– На пол!

Даже то, что Кэри сообразил быстрее всех, все равно его не спасло. Осколки разбитого стекла брызнули на паркет, заливая столовую мелкой и острой пеной. Оглушительный звон отдался эхом где-то в затылке, и с этого момента дополнительные указания были уже излишни, я опомнилась, только когда обнаружила себя под столом, ниже уровня подоконника. Когда звон стекла резко стих в дребезжащем воздухе, на какую-то секунду подумалось, что я оглохла.

Кто-то стрелял по окнам, и он попал, куда целился. Я поняла это, только когда наткнулась взглядом на Кэри. Мучитель сдавленно выругался сквозь зубы, зажимая пальцами плечо. По белоснежной ткани его рубашки стремительно расползалось темное пятно крови.

Ланкмиллер даже не заскулил, с губ и стона не сорвалось, только дышать стал глубже и тяжелее. Элен что-то прошептала бескровными губами. Кажется, его имя.

В тот момент мы все замерли, точно ожидая чего-то непоправимо страшного, и тогда в столовой наконец появился Генрих.

– Вам нужно спуститься в убежище, – непоколебимым тоном заявил начальник охраны, ногой отпихивая придверный коврик и дергая за кольцо в полу. Крышка откинулась под его напором, открывая проход в погреб, или подвал. – Оставайтесь там, мы обо всем позаботимся.

Да, но кто позаботиться об этом? Я с большим сомнением окинула взглядом рукав ланкмиллерской рубашки, который стремительно тяжелел и темнел от крови. Мучителю бы в больницу сейчас, а не по подвалам шариться, иначе этот погреб рискует стать ему моргом. Судя по тому, что Кэри препираться не стал, он доверял своему начальнику охраны безоговорочно. Когда я спускалась вслед за ним, оступилась в темноте всего за несколько ступенек от пола, на него же и упала, тихо чертыхнувшись. Уже и так палец умудрилась поранить в этих осколках. Теперь еще и коленка. Полный набор.

Лестница вела в маленькое помещение, сумрачное и пыльное, похожее на заброшенную гостиную с диваном и парой кресел. Нужно было нечеловечески презирать книги, чтобы хранить их в таком месте, потому что теперь каждая из них отсырела. Целая, мать его, библиотека коту под хвост.

– У твоих ухажеров, Лени, – досадливо протянул мучитель, падая на диван, – весьма любопытные способы приветствия.

Он пытался геройствовать, казаться невозмутимым, хотя его голос тона на два понизился от боли. Что-то он задел своими словами, потому что Элен за две жалкие секунды из бледной и перепуганной девочки превратилась в сущего демона, способного задать основательную трепку самому Ланкмиллеру.

– Кэри, ты знал, что так будет?! – Райт сгребла в охапку его рубашку, склоняясь ближе к лицу. – Когда ты ввязывался во все это, ты предполагал, что… Что все придет к этому?! Что это подвергнет тебя опасности?

Голос дрожащий, прерывающийся от возмущения и тревоги, наводил неподдельный ужас. Кажется, мучитель наконец получил в свой гарем того, кто вполне способен заставить ходить по струнке его самого. Мне пришлось вмешаться на том моменте, потому что я всерьез испугалась за уже и так пострадавшее ланкмиллерское здоровье.

– Элен! Элен, ты бы… не тормошила его так, а то…

Видимо, чужой голос слегка привел ее в чувство, потому что запал она свой растеряла, выпустила из пальцев ткань рубашки и, отползая на подлокотник, пробормотала тихое беспомощное:

– Прости.

– Я знал. Расслабься, солнце. Если бы они действительно хотели отправить меня на тот свет, я бы уже давно был трупом.

И эту фразу позволяет себе тот человек, который пару минут назад пытался обозвать меня пафосной малолеткой?

– Кстати о трупах. – Я подобралась к нему, уже отодрав бинт с одного из своих запястий. – Поменяемся местами теперь? Давай сюда свою ручку, – не смогла удержаться от мстительных ноток, проступивших в голосе.

Кэри вопросительно приподнял бровь.

– Уверена, что это не убьет меня быстрее?

– Ой, издевайся над кем-нибудь другим, пожалуйста, – зло огрызнулась я, на секунду оборачиваясь в его сторону. – Значит, помощь не нужна тебе? Ну тогда истекай кровью. Только, пожалуйста, молча.

