А вот почему зерно Прометея, человек с человеческим именем Культ, посчитал, скажем так, удобным поверить всему тому, что вчера сказал его с некоторых пор (со вчера) молочный брат, не объясняя толком значения этого понятия и ведущих к этому именованию знаний, то нужно же с какой-то отметки начинать своё движение вверх. А чем это открытие для себя не триггер.
– Не шибко он похож на шурина бога. – Культ всё же попытался с рассудительной точки зрения подойти к этой ошибке природы, которую из себя представлял шурин бога. И если он шурин бога, то, скорей всего, бога свиней, среди которых он так добродушно расположился и даже нашёл общий язык, приобнявшись. Но Культ не считает это за достойный аргумент для пересмотра достойности шурина бога быть им. Для любого бога и его даже шурина, поваляться со свиньями в грязи не есть оскорбляющий их достоинство аргумент и как хотите это называйте, а это их право быть в праве иногда и бывает чаще так себя вести.
А Культа смущают иные сомнения насчёт шурина бога, в ком он не видит ничего из того, что было бы присуще таким близким родственникам божественной стати. Что и наводит Культа на интересный вопрос. – А что присуще богам? – вопрошает себя Культ, теперь только понимая, как он был дремуч и поспешен в своих выводах насчёт шурина бога. Как он мог и на каких основаниях сделать такой в чём-то странный и в чём-то удивительный вывод, что шурин бога сам на себя не похож.
Ну а то, что у него вся физиономия измазана тем, в чём он сейчас неплохо время проводит и по уши пребывает, и он только своеобразно на себя не похож прежнего, то это ещё не аргумент, чтобы всех перепивших и злоупотребивших людей вычёркивать из списка людей достойных быть шуринами бога. И вот как только через полгода проснётся шурин бога, – а судя по тому, что Культ шурина видит раз в полгода, то он столько времени спит, – затем спохватится умыться, то его не только за самого шурина бога можно будет принять, а за кого поближе к его многочисленным родственникам.
А между тем вопрос: «А что присуще богам?», так и не потерял в глазах Культа своей актуальности, и он так же остался насущь.
– Вести себя не как люди. – Культ попытался нащупать одну из множества слагаемых ответа на этот вопрос. – Необязательно. И они будут вести себя с человеком похоже, чтобы не быть им обнаруженным. А вот что их может выдать, то лишь то, что они в себе скрыть никак не смогут. И что?! – В предчувствии разгадки и чуть ли не откровения, нервно вопросил себя Культ.
– Они не смогут не считаться с тем, что в них заложено. Божественным мировоззрением. Они будут считаться только с сами собой, и правила жизни, установления границ и межей это только для людей, и ими не будут соблюдаться, как минимум в полной мере. И что это значит? – сглотнув слюну, себя спросил Культ. – Хочешь найти бога, внимай к тем, кто правила создаёт и изобретает для других, а не для себя. – Вздрогнул от такого открытия Культ, посмотрев на вчерашнее поведение и ход мысли шурина бога, приведших его в такое добротное состояние, с других мировоззренческих позиций.
– Пожалуй, в этом что-то есть. – Рассудил молочный брат шурина бога. После чего ещё с нескольких сторон посмотрел на шурина бога и, решив, что он не так близко находится к богу, как ему было бы сподручней, устремляет свой взгляд в сторону зятя бога. Кем по логике развития родственных связей должен быть муж его сестры. – Здесь главное не спешить, и не спугнуть зятя бога. – Памятливо рассматривая зятя бога, никак не поддающегося точному обмериванию себя, начал на его счёт размышлять Культ. – Уж слишком он скользкий. Чуть почувствует подвох, то сразу пойдёт в полный отказ. «Нашёл кого слушать. Хе-хе. Братца-пьянь моей супруги. Да ты хоть раз его трезвым видел. Вот то то и оно», – начнёт меня перебивать вполне резонными аргументациями зять бога, желающий вести жизнь на земле инкогнито. А после нашей встречи, поди что ещё решит меня вообще устранить, чтобы я не мутил тут воду, подбираясь к его, такой для всех желанной супруге, как будет всеми сочтено по следам моего утопления с головой в пруду.
