– Веселая предстоит прогулочка, – осознала, глядя им вслед и пытаясь нагнать.

– Шли мы достаточно долго, минуя гору, непроходимые растущие со всех сторон и, кажется даже с неба, леса, пока не оказались перед прекрасным ровным полем, за которым вдали виднелся город. Сердце на миг упало в пятки, ведь я словно очутилась дома, правда лет триста назад. Этот высотный город был так поход на те, что я помню на Хейзе тех времен, – все же я очень люблю свой дом и скучаю по нему, а особенно по Ретипу и Силэ.

– Да, – думала, следуя за мужчинами, – эта планета прекрасна и, безусловно, пришлась бы по вкусу моим сопланетников, главное перевезти их сюда, а зная их амбиции, они быстро восстановят здесь все, что пришло в запустение.

Город приближался, как и осознания масштабов его разрушения, которые становились все более явными с каждым новым шагом навстречу ему.

– Не может быть, – вдруг громко произнесла я, не веря собственным глазам, и направилась к столь удивившему меня предмету.

Мужчины тут же каким-то чудом оказались рядом, хотя были относительно далеко.

– Что случилось? – первым спросил Питер, пытаясь понять, что меня взволновало.

Но я не отвечала, не могла, просто шла вперед, шаг за шагом борясь с тем ужасом, что рождался в моей груди. Слезы наполнили глаза и, наконец, сорвавшись с ресниц, упали на горячие щеки побежав ниже, стремясь к земле. Не выдержав этого, я упала на колени перед прекрасным красным цветком, словно перед божеством, он был похож на мираж из моего такого близкого, но далекого прошлого. Я смотрела на него и ничего не могла с собой поделать, плакала, нет, рыдала в голос, совершенно не имея сил успокоиться, ведь именно такой цветок подарил мне Мейсен, когда я застала его спящим на подоконнике. Сознание так живо нарисовало яркую картину, оживив лучезарного капитана в моей памяти: его глаза, густые рыжие волосы беспардонно спадающие на бровь, открытую улыбку и тепло губ – что мои слезы просто переросли в истерику, и уже ничего не могла изменить, а просто сидела и рыдала в голос, наконец-то отпуская его, хороня здесь у этих самых цветом, ставших символом нашей с ним любви.

– Силена… – озадаченно позвал меня Джон, опустившись передо мной на колени, – что с тобой, что случилось?

– Эти цветы, – с трудом произнесла я, – Мейсен…– пытаясь собраться с мыслями, прошептали мои губы, больше ни слова, а только огромная, всепоглощающая боль утраты, которую так и не позволила себе принять.

Видимо серые глаза напротив, все же что-то поняли из моих прерывистых всхлипов, и теплые руки озадаченного мужчины крепко прижали меня к стальному и уютному телу, отчего сразу стало больнее и ужасней, мысли горячим потоком облили душу, заставив усомниться в себе.

Уютные, заботливые ладони успокаивающе гладили по спине и волосам, и от этого становилось легче. Боль отступала куда-то на задний план, но не прощалась, выглядывала из-за угла злобно глядя в глаза и обещая вернуться. Но здесь, сейчас, в этих руках мне стало так хорошо, так прекрасно, что я не помня себя подняла зареванные глаза и, взглянув с сочувствующие мне серые потянулась к ним с поцелуем. Так жадно впилась в эти чувственные и озадаченные губы, что сама испугалась, когда Джон спустя мгновение меня отстранил и слишком серьезно посмотрел.

– Прости, – опуская взор в ноги и краснея от переполняющего душу чувства неловкости, прошептала едва слышно, – я не хотела… – произнесли вытянувшие в струну губы, будто не мои.

– Еще как хотела, – ехидно прошептало подсознание, которое сразу захотелось пнуть побольнее и поставить в угол, словно провинившегося школьника.

– Ничего страшного, – поднимаясь на ноги и протягивая мне руку помощи, произнес мучитель моего сердца, помогая подняться.

Питер стоял чуть в стороне и растерянно наблюдал за происходящим между нами, не говоря ни слова.

– Объяснишь? – немного придя в себя, произнес он, приближаясь к нам с Джоном, который все еще внимательно изучал мое зареванное лицо.

– Да, конечно, простите, – все еще стараясь не отрывать глаз от своих ботинок, быстро согласилась я.

