– Да. Да, Ян Свенссен, я хочу выйти за тебя замуж. Хочу слушать твои песни, хочу ездить с тобой на гастроли, хочу, черт возьми, сделать медовым каждый месяц нашей совместной жизни…

Ян надевает мне на палец кольцо из белого золота с большим сияющим бриллиантом, а затем встает, не отпуская мою руку.

– Я люблю тебя, моя великолепная, моя дикая, моя неповторимая девочка с удивительными глазами.

– Я люблю тебя, – повторяю я, не обращая внимания на мокрые от слез щеки. – Спасибо.

– За что? – Ласково улыбается Ян, вытирая мои слезы.

– За то, что ты со мной, вопреки всему.

– Я всегда буду с тобой. – Он притягивает меня к себе, целуя скулы, веки и дрожащие ресницы. – Во всех мирах. Во всех реальностях. Я не оставлю тебя, что бы ни случилось. Поверь мне.

Одной рукой я придерживаю шляпу, а другой обнимаю его. За секунду до поцелуя шепчу: «Я тебе верю…» Порыв ветра заставляет красное парео взмыть вверх, мягкие губы Яна находят мои, и мгновение замыкается в вечность. Сердце бьется так быстро, будто отбивает ритм самой жизни, которая рождается в груди из одной лишь фразы: «Я всегда буду с тобой».

Внезапно все вокруг освещает яркая вспышка.

– Папарацци. – Устало выдыхает Ян. – Пойдем внутрь. Полагаю, мы обеспечили им достаточно контента… Не хочу делить тебя с объективами камер.

На побережье спускаются сумерки, но Ян опережает меня, не давая включить свет.

– У меня есть идея получше.

Щелчок зажигалки, мелькнувшая искра. Огонек первой свечи загорается в его руках, а затем наступает черед второй, третьей, пятой, десятой, двенадцатой… Спустя несколько минут номер отеля окутывает исходящий от множества фигурных свечей запах ванили и карамели. Он путается в аромате стоящих в вазе ярко-розовых роз, создавая причудливое амбре.

– Сегодня особенный вечер. Будет правильно, если за ним последует такая же особенная ночь. – Ян аккуратно снимает с меня шляпу и касается щеки. – Ты мне доверяешь?

– Да. – Чуть помедлив, киваю я.

Ян ни разу меня не подводил, всегда был рядом, когда я так в нем нуждалась. В каком-то смысле я доверяю ему больше, чем себе: в отличие от меня он не зависим от допинга в виде адреналина, новых эмоций и впечатлений, а значит, намного более стабилен.

Он осторожно снимает с меня парео и, свернув полупрозрачную ткань, завязывает мне глаза.

– Это обязательно? – Слегка напрягаюсь, столкнувшись с перспективой потерять контроль над ситуацией.

– Тебе понравится. – Ян подводит меня к кровати и мягко подталкивает, заставляя упасть в пуховые подушки.

Замираю в неясном предчувствии. Что-то касается моих губ, и, почувствовав легкий и такой знакомый запах, я приоткрываю их. Клубника. Надкусываю, ощущая, как течет по подбородку сладкий сок, но горячий язык Яна не дает ему испачкать белые простыни. Возбужденно выдыхаю.

– Это похоже на «9 ½ недель» …2

Ян освобождает мою грудь от купальника, и я ощущаю, как язык скользит ниже.

– Именно… Слава молодого Микки Рурка давно не дает мне покоя. Как я тебе в роли искушенного соблазнителя?

По телу бегут мурашки, когда он целует мои соски. Не выдержав, зарываюсь пальцами в густые волосы и пытаюсь притянуть Яна к себе. Однако он не позволяет мне сделать это и отстраняется, вызвав полный разочарования вздох. В следующую секунду я чувствую на языке сладкую каплю меда. А затем еще одну. И еще. Ян целует меня. Его язык мягко, но настойчиво проникает в мой рот, и наши губы пропитываются медом и любовью, тягучим желанием и предвкушением оргазма.

– Более чем убедительно, мистер музыкант, – шепчу я, когда он ненадолго отстраняется от меня. – Ты возмутительно сексуален, но, если не ошибаюсь, герои фильма кончили плохо…

Пара секунд, и начинается новый раунд игры. Взбитые сливки вызывают желание облизнуться, однако Ян опережает меня. Мы снова делим на двоих вдох и выдох, срывающийся стон, нескромный поцелуй.

– Обещаю, что мы оба кончим очень хорошо. – Пальцы скользят по коже, по контурам татуировок, по напряженному животу.