– А супруга у зятя бога и в самом деле хороша, и очень интересна. – не было ни одного шанса у Культа не отвлечься на супругу зятя бога, кто источал в себе такое женское совершенство, что иногда начинаешь понимать богов, кто на некоторое время решает отказаться от своей божественной сути и стать обычным смертным, чтобы войти в контакт первой степени с таким совершенством. И на такое безобразие Культ не может не отреагировать. – И куда они там все сверху смотрят, когда такое на их глазах творится?! – За Культа говорит его возмущённый дух, ревниво ко всему относящийся, что касается человечества. И Культ догадывается, куда все смотрят. – Отводят свои глаза в сторону. А всё потому, что ничего не могут поделать, когда Зевс всем управляет. – И вот на этом месте глаза Культа вспыхивают от пришедшего в его голову умопомрачительного озарения. – Нет на него Прометея! – всё внутри Культа переворачивается от этой вогнавшей его в самые ноги и дрожь сознания мысли. Где Культа потрясло не само это открытие, а то, что он в себе несло и подразумевало – он тот самый Прометей, кто перевернёт прежний миропорядок и всё изменит.
– Я должен выманить из своих пенатов, пантеона, Зевса, и здесь, где он не будет в себе нести своих божественных качеств, а будучи как все, смертным, с ним разобраться. – И опять Культу сглотнулось от такой ошеломляющей мысли. И теперь, когда общий стратегический план был составлен, осталось только разработать пути его реализации и детали для его осуществления.
И взгляд Культа вновь обратился в сторону супруги зятя бога, чей прекраснейший лик и навёл его на все эти стратегические мысли. И как только Культ внимательно так посмотрел на супругу зятя бога, то сразу же вознегодовал и не понял, что она нашла в своём супруге, зяте бога. Кто по мнению Культа нисколько не похож на мужа, достойного супружества с такой очаровательной, прекраснейшего лика и характера хозяйки своего совершенства. И Культ начинает догадываться, почему всё так вышло.
– Со стороны зятя бога был использованы запрещённые здесь средства и инструменты для привлечения к себя самого пылкого и влюблённого внимания со стороны Дурцинии (так сейчас сподобилось назвать супругу зятя бога Культу, крайне недоумевающему таким её выбором и негодующему на неё за такой свой лёгкий обман). – Всё, что можно понял Культ, сжимая в бессильной злобе свои кулаки, готовые обрушиться на зятя бога в любой момент. – Вот и то самое нарушение человеческих прав на свою самостоятельность выбора для себя своего жизненного пути, которое и характеризует зятя бога с этой его не человеческой стороны. – Прибить его мало! – опять взрывается в себе Культ, уже готовый осуществить это своё жёсткое и противоправное действие в сторону зятя бога. Но его останавливает новая, заинтриговавшая его мысль.
– Но не своими руками. – Посмотрев в уж совсем далёкую даль, проговорил сквозь зубы этот лейтмотив своей глубокой мысли Культ. – Я должен их между собой стравить. А для этого я сперва должен втереться в доверие к зятю богу. И я знаю как. Следовать по жизни с их жизненными установками. Не признавать существующие законы и правила для человека писанными. И самому их для себя устанавливать. – И на этом здесь всё, и Культ направился к зятю бога втираться в доверие». – Олдбой замолчал и при этом не дал никак понять отступнику, что он закончил свой рассказ. А тот сидит и всё смотрит на него, ожидая продолжения, как он понимает, незаконченного рассказа. Но тот ничего из похожего на то, что он сейчас дальше продолжит свой рассказ, не делает.
А Олдбой опять тянет свои руки к чашке с каким-то смуззи в ней, и действует по тому же прежнему сценарию, слегка только совершенствуя его отточенностью действий своих рук. Когда же эта сюжетная линия его поведения берёт для себя антракт, Олдбой вдруг замечает отступника, делает удивлённое лицо и спрашивает его. – Что-то не так?
А отступник уже понял, что тут не так, а что так. И он не кипятится вслух, как было хотел. А он с улыбчивой подчёркнутостью в себе берёт свой кофе с большой надеждой, что он не капучино, или экспрессо марочино, что, конечно, уже одним своим дистанцированием от ровного порядка мысли рождает бодрость суеты в голове и сердце, делает демонстративный глоток, – смотри, я нисколько не думрю на твой счёт, – отставляет чашку и задаёт вопрос-предложение:
