Итак, постоянно ставить человека в центр своего исследования, не отбрасывать «случайное», «нетипичное», а, напротив, изучать его, создавать живые портреты замечательных и незамечательных людей прошлого, чтобы особенно последние наконец-то «обрели голос», при этом реконструировать исторический процесс через многообразные социальные практики индивидов — вот основная задача истории повседневности на современном этапе. При всем воодушевлении открывающимися возможностями нельзя впадать и в другую крайность — абсолютизировать это направление, приписывать ему право на абсолютную истину и исключительный подход в отражении нашего мира. Конечно, повседневность — это всего лишь один из ракурсов рассмотрения человека в обществе, вероятно, неспособный и не могущий претендовать на предоставление определяющей информации для понимания исторического процесса. Как преобладание описательности, так и чрезвычайно сложная проблема репрезентативности или случайности выборки попавших в поле зрения ученого судеб по-прежнему весьма чувствительны к критике, несмотря на все попытки обосновать их самоценность. Необходимо признать, что истории повседневности лучше не ставить перед собой макрозадач в исследовании масштабных социально-политических явлений, но при этом ей можно по праву гордиться своей спецификой — сохранением для потомков жизни ушедших людей, их переживаний и судеб в контексте исторических событий.

Семейная жизнь, являющаяся предметом изучения в данной работе, является одним из существенных сторон научного исследования по истории повседневности и концентрируется по своей сути большей частью на приватной, домашней сфере повседневной жизни людей, пространстве дома, хотя и в ней, конечно же, находят свой отклик и отражение проблемы детей в учебе, в школе, и размышления на темы производственной, трудовой деятельности родителей.

Историки и этнологи рассматривают семью в контексте эпохи, одновременно как отражение и движущую силу соответствующей материальной и духовной культуры общества. При этом историки повседневности в центр изучения ставят именно самих членов семьи, их надежды и желания, радости и горести, построение ими собственной жизни наряду с восприятием событий политической истории. Показательно, что даже маленький ребенок не является лишь пассивной стороной, своего рода объектом приложения воспитательных усилий со стороны родителей, педагогов или общества в целом. Он тоже приспосабливается к ситуации, по-разному интегрируясь и частично преобразовывая доступные семейные и общественные структуры, довольно активно создавая для себя собственное «жизненное пространство».

Исследование семейной повседневности обычно отличается достаточно свободной постановкой исследовательских вопросов. Общей задачей является рассмотрение семейной жизни на различных уровнях как материального, так и духовного плана, все та же реконструкция уходящей повседневности людей как целого — семьи, так и индивидуальностей. Участие семьи во взаимном общении, во взаимодействии с другими людьми, носящем зачастую ритуализированный характер, в праздниках, в игре, формы организации быта (жилище, его оборудование и убранство интерьера) и ведения домашнего хозяйства (бюджет, питание, обычаи и структура потребления, одежда), образ жизни (семейные ритуалы и обычаи, распорядок дня, иерархия семейных ролей, взаимные права и обязанности членов семьи, участие в домашних занятиях, роль спорта, разнообразные формы и способы проведения досуга (как общесемейные, так и в зависимости от пола, возраста членов семьи), роль чтения и самообразования, участие в общественных развлечениях и вовлеченность в официальные государственные праздники и мероприятия), — все это необходимо так или иначе рассмотреть при анализе повседневной жизни семьи[1], обязательно учитывая при этом эмоциональное восприятие и воздействие на людей вышеназванных категорий, а также их оценку и вытекающие отсюда поведенческие стереотипы.

Семья в любом традиционном обществе выполняет как минимум две основные взаимосвязанные функции: она служит целям биологического воспроизводства человеческой популяции и формирует личность в преемственной связи поколений. Именно в ней человек получает изначальный социальный статус, она готовит его к жизни во внешнем мире, где в любом случае нужно доказывать свои способности и добиваться соответствующего положения. Однако семья в отличие от других общественных институтов (школа, предприятие, партия и т. п.) обладает своей спецификой: она не является рационально организованной структурой, тем более с заранее заданной неизменной целью. Даже если такая цель есть, она может меняться в зависимости от периодов существования семьи, не осознаваться или по-разному пониматься ее членами, особенно представителями разных поколений.

Несмотря на усилия идеологов тоталитарного общества привнести такую единую для всех «великую цель» (воспитание полноценного потомства, строительство справедливого общества и т. п.) и тем самым унифицировать, подчинить частную жизнь человека, семья с трудом поддается подобному нажиму. Это не исключает того, что мужчина и женщина, создающие семью, могут, например, осознанно стремиться с самого начала к рождению ребенка и хотеть воспитать его здоровым и счастливым, полноценным членом общества. Но, конечно, подобное желание не исчерпывает всех надежд, предъявляемых людьми к семейной жизни, а в современном мире зачастую не является и главным. Вопросы социального статуса, материальной стабильности, групповой защищенности, взаимного человеческого общения во всем его разнообразии, включая удовлетворение сексуальных потребностей в освященном веками и религией «законном браке», имели и имеют не меньшее значение.

В данной работе семья рассматривается как комплексное, системное понятие; анализ социальных условий ее существования смыкается с рассмотрением воздействия материальной и духовной культуры общества и тенденций, привнесенных в него национал-социалистическим режимом. Однако центральной фигурой для изучения являются сами члены семьи как индивидуальности, содержание и реконструкция их жизни, интенсивность и восприятие перемен в повседневности под влиянием политико-социальных событий, а также попытки интегрироваться или противостоять режиму. В результате из множества социальных практик кристаллизуется обыденная сторона национал-социализма, восприятие этого исторического феномена «снизу», глазами немцев, которых он пытался превратить в своих активных адептов.

Одной из главных целей настоящего исследования была оценка степени влияния и воздействия тоталитарной идеологии и режима национал-социалистического государства на такую консервативную сферу как частная и семейная жизнь, соответственно, выявление изменений в повседневной жизни семьи, их направленности («за» или «против» режима) и возможных последствий в исторической перспективе. Параллельно возникает много историко-социологических вопросов о возможном ускорении при нацизме трансформации традиционных форм семьи и семейных отношений или, например, о крушении последней консервативной попытки вернуть германских женщин в дом и семью, заставить их подчинить свою жизнь исключительно жизни и целям мужа, а также воспитанию детей в духе нацистской идеологии. По мере возможности хотелось бы наметить пути решения и этих проблем.

Повседневность эпохи тоталитарного общества не является для российского читателя отдаленным и абстрактным понятием. Даже поколение среднего возраста воспринимает ее как историю своего детства и юности. А для людей, родившихся в первой половине прошлого века, — это история их жизни, детства и юности. Межвоенный период до сих пор является последним отрезком исторического времени, о котором еще можно услышать «из первых уст», задать собеседнику вопрос, прочувствовать жизнь людей той эпохи, их восприятие событий.