссе были еще более загадочными — «Как вы понимаете предназначение автора?», «Что для вас важнее — статика или динамика?», «Важен ли посыл в искусстве?», «Так ли важна Мона Лиза для мирового искусства?». Темы были слишком дискуссионными даже для их гуманитарного факультета и предполагали долгие беседы о смысле и важности, и Мадаленна с раздражением дернула головой — снова беседы и снова о личном, причем с новым и незнакомым для нее человеком. Все это становилось слишком странным, и хотелось подбросить листы в воздух и больше не слышать ничего и никогда о личном и непредвзятом мнении.

— На какую тему будешь писать? — вытянула шею Эффи, стараясь заглянуть в лист.

— Еще не знаю.

— Советую определиться побыстрее, до начала семестра не так много времени осталось.

— Считай, что я даю тебе фору.

Эффи недовольно фыркнула и спрятала остальные листы обратно в сумку.

— Это тебе миссис Ройтон дала?

— Нет, — загадочно проговорила Эффи, и Мадаленне захотелось треснуть ее чем-то увесистым, но она снова глубоко вздохнула и промолчала. — Это мне дал мистер Диллуэй, он снова будет у нас вести латынь, а ему как раз дал новый профессор.

— И у нового профессора нет имени? — усмехнулась Мадаленна.

— Не собираюсь я больше тебе ничего рассказывать, — ревностно заявила Эффи. — Ты же сама сказала, что все узнаешь в сентябре. Будет забавно посмотреть на то, как ты попадешь в неловкую ситуацию, когда не сможешь вспомнить ни его имени, ни фамилии. — Эффи громко рассмеялась, и Аньеза на нее строго шикнула.

— Не бойся, не попаду. На этом точно все?

— Да.

— Тогда до свидания, Эффи. И нет, — предвосхитила ее вопрос Мадаленна. — К Бабушке заходить не надо. Фарбер тебя проводит.

Она позвонила в дверь черного хода, и оттуда выплыла фигура дворецкого, который будто бы только и ждал, когда его позовут.

— Да, мисс Мадаленна.

— Фарбер, будьте любезны, проводите мисс Доусен обратно до машины.

— Разумеется, мисс. Прошу за мной.

И только тогда, когда фигура бывшей подруги исчезла за поворотом, и раздался рев «Форда», Мадаленна выдохнула. Она не любила встречаться с Эффи, с недавнего времени она навевала на нее тоску и гнев одновременно, к тому же сегодня университет привычно не манил, и все, что было связано с искусством, было перечеркнуто красным крестом и большими буквами: «Свадьба», Мадаленна никогда бы не могла подумать, что свадебные торты и кольца смогут навевать на нее такое уныние.

— Не хочешь посмотреть, что за новый профессор? — поинтересовалась Аньеза, но ее дочь резко мотнула головой.

— Только не сейчас.

— Ну хотя бы имя его узнай!

— Мама, пожалуйста! — воскликнула Мадаленна. — Сегодня я не хочу думать об учебе, сегодня я хочу обо всем забыть. Не бойся, визитку я сохраню, а потом все узнаю. — она положила карточку в сумку и демонстративно защелкнула замок.

Аньеза только укоризненно покачала головой и улыбнулась. Временами Мадаленна ее слишком сильно удивляла.

— Хорошо, тогда садись в машину, если не хочешь совсем опоздать.

***

На удивление Аньеза справилась с машиной так хорошо, что Хильда даже не услышала мягкого хода колес, и они выехали за ворота еще тогда, когда туман не успел окончательно спать с травы. Необычно это было, сидеть вместе с Аньезой на переднем сиденье и мчаться так быстро, что голубой шарф, развеваясь, чуть не задевал ветки деревьев. Для человека, который не водил больше десяти лет Аньеза держалась за рулем очень уверенно, даже слишком — она не боялась поворотов, не сбавляла скорости, и, несмотря на то, что дорога была пустынной, Мадаленну не оставляло чувство беспокойства, и недавняя Эффи была позабыта.