– Чего там у вас? – спрашивают другие мужики.

– Пашку его бывшая совсем выставила из дома, – объясняет напарник и добавляет знакомое: – Вот сучара!

– Погоди… А где же ты сейчас обитаешься? – слышу я вопрос откуда-то из-за спины и оказываюсь в кругу остальных занимающихся.

– Пока у родителей… Я предлагал размен: ей две части, а мне одну, ведь эту квартиру ещё мой отец получал в пятидесятых, но она хочет забрать всё.

– Дела-а… – тянет кто-то за моей спиной.

Честно говоря, меня несколько удивляет такое сочувствие моих партнёров по тренировкам. Вроде простые грубые мужики…

– Что там у тебя? – раздвигая остальных, ко мне подходит Сан Саныч, не слышавший моего рассказа.

Вкратце пересказываю ему то, что уже доложил остальным сочувствующим.

– Понятно… – бормочет он, глядя в сторону, но потом уже смотрит на меня. – Что ты намерен теперь делать?

В ответ пожимаю плечами, поскольку пока никакого плана действий у меня нет.

– А что я могу? – в смущении спрашиваю непонятно кого. – У неё есть какие-то мальчики на рынке, где она торгует. Уже мне грозила… Если она такую помощь позовёт, как я против них?..

– Да уж… Куда тебе с твоей силушкой, – вздыхает Витёк.

– Ну и жизнь теперь пошла сволочная, – вставляет один из моих партнёров по тренировкам.

– Нормальные мужики должны уметь такую жизнь исправлять, – назидательно произносит наш Бригадир. – Друганов бы своих позвал на помощь.

Вспоминаю однажды сказанное Люсей «если ты вдруг считаешь себя нормальным мужиком…» Похоже за свою «нормальность» придётся воевать. Машинально начинаю перебирать в голове тех, кто мог бы мне помочь, и понимаю, что таких у меня нет. Да и не стал бы я жертвовать их здоровьем для достижения своих целей.

– Некого мне звать на помощь, – признаюсь смущённо, – а квартиры, конечно, жалко.

– Ты, Пашка, действительно какой-то малахольный, – сурово констатирует Сан Саныч. – Со своей бывшей тебе надо было как-то покруче. Я имею в виду не сейчас, а раньше, в самом начале её торговли. А нынче уже всё ясно. Баба решила: если у неё есть какая-то крыша и всё прокатывает без сопротивления, то ей всё можно. Вот и распоясалась.

– Когда она начинала, я думал, что всё это делается для семьи, а оказалось… – оправдываюсь, как нашкодивший мальчишка. – Спасибо родителям, что не дали пропасть.

– Родители! – жёстко бросает Бригадир. – Я вот никогда не бегал и не побегу к своей мамане за помощью и не позволю, чтобы она в чём-то нуждалась. Тебе сколько лет?

– Тридцать семь…

– Здоровый лоб! Не по силе, конечно, а по возрасту. Сам уже всё решать и делать должен, а не бегать к папе и маме! Интеллигент… Откуда ты такой взялся? – во взгляде Сан Саныча появляется ирония пополам с сочувствием.

Не знаю, что ему ответить, хотя намёк на мою неприспособленность к реалиям сегодняшней жизни прекрасно понимаю.

– Ладно, – решает он. – Пацаны, надо подумать, что делать и помочь этому… рохле.

– Надо, конечно! – слышу опять из-за спины.

– Не боись, Пашка, – Витёк хлопает меня по плечу, – поможем разрулить твою беду.

Снова принимаемся за тренировки, и в зале опять возникает звяканье железа, сопровождаемое натужным сопением.

После завершения занятий в раздевалке ко мне подходит Сан Саныч.

– Завтра в семь вечера я буду тебя ждать у выхода с эскалатора в метро «Петроградская». Не опаздывай! Познакомлю тебя кое с кем… Этот мужик, надеюсь, тебе поможет.

Поскольку я терпеть не могу опаздывать, то на назначенную встречу на всякий случай приехал за десять минут. Быть точным меня с детства приучил отец, который, будучи сам очень пунктуальным, требовал того же от всех, кто с ним был связан хоть по работе, хоть по жизни. Сан Саныч приехал тоже точно в назначенное время. Увидев его на эскалаторе, я сделал несколько шагов навстречу, чтобы он меня не искал среди таких же ожидающих.