Еще пару злющих эпитетов мне помешал подобрать тот факт, что Генрих в своем боевом режиме обретался где-то наверху, совсем недалеко от нас. Благо Ланкмиллер наконец заткнулся и позволил себе помочь.

Я перетянула рукав, тяжелый от крови, чуть выше места ранения, чтобы остановить ее. Не знаю, медик из меня так себе, если и поможет, то только чуть-чуть. И ненадолго. Ланкмиллер до смерти пугал и меня саму своей серой рожей. Он прекратил препираться со мной, только потому что у него не осталось сил. Воздух вокруг него был заполнен густым металлическим запахом, который сворачивался комом в горле – не продохнуть.

Закончив, я отковыляла в угол, подальше от мучителя, чтобы не смотреть на него, не видеть, как на подлокотнике спиной к нему, сгорбившись, сидит Элен. Но в наступившей тишине все равно отчетливо слышался прерывистый тяжелый звук его дыхания, как бы намекая, что пространство замкнутое и нам друг от друга не сбежать.

Н-да, Ланкмиллер ту еще компанию собрал у себя на смертном одре: девочка из эскорта, девочка из борделя – одни блудницы. В такой компании и помирать как-то не по-людски. И ты не знаешь, что тебе считать, чтобы занять растревоженный разум: минуты или эти хриплые вздохи. И то, и то казалось невыносимым. Почти вечность прошла, прежде чем этой пытке положили конец.

Крышка люка скрипнула под лапищей начальника охраны, пропуская внутрь медиков. Помещение мгновенно наполнилось холодным острым запахом дезинфекции. Мне показалось, что внутри, как кусочек льда, плавится, истлевает что-то, что едва не задушило меня своей тяжестью всего секунду назад.

Оставшиеся указания Ланкмиллер раздавал уже из машины «Скорой помощи».

– Генрих, отвезешь ее к Алисии, да, прямо сейчас. Нет, тебе не будет разумнее остаться со мной, речь идет о моей сестре, так что это на тебе. Отправишь со мной Оливера, и кто-то должен остаться в доме с Лени.

– Ясно, – сухо отозвался начальник охраны, хотя видно было, что его подмывает возразить, что здесь его присутствие нужнее.

Свет фар расплывался в лужах золотистой ряской, подрагивая. Стоя чуть поодаль, глубже во тьме, я наблюдала за ним пустыми ничего не выражающими глазами.

– Кику, – льдистый и жесткий голос хозяина вогнал под кожу пару заноз, так что я поежилась невольно от его звука. – Алисию слушаться, как меня, она будет передавать тебе мои приказы. Если поступит хоть одна жалоба, отправишься на свое старое место в гарем. Выдай ей телефон для связи, – последняя фраза относилась, очевидно, к Генриху. – Удостоверься, что нет слежки. Если будет, примешь меры.

Дальше я почти не слушала его, не подошла, чтобы попрощаться, даже головы не подняла.

Мне не хотелось почему-то на него смотреть. Хотелось упасть в черный омут салона, на пассажирское сиденье, и ехать в темноте долго, провожая взглядом цепочки придорожных фонарей, дрожащих в сумраке.

Меня возвращали в Шель, домой, если можно так выразиться. Если на земле было место, которое я могла назвать домом.

Генрих оказался попутчиком не из разговорчивых. Ну еще бы. Из меня бы тоже сейчас собеседник не вышел. Думала, что смогу хотя бы поспать в дороге, но это новое паршивое чувство незащищенности не позволило сомкнуть глаз. Если сползти по сиденью вниз, станет видно месяц. То, как он плывет по небу между деревьями и иногда паутинка из облаков сползает, обнажая его края. Тьма вокруг него казалась бездонной и бесконечной, будто утро не должно было наступить после этой ночи. Я снова оказалась в мире, где ты не контролируешь ничего, и даже привычная перепалка с мучителем на светлой кухне может закончиться тем, что тебя везет по пустому шоссе мрачный начальник охраны, выжимая под сто километров в час.

Мы очень быстро оказались на месте благодаря этой его скоростной езде.

– Приехали, – по-солдатски коротко объявил Генрих, останавливаясь напротив дома.