– Когда однажды ты сказал, что можешь быть плохим мальчиком, я не поверила. – Собственный голос не слушается, путается в связках, сворачивается до исступленного полухрипа. – Ты приятно меня удивляешь.

– Обещаю делать это всю жизнь, только попроси.

Ян стягивает с меня нижнюю часть купальника, и я ощущаю его горячее дыхание между бедер. Завязанные глаза многократно обостряют чувства – прикосновения отдаются дрожью, закольцованным наслаждением, которое концентрируется в одной точке. В точке, в которой язык Яна ласкает меня, заставляя изгибаться навстречу и судорожно комкать в ладонях простыни.

Удовольствие волнами прокатывается по телу, приближается к пику, стремится разбить последнюю иллюзию контроля на миллионы осколков. Стягиваю превращенное в повязку для глаз парео. Пляшущие огоньки десятков свечей отражаются в расширенных зрачках Яна, когда он поднимает голову и целует мои бедра. Мы смотрим друг на друга, и я сдаюсь первой. Мне хочется почувствовать его в себе. Хочется, чтобы он взял меня, как берет женщину жаждущий ее мужчина – принимая тело, забирая душу.

– Иди ко мне.

Не отрывая взгляда, который я не могу разгадать, Ян поднимается. Голова кружится – то ли от растаявшей в воске ванили и карамели, то ли от его близости. Губы касаются живота, груди, шеи, ключиц, и наши языки снова сплетаются. Я вижу напряженный член и стремление ощутить его внутри становится почти невыносимым.

– Лелия, Лелия, Лелия…

От того, как Ян повторяет мое имя, последняя видимость приличий исчезает.

– Я хочу тебя. Сейчас. Пожалуйста.

И он входит в меня: медленно, наслаждаясь каждой секундой и каждым лихорадочным всхлипом, а я отдаюсь ему, раздетая до самого сердца. В движениях наших тел, в каплях пота, в стонах, в следах от ногтей на спине, в спутанных прядях волос, в учащенном пульсе, в том, как бесстыдно я притягиваю Яна к себе, чтобы почувствовать еще глубже – не похоть, но любовь. Мы занимаемся любовью, делаем любовь, наполняем друг друга любовью, делим любовь на двоих, тонем в любви, ищем спасение в любви, становимся любовью. Любовь. Любовь. Любовь.

Я забываю обо всем. Единственное, что имеет значение – жадно и одновременно нежно целующие меня губы, скользящие по вздрагивающим лопаткам руки, двигающийся внутри член. В этот момент я позволяю себе открыться. В этот момент я позволяю себе быть собой. Улыбаюсь. Заметив мою улыбку, Ян ничего не говорит, но улыбается в ответ, и магия между нами, та самая магия, что когда-то родилась в перекрестье взглядов в темноте ночного клуба, разгорается еще ярче.

Оргазм поднимается изнутри, щекочет сердце, вырывает неконтролируемый стон. Сердцебиение ускоряется. Наслаждение звенит в полукрике, который исчезает в тяжелом прерывистом дыхании. Ян кончает сразу после меня. Пальцы, срывающие созвучия, впиваются в предплечья, и на выдохе я прижимаю его голову к своей груди.

Мы обнимаем друг друга, неготовые отпустить, и сон приходит к нам одновременно – плавно и необратимо. В нем я бреду по маковому полю, теряясь в растущих до горизонта огромных красных цветах. Их аромат дурманит, зовет за собой, и я танцую, опьяненная и счастливая, чувствуя, как невесомые лепестки ласкают кожу, стоит случайно задеть их рукой. В такие моменты я возвращаюсь в реальность и осознаю, что не цветы касаются моего тела, а губы Яна. Одному богу известно, что ему снится, но мой музыкант блаженно улыбается, не разжимая переплетенные с моими пальцы. Я смотрю на него с невыразимой нежностью и снова проваливаюсь в сон.

Утро начинается с запаха кофе и дождя, звука разбивающихся о берег волн и еле слышной мелодии. Утро начинается с поцелуев. Потягиваюсь, не желая просыпаться, открываю глаза, сразу обращая внимание на кольцо с большим сверкающим камнем. Значит, все было по-настоящему? Значит, теперь я невеста? В это невозможно поверить – за прошедшие годы я слишком привыкла к одиночеству. Но бриллиант сияет, и я понимаю – это не сон. Ян предложил мне выйти за него замуж, и я согласилась.