Он разбудил меня на перекрестке Бельмонт-Хальстед и спросил адрес. Мой район находится к северу и западу от более умной части города, и на улице обычно есть хорошая парковка; он нашел место напротив моей входной двери.

  Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы выбраться из машины. Ночной воздух был теплым и успокаивающим, и Ральф поддержал меня дрожащими руками, когда мы пересекли улицу и вошли в мой вестибюль. Три пролета вверх казались очень далекими, и я внезапно вспомнил, как сижу на крыльце, ожидая, когда папа вернется с работы домой и понесет меня наверх. Если я попрошу Ральфа, он меня подберет. Но это слишком сильно изменило бы баланс зависимостей в отношениях. Я стиснул зубы и поднялся по лестнице. Наверху никто не поджидал.

  Я прошел на кухню и вытащил из буфета бутылку «Мартелла». Я достала два стакана, два венецианских стакана моей матери, часть небольшого приданого, которое она принесла на свой брак. Они были красивого ярко-красного цвета с перекрученными стеблями. Прошло много времени с тех пор, как ко мне в квартиру никто не заходил, и я внезапно почувствовал себя застенчивым и уязвимым. Сегодня я слишком много общался с мужчинами и не был готов снова делать это в постели.

  Когда я принес бутылку и стаканы обратно в гостиную, Ральф сидел на диване, листая фортуны , не читая его. Он встал и взял у меня очки, любуясь ими. Я объяснил, что моя мать уехала из Италии прямо перед началом крупномасштабной войны. Ее собственная мать была еврейкой, и они хотели, чтобы она была в безопасности. Восемь красных очков, которые она осторожно обернула в нижнее белье, чтобы взять с собой один чемодан, который она несла, и они всегда занимали почетное место на любой праздничной трапезе. Налил бренди.

  Ральф сказал мне, что его семья была ирландской. «Вот почему это« Деверо »без пятерки - а французские». Некоторое время мы сидели молча и пили бренди. Он тоже немного нервничал, и это помогло мне расслабиться. Внезапно он усмехнулся, его лицо осветилось, и сказал: «Когда я развелся, я переехал в город, потому что у меня была теория, что именно там можно встретить цыпочек - извините, женщин. Но, честно говоря, вы первая женщина, которую я пригласил за те шесть месяцев, что я здесь, и вы не похожи ни на одну женщину, которую я когда-либо встречал раньше ». Он немного покраснел. "Я просто хотел чтобы ты зналчто я не прыгаю с постели каждую ночь. Но я бы хотел лечь с тобой в постель ».

  Я не ответил ему, но встал и взял его за руку. Взявшись за руки, как пятилетние дети, мы вошли в спальню. Ральф осторожно помог мне снять платье и нежно погладил мои опухшие руки. Я расстегнула ему рубашку. Он снял одежду, и мы забрались в кровать. Я боялся, что мне придется ему помочь; У недавно разведенных мужчин иногда возникают проблемы, потому что они чувствуют себя неуверенно. К счастью, он этого не сделал, потому что я слишком устал, чтобы кому-то помочь. Моим последним воспоминанием было его громкое дыхание, а потом я заснул.

  7

  Небольшая помощь от друга

  Когда я проснулся, комната была наполнена мягким светом позднего утра, рассеянным сквозь тяжелые шторы моей спальни. Я был один в постели и лежал неподвижно, чтобы собраться с мыслями. Постепенно память о вчерашних событиях вернулась, и я осторожно повернул голову, чтобы посмотреть на прикроватные часы. Моя шея была очень жесткой, и мне пришлось повернуться всем телом, чтобы увидеть время - 11:30. Я сел. Мышцы живота были в порядке, но бедра и икры болели, стоять было больно. Я медленно прошел в ванную, как вы делаете это на следующий день после того, как пробежали пять миль, когда не выходили на улицу пару месяцев, и включил горячую воду в ванне на полную мощность.

  Ральф позвал меня из гостиной. «Доброе утро», - перезвонил я. «Если ты хочешь поговорить со мной, тебе придется прийти сюда - я не пойду дальше». Ральф вошел в ванную полностью одетым и присоединился ко мне, пока я мрачно рассматривал свое лицо в зеркало над раковиной. Мой начинающийся синяк под глазом стал темно-пурпурным с прожилками.желтый и зеленый. Мой неповрежденный левый глаз был налит кровью. Моя челюсть поседела. В целом эффект был неприятным.

  Ральф, казалось, разделял мои чувства. Я смотрел его лицо в зеркало; он казался немного противным. Я держал пари, что Дороти никогда не приходила домой с синяком под глазом - жизнь в пригороде такая скучная.

  «Вы часто занимаетесь такими вещами?» - спросил Ральф.

  «Ты имеешь в виду внимательно изучить мое тело или что?» Я попросил.

  Он неопределенно пошевелил руками. «Боевые действия», - сказал он.

  «Не так сильно, как в детстве. Я вырос на южной стороне. Девяностый и коммерческий, если вы знаете местность - множество польских сталелитейщиков, которые не приветствовали расовых и этнических новичков, - и это чувство было взаимным. В моей старшей школе правил закон джунглей - если ты не умел махать пальцем на ноге или кулаком, то с таким же успехом можно было забыть об этом.

  Я отвернулся от зеркала. Ральф покачал головой, но он пытался понять, стараясь не отступать. «Это другой мир», - медленно сказал он. «Я вырос в Либертивилле и не думаю, что когда-либо участвовал в настоящей драке. А если бы моя сестра пришла домой с синяком под глазом, мама бы месяц впала в истерику. Твои люди не возражали?

  «О, моя мать ненавидела это, но она умерла, когда мне было пятнадцать, и мой отец был благодарен, что я могу позаботиться о себе». Это было правдой - Габриэлла ненавидела насилие. Но она была борцом, и я получил свое раздражение от нее, а не от моего большого уравновешенного отца.