– Я появилась на Хейзе достаточно давно, и помню себя на ней вместе с Ретипом. Мы были вдвоем, он и я, я и он, всегда вместе. И вот однажды, брат нашел ее, свою Силэ, любовь всей жизни, за которую готов был отдать все и даже собственную жизнь. А я, – нервно выдохнула, больно кусая губы, чтобы снова не расплакаться, – все это время, все эти ненавистные две тысячи лет, брела за ними по планете, так и не любив, пока однажды не встретила его, точнее он меня. Мейсен Динн, капитан космического корабля – человек, отправленный в далекий космос на поиски нового дома больше чем на сто лет. И была бы я человеком, не узнала бы ничего о нем, просто не дожила до его возвращения. Но, к сожалению, мы те, кто есть и подобного счастья нам не дано. Сто лет минуло как один день, и мы с семьей пришли встречать возвращающиеся из экспедиции корабли. Пришли и пришли, кажется, но он заметил меня, а я его и все в моей жизни изменилось. Он не знал, но привез с собой Нудлока из этого путешествия, который почувствовав бессмертие моей семьи, нашел нас и, ворвавшись в наш дом, словно ураган, похитил любовь всей жизни моего Ретипа.

Мы решили, что Мейсен может хоть что-то знать о пришельце, и поэтому отправились на поиски капитана, чтобы хоть что-то выяснить и найти Силэ, но Мейсен нашел меня первым, – едва заметно улыбнулась, вспоминая нашу с ним встречу, и горячая одинокая слеза снова скатилась по щеке. – Тогда он подарил мне цветок, который привез из далекого путешествия с открытой им планеты, этот цветок, – закусив зубами обе губы, и закрыв глаза, чтобы остановить поток слез произнесла я, рукой указав на прекрасное растение за моей спиной. – Он был на этой планете! Наша новая Хейза и ваша десять семьдесят один, эта одна и та же планета. Мейсен был здесь, он нашел для всех новый дом и он прекрасен! – не пытаясь сдерживать эмоции радости и тоски, улыбалась и плакала я.

Мужчины стояли напротив и выглядели весьма озадаченно, молчали, я тоже.

– Что стало с Мейсеном? – осторожно поинтересовался Джон, наверняка догадываясь о моем ответе, просто зачем-то хотел это услышать.

– Умер, – хриплым и каким-то не знакомым голосом ответила я, чувствуя, как злоба заполняет душу, сердце и с невероятной скоростью растекается по венам горячей и липкой смолой, которую уже ничто и никогда из них не прогонит.

– Нудлок его убил! – сжимая зубы до боли, прорычала я, и наконец-то смогла взглянуть на Джона, смело оторвав глаза от собственных ботинок, и не стесняясь собственных стремительно рождавшихся чувств. В этот момент я твердо знала, чего хочу и поняла, что пойду на все, лишь бы это получить. Первое, я должна убить Нудлока, и второе, любой ценой завоевать сердце Джона!

– Мы узнали все, что хотели и даже больше, – серьезно произнес Питер, отвернувшись от меня и оглядываясь по сторонам. – Если это действительно ваша Новая Хейза, которую люди открыли и одобрили для переселения всех со своей планеты, то нам здесь больше нечего делать. Нужно вернуться на Рену, продумать, как решить вопрос с этим Нудлоком и отправившись на Хейзу показать людям дорогу в их новый дом.

– Вы убьёте Нудлока? Знаете, как это сделать? – с волнением ждала я ответа на интересующий вопрос, но при этом заметила, как Джон несколько вздрогнул, услышав его.

– Нет, – тут же ответил он, – мы не знаем, как это сделать и если честно не хотелось бы прибегать к столь активным мерам без особой необходимости, поэтому нужно как можно скорее придумать план, найти какое-то решение, что-то, что поможет его задержать на Хейзе, а тем временем вывести с планеты людей.

– Его нужно убить! – глядя в эти озадаченные серые глаза запротестовала я, – но это не так легко! Я дважды сжигала его огненным шаром, а он как феникс восставал из пепла злее и сильнее чем был. Если мы этого не сделаем, и он найдет возможность покинуть планету, странствовать по вселенной, то это ничем хорошем не закончится! Где гарантии, что он не доберётся до вашей любимой Рены и не сотрет ее в порошок вместе со всеми обитателями? – злилась я, понимая, что тот, кто так меня волнует, сейчас несет какой-то монашеский бред!