Ну, а во-вторых, Ангелина Степановна, к кому Пруф решился сейчас так обратиться, как она понимает, не по причине того, что она берёт на себя право высказывать общее мнение женской части коллектива, а потому, что Пруфу давно пора вкрутить мозги хотя бы потому, что он в ней посмел увидеть несоответствие со своей действительностью – она, да всё так, именно она станет тем лицом, кто, считаясь только с собой и ориентируясь только на свои интересы, себе будет позволять неуместные сердечные движения в сторону Умника, обыгрывая его данность, как только ей хочется.
И понятно, что Ангелина Степановна такого стерпеть не сможет, и сейчас же этого Пруфа поставит лицом к лицу перед своей тухлой несамостоятельностью и никчёмностью. Но на сей раз Пруф сумел с помощью своей расторопности миновать эту опасность для себя со стороны Ангелины Степановны – он делает удивившее многих и вообще не дам заявление. – И прошу не обращать особого внимания на его уши. Они у него самые обыкновенные.
Ну и как после такой заявки на внимание (это такой спец рекламный ход), не обратить своё внимание на то, на что тебе говорят не обращать никакого внимания. И, конечно, все в тот же момент уставились смотреть на то в Умнике, на что Пруф им отказывал во внимании. И Ангелина Степановна в первую очередь, как имеющая наибольший авторитетный и буквальный вес в этом коллективе, оставила на потом свои претензии к Пруфу, да и давай всматриваться в Умника, пытаясь понять, в чём его необычность от всех остальных. И, пожалуй, для Умника одного придирчивого взгляда Ангелины Степановны было достаточно для того, чтобы подмяться в свою неуверенность и в себя, – его сбивало с ног не проходящее ощущение того, что крепкие пальцы рук Ангелины Степановны, из захвата которых точно не вырвешься, сейчас его схватят за уши, чтобы их проверить на необычность, – а тут ещё со всех сторон столько вопросов к нему.
И Умник под давлением всей этой внимательной придирчивости наблюдения за его ушами, про себя эмоционально вскипел. – Да какого хрена всем не дают покоя мои уши?! – А как только он так про себя взорвался, то и реакция на такое к его ушам внимание тут же последовала – его уши тут же покраснели. Что не может пройти мимо внимания всех тут людей, начавших расцветать в улыбках. И тут на помощь Умнику приходит тот, кто это всё и затеял – Пруф.
– Как теперь видим, рефлексы у него работают как надо. Что уже несомненный плюс. – Делает потрясшее своим цинизмом Умника заявление Пруф. Кто, как оказывается, решил экспериментальным путём, с помощью вот таких, его не спросив, психологических опытов, выяснять кто он есть такой. А с таким к себе подходом Умник не собирается мириться. – А спросить меня не хочешь?! Как я …– Но на этом месте Умник сбился в своей внутренней эмоциональной реакции на такие эксперименты в свой адрес со стороны Пруфа, кто всё-таки сперва попытался его спросить.
Ну а Пруф, сочтя, что он сумел настроить Умника на конструктивный разговор, – будешь дальше продолжать настаивать на своём молчании, то у меня есть ещё чем тебя удивить, – обращается к нему с вопросом:
– Ну и какими судьбами ты к нам попал?
Но Пруф не получает ответ от Умника. В их общение неожиданно вмешивается новое для Умника лицо. – Потом расскажет, если захочет. И если ты захочешь, хотя может создаться и обратная ситуация и ты не захочешь. – Делает заявление этот новый для Умника человек со знаковым именем Сленг, вклиниваясь между всеми и Умником. И судя по всему и тому, что этому человеку с неуловимой авторитетностью в себе, никто не стал перечить и возражать, а он кстати, сразу всех тут предупредил о несвоевременности всех этих возражений, – господа дилетанты, если вы ничего не успели, то кто же в этом виноват кроме вашей ограниченности собой, а могу сказать и тупости, верно говорю, Пруф, – то он имел здесь немалый вес в плане своего мнения и авторитета. А так-то он не был столь будь здоров, как Аидыч, отвечающий за физическое здоровье этого вверенного ему подразделенья, тогда как Сленг, этот во всём инициализирующий и бьющий ключом энтузиазма и потребности быть, а не не быть человек, вставший между ним и Пруфом, отвечал за их нравственное обеспечение себя и не беспокойство там, где оно того не стоит, и беспокоиться в том случае, если это принесёт невосполнимый ущерб конституции своей души.