– Здорово! – приветствует меня Бригадир, протягивая руку, и сразу командует: – Пошли! Всё срослось, и нас уже ждут.

Не имея никакого понятия, кто и где нас ждёт, я на всякий случай киваю и послушно иду за ним к выходу со станции метро на всегда заполненный людьми Кировский проспект, который теперь называется Каменноостровским. Чавкая ногами по плохо убранному из-за оттепели снегу, проходим мимо изобретателя радио Попова, стоящего по воле скульптора с протянутой рукой, пересекаем речку Карповку и вскоре входим в старую петербургскую парадную… Пока поднимаемся по лестнице на второй этаж, Сан Саныч проводит инструктаж:

– Максимыч, как старый питерский интеллигент, терпеть не может быдло, которое в наше мутное время попёрло наверх и нагло заявляет всем о своих якобы правах. Ты должен произвести впечатление. Своих он чувствует за версту. Твоё дело побольше молчать и отвечать на вопросы, если они будут заданы. Всё основное я скажу ему сам.

– А кто такой этот Максимыч? – хочу выяснить я.

– Это тебе не важно. Просто он сейчас в твоём вопросе очень влиятельный человек. Короче, всё понял?

– Понял, – и вздыхаю, ведь по сути дела ничего не понял.

Бригадир нажимает кнопку звонка у массивной металлической двери, сделанной явно по спецзаказу. Через какое-то время она открывается, и на пороге появляется опрятная немолодая женщина.

– Здравствуйте, Ксения Викторовна! – приветствует её Сан Саныч и докладывает: – Мы по договорённости к Иннокентию Максимовичу.

– Здравствуйте, Александр Александрович, – с оттенком сухости отвечает она. – Проходите, пожалуйста. Он вас ждёт.

Про себя отмечаю несколько необычную для меня церемонию встречи. Будто к какому-то высокородному господину пришли.

После уверенно вошедшего Бригадира осторожно вступаю в прихожую. Буквально с первых шагов мне видно, что в этой старой петербургской квартире произведён просто фантастический ремонт явно с реконструкцией всех помещений. Что-то мне подсказывает, что это всё делала бригада Сан Саныча.

Наконец входим в комнату, которая скорее всего служит хозяину кабинетом. Нам навстречу из шикарного кожаного кресла с некоторым трудом поднимается сильно пожилой человек с седым венчиком вокруг большой плеши, в которую переходит его высокий лоб.

– Здравствуйте, Александр! – приветствует он Бригадира, а потом протягивает руку и мне: – Здравствуйте, молодой человек.

Обращаю внимание на обращение к Сан Санычу с использованием полного имени, но без отчества. Явно хозяин квартиры не считает его себе ровней. Действительно, получается, будто мы пришли к большому чиновнику на приём. Более того, кажется, ранее было сделано предупреждение о моём приходе. Ответно пожимаю его руку.

– Вас как зовут?

– Павел.

– Располагайтесь! – и делается жест, приглашающий нас сесть на такой же шикарный, как и кресло, кожаный диван. Садимся.

– Иннокентий Максимович, я привёл к вам своего товарища, о котором говорил, когда договаривался о встрече, и мы вместе просим вас оказать ему помощь, – едва сев, начинает Сан Саныч. Про себя отмечаю необычную изысканность его речи.

– Что же у вас случилось? – с неожиданным интересом спрашивает хозяин, бросив на меня внимательный взгляд.

Понимаю, что предварительный план, намеченный Бригадиром перед посещением, не срабатывает и рассказывать о своих бедах придётся самому. Потихоньку начинаю изложение с самого начала, то есть со времени накопления женой первичного капитала. Честно говоря, я совсем не уверен, что в нынешнее время в моей ситуации кто-то мне захочет помочь и поэтому, не заботясь о результате, чувствую себя вполне свободно.

– То есть у вас прежде была настолько высокая зарплата, что она могла спокойно делать накопления… – задумчиво бормочет слушатель. – Однако повезло ей с мужем!

Последние слова звучат с иронией.

– Понимаете, я всегда считал, что моей женой всё делается во благо семьи, – грустно вздыхаю я.

– Понимаю… – с очевидным сочувствием усмехается он. – А теперь получается, как в сказке: выгнала хитрая лиса зайчика из его собственного дома.