– Неужели, тетя? – она невольно улыбнулась.

– Да, и потому мне хочется быть гостеприимной. Я вижу, что полковник одинок и весьма серьезен, а к тому же способен удержать Роберта от глупых выходок. Вот что, дорогая, думаю, пока мой племянник гостит в имении, я обойдусь без твоего постоянного присутствия. Тебе самой не мешает немного отвлечься, и, пожалуйста, не возражай!

Свои замыслы тетка как всегда быстро привела в действие. Когда семья снова собралась за столом, она позволила молодежи общаться, не мешая их приятной беседе. Хантер сидел рядом с Венецией, и она еще больше прониклась к нему симпатией, отметив прекрасные, хотя и сдержанные манеры. Он не сыпал комплиментами хозяйке или ее протеже, но проявлял настоящий интерес к дому, занятиям и их образу жизни. Правда, Роберт постоянно менял тему, вспоминая забавные происшествия и истории, касающиеся общих знакомых. Он был без преувеличения душой компании, хотя и принес с собой немного хаоса.

Когда убрали со стола и подали херес, племянник леди Пембрук обвел комнату взглядом, словно лаская каждый расположенный здесь предмет.

– Я вижу пианино все еще на месте? Венеция, сыграешь нам?

– Может быть в другой раз! – она почему-то смутилась, хотя и не хотела ломаться.

– Ну я тебя прошу! Хантер, поддержи меня, а то мы начнем засыпать после такого сытного обеда! – он призвал на помощь друга, устроившегося в одном из кресел у камина.

– Прошу вас, я буду очень рад вас послушать!

В голосе полковника не было и тени притворства, да и потом, сидя за инструментом, Венеция заметила, что слушает внимательно, хотя и не выражает бурного восторга. После второго или третьего этюда Роберт неожиданно решил «тряхнуть стариной», пододвинула стул и стал листать ноты, выискивая партии, чтобы сыграть их в четыре руки. Это дало им несколько счастливых минут для разговора тет-а-тет.

– Ты не представляешь, как я рад, что ты здесь. Когда я все узнал… в общем я уговорил Хантера составит мне компанию и приехал под первым же удобным предлогом.

– Уговорил? – она встретила его взгляд с удивлением.

– Да. Мой замечательный друг не любит никого стеснять, а у тетушки, как выяснилось, уже есть одна гостья, – вкрадчиво проговорил Роберт, склоняя к кузине кудрявую голову. – Пришлось напомнить, что наша семья не настолько нуждается в средствах, чтобы испытывать сложности из-за лишнего человека за столом. К тому же, и мне, и нашему вояке нелишним было бы такое приятное общество, как твое.

– Что ты ему рассказал? – Венеция покраснела.

– Об этом мерзавце Маршале… прости, о твоем муже – ничего! Да он и не расспрашивал, ты заметила, Хантер не из любопытных людей.

– Пусть все так и остается, – она коснулась пальцами клавиш, и Роберт вынужден был присоединиться, чтобы развлечь тетку, убедить себя в собственном счастье и развеять волнение дорогой кузины.

В усадьбе Пембрук царило сонное спокойствие, которое нарушил внезапно появившийся на дорожке полковник. Годами отработанный режим не давал ему спать до обеда, и уже на рассвете Хантер вышел из дому, чтобы проехаться верхом. Слегка прихрамывая, он направился к конюшне, как вдруг с изумлением увидел своего закадычного друга, крадущегося между зарослями сирени.

Роберт был в промокшей от росы рубашке, с исцарапанными руками и охапкой только что срезанных роз. Сдерживая смех, он приложил палец к губам, после чего закинул голову и оценивающе посмотрел наверх. Озадаченному Хантеру оставалось только смотреть, как его друг, носящий титул графа Бейли, запросто взбирается по стене на второй этаж и приподнимает створку окна. Букет исчез внутри, после чего сияющий от удовольствия Роберт спустился вниз и отряхнул руки.

– Что это было? – Хантер относился к людям, которых трудно чем-то поразить или вывести из терпения, но сейчас стоял с изумленным и растерянным видом, опустив хлыст и переводя взгляд с графа на отворенное окно.

– Это?! Цветы для моей дорогой кузины.

– Хочешь сказать, ты залез на второй этаж, чтобы оставить ей букет?!

– Именно. Она спит, а когда проснется, будет удивлена, озадачена и взволнованна. Там есть очень удобный выступ, а ближе к окну – заросли винограда. Так что я почти ничем не рисковал.

– В том, что ты не собирался ломать себе шею я не сомневался. У меня другой вопрос…

– Не будь таким скучным, Хантер! – Роберт отмахнулся, сохраняя озорное выражение лица. – Что, лучше просто передать розы с горничной? Если ты не заметил, этот дом, вне всякого сомнения, комфортный, но не располагает к веселью. Я хочу поднять ей настроение!

– Весьма оригинальный способ… ты уверен, что тебя правильно поймут?

– Я покорял этот Эверест, – он указал на стену, – много раз еще в детстве. Уверен, для Венеции это будет приятный сюрприз, не более. А чтобы ты не смотрел на меня с таким недоумением, я должен, пожалуй, кое-что рассказать.

В этот момент Бейли испытал некоторые угрызения совести. Он обещал Венеции избегать разговоров об их прошлом, но сейчас вынужден был признать, что выглядит до странности глупым, проявляя такой интерес к родственнице. Роберт положил руку на плечо друга и пошел рядом с ним в сторону конюшен, на ходу подбирая нужные слова

– Понимаешь, мы только называемся кузенами. На самом деле нас не связывает никакое кровное родство…

Он не стал углубляться в родословную и вкратце рассказал только то, что достойно было внимания. Роберт действительно был племянником леди Пембрук и единственным потомком фамилии по мужской линии. У его двоюродной тетки не было детей, и она взяла его под опеку в четырнадцать лет, сразу после смерти отца. Мать с радостью спихнула с себя такую заботу – мальчик рос практически без присмотра, давая волю своему необузданному характеру. Ее дальнейшее участие сводилось к редким встречам и просьбам помочь деньгами в связи «со сложной ситуацией».

Леди Пембрук была женщиной богатой и отвечала на просьбы согласием, хотя и неохотно. Не забывала она и своих родных. В частности, приглашала погостить и племянницу со стороны мужа – прелестную мисс Венецию Дефо. Она была на два года младше Роберта и казалась ему ангелом, спустившимся с небес.

В последний раз они виделись шесть лет назад. В то незабываемое лето он отведал вкус первого поцелуя, научился писать любовные стихи и портить теткину оранжерею, унося из нее охапки самых красивых роз. В то время юный граф считал себя всерьёз влюбленным и в тайне сделал кузине предложение. Глупое, конечно! Оба они были молодыми и зависимыми от родственников. А жизнь, как это часто бывает, оказалась не очень похожей на сказку.

Родные спешили устроить судьбу мисс Дефо. Вскоре нашелся подходящий кандидат, вдовец на двадцать лет старше нее. Сама Венеция была ему неинтересна, чего не скажешь о хорошем приданном. В отчаянье она пыталась написать Роберту, но к тому времени его уже отправили в военное училище, чтобы немного «вправить мозги», как выражалась без обиняков его любимая тетушка. К моменту следующей встречи Венеция сбежала от распускавшего руки, вечно пьяного мужа. Леди Пембрук встала ей на защиту и приняла в своем доме в качестве компаньонки.

О себе Роберт предпочел умолчать. Вначале новость о замужестве Венеции нанесла ему удар, но горе было не долгим. За несколько следующих лет граф успел не только утешиться, но и здорово поднатореть по части любви. За плечами было два серьезных романа и невесть сколько одноразовых приключений. Высокий, стройный, с копной чудесных вьющихся волос, он нравился женщинам и без труда мог соблазнить почти любую из них. Хантер был свидетелем его похождений и относился к ним снисходительно с высоты своих двадцати восьми лет, но в этот раз картина ему не понравилась. Дослушав сбивчивый рассказ, он остановился.