– Да, а при каком твоём положении в пространстве может создаться такая прелюбопытная ситуация? – прямо не даёт Пруфу не растеряться Сленг, задаваясь одним за другим вопросами. А Пруф хоть и не первый раз знал Сленга, всё равно теряется перед его напором мысли, отвечая ему не слишком осмысленно и сбивчиво. – При…да сам знаешь каком.
И на этом всё, прелюдия выхода Сленга на первый план общего внимания закончена, и он берёт инициативу по дальнейшему введению Умника в курс всего тут происходящего в свои, хоть и не крепкие физически руки, но явно очень цепкие и они точно из себя не выпустят то, что в них окажется.
– Так, а теперь всё внимание ко мне! – так же как и Аидыч похлопав в ладони, что, наверное, и как подумалось Умнику, есть для всех тут специальный сигнал к ожидаемому с их стороны действию, Сленг окончательно привлёк к себе общее внимание. А как только все тут находящиеся люди обернулись в его сторону, то тут-то Сленг и начал всё расставлять по своим местам.
– Ну, господа дилетанты, – расплывшись в непростой улыбке и разведя руки в укоризне, обратился ко всем стоящим здесь людям, кроме только Умника Сленг, – я, конечно, всё понимаю, дилетанту ни к чему знать все эти образовательные препятствия, стоящие на его пути к цели, но давайте уж хотя бы попытаемся быть немного ближе к разумной действительности, а не пытаться на неё переть своим забралом. Хотя вы, наверное, не в курсе, чего это такое. – Как бы задумчиво усмехнулся на своей последней оговорке Сленг. При этом его никто не перебивает и не пытается возмутиться его такому к себе оскорбительному подходу, со смешиванием себя с диверсификацией неуча – дилетантом, и использования в свой адрес отживших уже давно своё теологических размерностей выделений тебя в отдельное сообщество людей по эксплуатационному цензу, а все ждут, что он дальше скажет и к чему он уже с такой позиции использует своё привычное обращение к ним дилетанты (вот и ответ на первый вопрос их не возмущения).
Ну а раз хотите, то получите. – А теперь давайте проявим не только к себе вежливость, но и к нашему, как я понимаю, возможно новому члену команды. А то вы все сразу на него со всех сторон навалились, что он и продохнуть не может. А что уж говорить о том, чтобы он мог ответить вам на все интересующие вас вопросы. Если он зажат со всех сторон вашим нескромным любопытством взглядов и боюсь, что тлетворным влиянием ваших в его сторону инициатив. – Делает своё обращение к окружившим Умника людям Сленг, и как видит сейчас Умник, то во-первых, у страха и в правду глаза велики, и он оказался в окружении не такого уж бессчётного количества народа, а счётного, из всего-то пяти человек, а во-вторых, то цепь из людей вокруг него разомкнулась и он остался стоять чуть ли не в одиночестве – все кто его окружал отошли чуть в сторону и, выстроившись там в сложную цепочку, сейчас со своим вниманием к нему противостояли опять же ему.
Ну а Сленг, добившись построения такого более-менее порядка, вышел на передний план общего внимания, встав между Умником и всеми этими людьми, составляющими собой подразделение специального назначения – группы воздействия. Правда, Сленг не так сразу всех этих людей представил Умнику, а он не стал всё одновременно валить на голову Умника, кто здесь оказался в первый раз и он всё равно, если что и воспримет из того, с чем его будут ознакамливать, то только обрывчато и не полно, и поэтому будет наиболее рационально и грамотно дать ему самую начальную информацию – кто здесь кто, кого нужно беспрекословно слушать, кого просто слушать, а мимо кого так проходи.
