Я пошел в зону для упражнений, чтобы развязать худшие узлы на плечах и ногах. В комнате было немного оборудования, но были баскетбольное кольцо и мяч. Я начал стрелять. Сначала мои плечи сопротивлялись, и у меня были проблемы с выстрелом в крюк, но через некоторое время мышцы расслабились, и я вошел в ритм. Стрельба по корзинам - это частное занятие, вызывающее наркотики. Ведите мяч, стреляйте, отбирайте мяч, ведите мяч, стреляйте, отбирайте мяч. Я начал расслабляться впервые с пятницы после обеда. Рев телевизора и выкрикиваемые оскорбления женщин, играющих в карты, стихли.

  «Ты довольно хорош». Одна из женщин перед телевизором повернулась ко мне.

  Я хмыкнул, но ничего не сказал. Большую часть субботы зимой я играю с группой женщин, которые вместе уже пятнадцать лет. Некоторые из молодых участвовали в сложных университетских программах - мне нужно было поправиться, чтобы оставаться в игре с ними, - но в основном я играю для удовольствия ощущать, как мое тело движется в пространстве.

  «Сыграй с тобой один на один», - настаивала она. «Доллар очко».

  «Играй с тобой один на один даром», - задыхалась я, не сбавляя шага. «У меня нет ни одной тонкой монеты».

  "Нет дерьма?" она потребовала. «Твоя семья, тебе ничего не прислали на тюремный счет?»

  «Ни хрена. Во всяком случае, я был здесь только вчера. Я вскочил и выстрелил из-за щита.

  Она встала с дивана и подошла ко мне. Другие женщины в комнате призвали нас поиграть: «Давай, Энджи, она может дать тебе настоящую игру для разнообразия». «Ни за что, мои деньги на Энджи». «Не я, я там смотрел Cream, я положил пять баксов на Cream». Я заметил свою сокамерницу на краю толпы, дрожащую и потирающую руки.

  Энджи выхватила у меня мяч и сделала ставку. Я подпрыгнул, когда она стреляла, и отбил мяч. Она толкнула меня локтем в бок, перехватила мяч, пробила и забила. Когда я отскочил, она вошла низко, пытаясь ударить меня головой - бодрой. Я отвернулся и выстрелил над ее головой. Мяч прошел по ободу, затем прошел. Она ухватилась за отскок, яростно пнув меня по голени, проходя мимо меня под корзиной. Я вошел ниже ее защиты, когда она стреляла, и поднял руки вверх. Она выругалась и подрезала мне подбородок. Я отвернулся и схватил мяч. Мы играли не на корзины, а на превосходство.

  Звонки с боковой линии становились все громче. Краем глаза я видел формы сотрудников исправительных учреждений на краю толпы, но не осмеливался отвести взгляд от Энджи или суда. Мои воспаленные плечи, мой слабый живот - все это нужно было отложить в сторону. Стрельба, захват, финт, уклонение, отскок, выстрел снова.

  Глаза затекли от пота. Энджи была хорошей спортсменкой. Она была сильной и была на несколько лет моложе меня, но она была не в хорошей физической форме и у нее не было дисциплинированной техники ни как бойца, ни как игрока. Я не отставал от нее и наносил ей удар спиной за удар. Движения, которые я узнал на улицах Южного Чикаго тридцать лет назад, приходили ко мне так, как будто вчера меня в последний раз прыгали на Коммершл-авеню.

  Толпа начинала рычать каждый раз, когда я стрелял. Из-за этого Энджи дралась еще более уродливо, но еще более яростно, и у меня было меньше проблем удерживать мяч от нее. Я ехал к корзине, когда увидел легкий отблеск металла в ее руке. Я упал на пол, перевернулся на спину и ножницами выбил Энджи ногой из-под нее. Когда я вскочил, чтобы отбросить ее оружие, Энджи лежала под корзиной. Рядом с ней лежал вырезанный из алюминиевой банки нож.

  Женщины в толпе начали недоуменно кричать, призывая нас драться. Некоторые из них были последователями Энджи, желавшими настоящей драки; другие хотели, чтобы я положил ей конец раз и навсегда: «Воткните ее ножом сейчас, пока она на земле», - услышал я крик одного человека. Один охранник шагнул вперед и поднял нож, а другой наложил на меня замок. Я знал, как разорвать эту хватку, и с моим адреналином все еще собирался, но со временем вспомнил, что я не должен сопротивляться. Охранники несли на поясах электрошокеры; у них было много другого оружия, не в последнюю очередь способного удерживать меня в Кулисе дольше, чем я хотел остаться.

  - Сука подбила меня этим, - пробормотала Энджи.

  Один из командующих, который громче всех радовался, сказал, что записывает нас обоих. Если вы записаны в тюрьму, это добавляется к списку обвинений, когда вы, наконец, назначаете дату суда. Если вы уже находитесь в тюрьме, вас могут отправить в одиночную камеру и вычесть из «хорошего времени» для досрочного освобождения.

  Когда я стоял неподвижно, положив голову под мышку командира, лицом к лицу с Энджи, которая была так же загнана в загон, женщина заговорила из середины толпы. Все в комнате, как командиры, так и сокамерники, сразу притихли. Женщина сказала, что драки не было, только баскетбол, и откуда взялся этот нож, она не знала, но могла поклясться, что я его не вытаскивал.

  «Верно», - подтвердили несколько голосов. - Вы были там, Корниш, вы видели. Они играли один на один. Энджи, должно быть, споткнулась в собственном поту.

  Корниш был еще одним командиром, который смотрел игру, если это можно назвать моей прогулкой с Энджи. Он спросил первого оратора, уверена ли она, потому что в противном случае он не выписал бы никому из нас билет из-за праздничных выходных.

  «Ага, я уверена. Теперь я собираюсь достать себе попку. Жаркий день. Это была высокая женщина с кожей цвета ириски и густыми седеющими волосами, которые были собраны с головы в узел. Когда она двинулась к торговым автоматам в углу комнаты, толпа разошлась, как Красное море.